Подписание Договора о СНВ стало важным успехом для Обамы и Медведева.
Фото Reuters
Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) был подписан в апреле 2010 года в Праге президентами России и США Дмитрием Медведевым и Бараком Обамой. Американский Сенат ратифицировал его в декабре минувшего года.
Документ предусматривает, что у каждой из сторон будет не более 700 развернутых межконтинентальных баллистических ракет, подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков. А максимальное количество боезарядов, засчитываемых за этими развернутыми носителями, зафиксировано на уровне 1550 единиц. После вступления Договора по СНВ в силу на эти показатели Москва и Вашингтон будут обязаны выйти через семь лет.
Политики по обе стороны Атлантики с самого начала говорили, что новый СНВ – это проверка того, работает ли провозглашенная обеими столицами перезагрузка двусторонних отношений. Сейчас, кажется, можно ответить на этот вопрос утвердительно. У документа немало стратегических плюсов. Вот лишь некоторые. В глобальном плане это еще один, пусть и небольшой, шаг в сторону реализации идеи «ядерного ноля»; это мера, направленная на укрепление режима нераспространения ОМУ; это реальное повышение предсказуемости в отношениях двух держав с крупнейшими стратегическими арсеналами. Ведь США, как и России, закрепленные в документе меры верификации и проверки дают возможность заглянуть в «карман» друг другу, а также снимать возникшие вопросы в будущей двусторонней контрольной комиссии. Важный момент для России: снимая с дежурства выработавшие свой ресурс стратегические вооружения, она за счет СНВ несколько компенсирует дисбаланс с США, который в ближайшее время только бы увеличивался.
Наконец, ожидается, что сам факт ратификации договора – первого соглашения такого плана за восемь лет и в целом первого в истории, принятого при американском президенте-демократе, – даст импульс развитию взаимодействия Москвы и Вашингтона в других областях. Впрочем, очевидно, что СНВ не гарантирует отсутствие перепадов напряжения российско-американские отношения. Они в любой момент могут снова «заискрить», ведь лучший предохранитель от аварий – прочные экономические связи – странам еще предстоит наладить.
Пока нет этой страховочной сетки, неизбежно будут возникать опасения и о судьбе самого договора и режима контроля над вооружениями. Оснований для беспокойства предостаточно. Например, не приведет ли новый СНВ к качественной гонке ядерных вооружений с учетом того, что Обама в обмен на ратификацию договора пообещал республиканцам выделить в ближайшие 10 лет 85 млрд. долл. на модернизацию ядерного оружейного комплекса США? Не вернутся ли республиканцы, в случае возвращения в их руки Белого дома, к идее развертывания стратегической ПРО? Как будут влиять на баланс сил разработка и постановка на дежурство американцами стратегических ракет в неядерном оснащении? И не устроит ли Вашингтон истерику по поводу очевидного (для Москвы) отсутствия на данный момент условий для начала консультаций по сокращению и ограничению тактического ядерного оружия? Сенаторы в декабре обязали Обаму в течение года инициировать переговоры с Россией по ТЯО.
От ответов на эти вопросы будет зависеть место, которое в итоге займет новый СНВ в истории.
Анастасия Башкатова 
Дарья Гармоненко 
