В хорошей одежде просто удобнее

Встреча в Довиле не стала началом стратегического диалога России и Европейского союза.
Фото Reuters

Наблюдая за многочисленными дискуссиями о будущем развитии Европейского союза, состоянии и перспективах российско-европейских отношений, с тревогой приходишь к весьма печальному выводу. Потоптавшись в 2000-е гг. на исторической развилке между необходимостью реальной мобилизации сил и тихим отступлением на вторые-третьи роли в мировой политике, Европа сделала выбор в пользу второго варианта.

Не случайно единственным значимым для международной политики итогом германо-российско-французского саммита в Довиле (18–19 октября) стало согласие Дмитрия Медведева принять участие в мероприятиях грядущего саммита НАТО в Лиссабоне. Напомним – главное, что интересует там США и Россию, это планы создания в Европе американской системы противоракетной обороны. Отношение к ним Германии и Франции всегда было скорее негативным. Встреча, которая могла стать началом стратегического диалога России и Европейского союза, в значительной степени свелась к обеспечению взаимопонимания на совсем другом, российско-американском глобальном уровне.

Превращение Европейского союза в подобие «мировой Швейцарии» – приятного почти во всех отношениях, но совершенно непригодного для серьезных инициатив партнера – может оказаться наиболее вероятным сценарием развития Европы. Для России, у которой на страны Евросоюза приходится более 50% внешнеторгового оборота, это серьезный повод задуматься. Поэтому важнейшей задачей Москвы в отношениях с ЕС будет в ближайшие годы увязать объективную взаимозависимость в сфере торговли, экономики и человеческих связей с неспособностью и нежеланием Евросоюза быть ответственным партнером в мировых делах.

CША и КНР

По-настоящему центральная и показательная тема здесь – это диалог по вопросам безопасности. Он, строго говоря, распадается на три составляющие: отношения Россия–НАТО, вопрос о реформе архитектуры европейской безопасности и на закуску сотрудничество России и Евросоюза в вопросах миротворчества и кризисного реагирования. В этом списке на главном месте стоит вопрос отношений России и Североатлантического альянса.

Европе вступление России в НАТО невыгодно настолько же, насколько это интересно США. Завуалированно приглашая Москву к участию в блоке, Вашингтон рассчитывает преуспеть на важнейшем направлении своей глобальной политики – сдерживании Китая от превращения в один из двух глобальных полюсов силы. Именно конфликт между США и КНР с высокой степенью вероятности станет таким же центральным противоречием XXI века, как советско-американское противостояние было главным конфликтом века XX.

Переход на новый уровень развития, решающим показателем которого должен стать подъем уровня жизни населения, требует от Пекина доступа к колоссальным природным ресурсам и реальной экономической интеграции с соседями. Двигаясь по этому пути, Китай сталкивается с проблемой американского доминирования в Восточной и Юго-Восточной Азии. Несмотря на то что установление собственной политической гегемонии в Азии не является целью КНР, даже мирное расползание китайского влияния воспринимается Вашингтоном как вызов.

Результатом становится скрытая, а теперь уже и явная конкуренция с США. В этой конкуренции Россия, к сожалению, выступает пока в качестве «приза», обладание которым может в разы усилить позиции каждого из игроков. Если американо-китайские отношения и дальше будут развиваться по конфликтному сценарию, членство России в НАТО навсегда решит проблему ее превращения в «младшего брата» Поднебесной. И закроет для Китая возможности подстраховаться на случай, если США пойдут на решительные меры и начнут перекрывать КНР морские пути доставки энергоносителей. В случае чего у Пекина уже не останется другого выбора, кроме как втягиваться в заведомо губительную для себя гонку морских вооружений.

НАТО и ОБСЕ – инструмент политики или элитный клуб

Что же касается судьбы НАТО, то, как показывает пример вступления в альянс Турции, ценностное единство и демократическая форма правления в странах альянса никогда не была для США догмой. Тогда, в далекие уже 1950-е гг., главной задачей глобальной политики Вашингтона было сдерживание СССР. Теперь такой стратегической задачей может стать сдерживание Китая. Вот и все. «Миссия определяет союзников», – как говаривал Дональд Рамсфельд, пресловутый министр обороны в первой администрации Дж. Буша-младшего.

Другое дело большинство стран Европейского союза. Для них НАТО не инструмент внешней политики, а экзистенциальный выбор. Принадлежность к закрытому клубу, самому могущественному военному альянсу в истории, способному силой навязывать свою волю остальному человечеству. Учитывая нулевые перспективы ЕС стать единым игроком на международной арене, именно НАТО должно, по мнению европейцев, спасти их от окончательного забвения.

Россия равна по военно-стратегическому потенциалу США и далеко превосходит европейские страны, вместе взятые. Вступление ее в блок разрушит даже намек на его закрытость и ценностную эксклюзивность. Учитывать в таких обстоятельствах мнение не то что малых, но даже средних европейских государств, а таких в сегодняшнем НАТО большинство, будет решительно невозможно.

С обеспечением реальных прав России влиять на решения стран Запада связана и проблема реформы явно обветшавшей архитектуры европейской безопасности. Ни одна из существующих в Европе организаций, в первую очередь ОБСЕ, не смогла выполнить свою главную задачу – предотвратить вооруженные конфликты в Европе последних 20 лет. Либо внести вклад в их урегулирование.

Продолжавшаяся с небольшими перерывами 8 лет гражданская война в Югославии, конфликт вокруг Косово и, наконец, российско-грузинское столкновение в августе 2008 г. – все эти кризисы вызревали, протекали и завершались так, как будто ОБСЕ даже не существовало. А были США, НАТО и Россия, силой оружия добивавшиеся победы своих клиентов. На долю же международных институтов доставалась обязанность следить за ходом и результатами выборов в т.н. «переходных» странах. Что, конечно, весьма полезно, но не имеет никакого отношения к вопросам «железа и крови» межгосударственных отношений.

Однако главная проблема с архитектурой европейской безопасности в другом. По сути, в 2010 г., через 20 лет с момента фактического окончания биполярного противостояния, структура международных отношений на пространстве от Ванкувера до Владивостока сохраняет все основные признаки давно ушедшей эпохи. В то время, когда весь остальной мир живет в XXI веке и отражает присущие новейшему времени вызовы и угрозы, Европа продолжает действовать и мыслить в институционально-правовом режиме «холодной войны». Именно эта архаичность ведет в конечном итоге к практически полному параличу существующих институтов и механизмов поддержания безопасности в Старом Свете.

Тем не менее Европейский союз упорно цепляется за ОБСЕ, пытается «замотать» российские инициативы в рамках т.н. «процесса Корфу». Дело в том, что создание нового международно-правового формата подразумевает пересчет реального влияния стран на пространстве от Ванкувера до Владивостока. В нынешней же ОБСЕ страны Евросоюза обладают «контрольным пакетом» в 27 голосов, что позволяет ей практически без ограничений блокировать попытки третьих стран по-настоящему реформировать организацию. Вновь, как и в случае с НАТО, мы видим здесь стремление зафиксировать относительно комфортный статус-кво.

Уходят в историю подвиги британской морской пехоты. Фото Reuters

Европа и США

Что же касается практического сотрудничества России и ЕС в области безопасности, то здесь стороны также сталкиваются с серьезными ограничениями. Многострадальная «общая политика безопасности и обороны» создавалась странами Евросоюза в первую очередь с целью внутреннего сплочения. Механизм принятия в ней решений закрыт и юридически не предполагает участия третьих, не входящих в ЕС стран. А без возможности совместно осуществлять планирование миротворческих и других операций Москва будет в них участвовать только по личной просьбе президентов наиболее дружественных стран Евросоюза. Что, согласитесь, не может стать основой для стабильного и прозрачного сотрудничества.

Другое дело, что слабеющая в военном отношении и впадающая в апатию по поводу своей роли в мировых делах Европа в принципе не может выступать для России в качестве реального союзника. Как, собственно, и для США с Китаем. Новая мировая повестка, которую определяет стремительный рост Азии, требует инициативности и готовности брать на себя ответственность. Именно к этому пытаются подтолкнуть Евросоюз Соединенные Штаты. И этого меньше всего хотят европейцы, погрузившиеся в решение собственных, сугубо внутренних для Европы проблем.

Нельзя исключать, что уставшие от требовательной по части реальных дел и активной администрации Обамы европейцы в глубине души уже хотят прихода в Белый дом консервативного республиканского президента. За время своего руководства США президент-демократ успел изрядно разочаровать поначалу бурно приветствовавших его европейцев. Восторги, которыми сопровождался в Европе приход первого чернокожего президента в Белый дом, были связаны с надеждой, что «мягкая» Америка даст ЕС возможность выйти на первые роли в мировой политике.

Выяснилось, однако, что Барак Обама совершенно не располагает временем для создания видимости равноправного участия ЕС в тех мировых делах, где польза от Европы минимальна. Примером здесь является климатический саммит ООН в Копенгагене, где Вашингтон просто забыл про европейских союзников и пригласил к финальному раунду переговоров Китай, Индию и еще ряд развивающихся стран. Россия, для которой символы не имеют большого значения, такое пренебрежение в свой адрес могла философски проигнорировать. Другое дело, Европа, громогласно объявлявшая себя «экологическим лидером мира».

Обама постоянно требует от европейцев повысить свой реальный вклад в афганскую кампанию. Увеличение присутствия европейских союзников США по НАТО в Афганистане требует от них значительных финансовых расходов и готовности идти на человеческие жертвы. Ни к тому, ни к другому страны ЕС в условиях экономической рецессии не готовы. Напомним, что в аналогичных обстоятельствах администрация Дж. Буша-младшего оставляла европейским странам выбор присоединяться или нет. Да и вообще не скрывала, что может обойтись без них. Решая свои внешнеполитические задачи самостоятельно и с опорой на собственные силы.

Конфликтная линия республиканцев по отношению к России давала Европе возможность выступать в качестве необходимого посредника. Оставаясь под сенью НАТО, европейцы могли, как это произошло в августе 2008 г., призывать к благоразумию обе стороны. И даже бескровно отвоевывать позиции единственных миротворцев в зоне конфликта. Теперь, когда диалог Москва–Вашингтон идет напрямую, особой нужды в Париже или Берлине стороны не испытывают. Разве что в качестве уговаривающих российского президента принять участие в саммите НАТО в Лиссабоне.

И, наконец, консервативная администрация в Белом доме будет более понятной, стабильной и предсказуемой, чем ищущие неортодоксальные ответы демократы. Сейчас представителей европейской внешнеполитической элиты мучает один простой вопрос. При условии что Европа всегда будет на стороне Америки, будет ли там сама Америка? С Бараком Обамой ясности здесь не будет никогда. С Сарой Пэллин или даже менее «отмороженным» деятелем правого лагеря все гораздо проще. Их цели ясны и задачи определены еще в Писании: око за око. И зафиксировать позицию Европы относительно такого «старшего брата» можно достаточно просто: найти «спокойную гавань», откуда уже никуда не надо двигаться, является заветной целью любой Швейцарии. Даже мировой.

Мировая Швейцария как хороший сосед

С точки зрения России, соседство со Швейцарией глобального масштаба это не так уж и плохо. Во-первых, она не представляет ни для кого военной угрозы. Времена, когда ополченцы «лесных кантонов» наводили страх на властителей Бургундии или Австрии, давно ушли в прошлое. Как уходят в историю подвиги британской морской пехоты или Иностранного легиона Французской Республики. Не случайно, что европейское направление является сейчас наименее тревожным с точки зрения вызовов безопасности России.

Во-вторых, это уникальный по привлекательности рынок труда. Талантливые специалисты, молодые и не очень менеджеры и ученые со всего мира стремятся получить работу в учебных заведениях и компаниях, расположенных в Цюрихе, Берне или Женеве. Поэтому изучение немецкого, французского и итальянского языков будет всегда занимать большое место в программах российских вузов. Да и социальная система стран ЕС, нагруженная стареющим населением, настолько склеротична, что европейские работодатели будут с каждым годом все больше заинтересованы в привлечении молодых и талантливых россиян. Тех, конечно, которые выберут спокойную жизнь в тихой мировой провинции.

И, наконец, это весьма сговорчивый собеседник. Опыт диалога США–Швейцария о раскрытии американским налоговым органам банковской тайны показывает, что разумные аргументы сильного могут быть услышаны даже в ключевом для репутации партнера вопросе. Для чисто экономического игрока, не претендующего на самостоятельную политическую роль, материальная выгода всегда стоит на первом месте.

Россия может открывать с такой Европой границу и даже в одностороннем порядке сближать свое законодательство с европейскими нормами. От этого в конечном итоге будет только польза. Технические требования и регламенты ЕС действительно самые лучшие и смогут обеспечить россиянам более чистый воздух и безопасные дороги. Тем более у Евросоюза отсутствует воля для того, чтобы использовать сближение законодательства как способ навязать России свои интересы. «Жизнь по законам ЕС» совершенно не скажется на способности Москвы самостоятельно проводить внутреннюю и внешнюю политику. Как не сказывается на «европейскости» мыслей и дел простое ношение итальянского или английского костюма. В хорошей одежде просто удобнее.

Немножко провинциального шовинизма, немножко ненависти к неизбежным мигрантам, много демократии и ограниченных общественным контролем личных свобод. Но в целом ничего страшного и опасного. «Мировая Швейцария», Европа надежных банков, талантливых портных, превосходных языковых школ, гарантированной личной безопасности и, наконец, вечно свежих круассанов – весьма комфортный сосед и партнер. При условии, конечно, что Россия сама не превратится в мировую Нигерию. Но это предмет уже совсем другого сценария.