Любовь Фадеева
В советское время культивировался образ трудового заводского Урала.
Фото Владимира Захарина
Региональная идентичность становится ресурсом, вокруг которого в Перми разворачивается нешуточная борьба. Между тем ответ на вопрос «кто мы?» для пермяков далеко не очевиден. Так называемое культурное ядро пермской идентичности состоит из разнородных компонентов.
Исторический компонент
Ключевой из этих компонентов, укорененный исторически, – это представление о регионе как опорном крае державы: богатства уральских недр, трудолюбие и основательность пермяков («соленые уши» – от тяжелого и необходимого стране труда по добыче соли). В советское время культивировался образ трудового Урала с его «заводскими отцами-генералами».
В современной борьбе за пермскую идентичность близкое представление упорно, а иногда и яростно отстаивает писатель Алексей Иванов. Он называет Урал «горнозаводской цивилизацией», «в которую составными частями входят и деревянная скульптура, и звериный стиль, и Пермь Великая, и Соликамск с Усольем, и Кын с Очером, и звероящеры, и Строгановы, и Пастернак, и камнерезы Красного Ясыла с Кунгурской пещерой, и Лев Давыдычев (пермский писатель. – Л.Ф.) с Виталием Кальпиди (пермский поэт. – Л.Ф.). Все это увязано между собою смыслами и перекличками».
Новая культурная политика
Писатель стал центральной фигурой оппозиции культурной политике губернатора. «Триста лет промышленной истории края не выбить вон пинком актуального искусства», – горячо заявляет Иванов, имея в виду беспрецедентную поддержку недавно созданного в Перми «варягами» (Сергеем Гордеевым и Маратом Гельманом) Музея современного искусства со стороны краевых властей.
Губернатор же не на шутку увлекся идеей превращения Перми в культурную столицу. Если на Пятом Пермском экономическом форуме (сентябрь 2009) речь шла о Перми как культурной столице России, то 27 февраля 2010 года на форуме «Культура: миссия, перспективы, модели развития. 2010 год» Олег Чиркунов обратился к его участникам с вопросом: «Почему бы Перми не стать культурной столицей Европы в 2016 году?».
Очевидно, что центром культурной миссии призван стать именно Музей современного искусства PERMM. Олег Чиркунов неоднократно критиковал его противников как людей, неспособных понять новое и желающих «вернуть нам наше болото».
Традиционные для Перми культурные символы – деревянные скульптуры пермских богов, пермский балет, пермский звериный стиль. Чиркунов с 2005 года энергично ищет для Пермского края новый бренд, который бы позволил обеспечить региону инвестиционную привлекательность. Пермская общественность по этому поводу иронизирует. И беспокоится о том, что ожидает пермские культурные символы, если все ресурсы будут брошены на поддержку Марата Гельмана, который, по мнению многих, несет в регион скорее культурный second-hand, нежели настоящее искусство.
Присуждение Марату Гельману Строгановской премии (престижной награды пермского землячества) за вклад в развитие культуры и искусства спровоцировало в Перми всплеск протеста. Был созван Конгресс пермской интеллигенции, Алексей Иванов заявил о своем намерении вернуть свои награды, полученные им от землячества в 2006 году. В итоге писатель сохранил звание лауреата Строгановской премии, хотя деньги, полученные им от землячества, перечислил музею в Усолье на восстановление Строгановских палат. О реакции общественности красноречиво говорят названия статей в респектабельных пермских СМИ: «Пермский культурный пузырь» председателя Гражданской палаты Игоря Аверкиева, «Миллионы тратятся на Г.» Алексея Иванова, «С чего культура-то упала?» известного журналиста Валерия Мазанова.
Разумеется, у губернатора и Гельмана есть и сторонники. Так, в фильме Павла Печенкина «Пермь. PERMM» представлена преимущественно их позиция.
Политический компонент
В этом противоборстве оказались отодвинуты на задний план другие компоненты пермской идентичности. Так, в начале 2000-х годов Пермь гордилась репутацией демократического региона и мекки гражданского общества. Исследование регионов, проведенное в 2000 году Московским центром Карнеги, выявило, что по совокупности показателей Пермская область может быть охарактеризована как самый демократичный регион в России. Пермяки демонстрировали устойчивые демократические предпочтения на выборах всех уровней, а также на активности НКО, в особенности правозащитных организаций (Пермский региональный правозащитный центр, Пермская гражданская палата, региональное отделение общества «Мемориал», музей политических репрессий «Пермь-36»).
Для политической элиты значимость этого компонента ослабла. Губернатор любит называть Пермский край либеральным регионом, но вкладывает в этот термин экономический, а не политический смысл.
С созданием в декабре 2005 года нового объединенного субъекта Федерации, Пермского края, и назначением Олега Чиркунова произошли серьезные перемены в расстановке сил внутри региональных элит, возрос удельный вес неформальных институтов, впервые с табачного бунта 1990 года в регионе в 2005–2006 годах прошли массовые выступления, связанные с монетизацией, социологами зафиксировано ухудшение социального самочувствия населения и снижение уровня доверия к властям, особенно региональным (доступ к этим данным очень быстро был ограничен). Оформилась политическая оппозиция; впервые в регионе появилась резко оппозиционная власти пресса. Острым характером борьбы были отмечены выборы в городскую Думу и на пост мэра Перми в марте 2006 года.
Тяготение местных властей к умеренности, нелюбовь к резким колебаниям курса, радикальной фразеологии, эффектным политическим шагам; общественное согласие или хотя бы его видимость как краеугольный камень местного менталитета; гордость пермяков политической умеренностью и стабильностью региона – все это на протяжении многих лет создавало репутацию Прикамья. Сюда можно присовокупить отсутствие региональной амбициозности и претензий на столичность. Пермяки отличались спокойной самоидентификацией в отличие от свердловских соседей. И все эти компоненты были объявлены новым губернатором показателями застоя и признаками болота.
Алармизм. Новые точки опоры
Крушение Боинга, «взбесившийся автобус», пожар в «Хромой лошади». Информация о трещине в торговом центре «Колизей», появившаяся в марте в Интернете, вызвала панику – в течение нескольких дней посетителей в центре не было. Специалисты заговорили о посттравматическом синдроме пермяков и их всеобъемлющем страхе перед гипотетической катастрофой. В блогах наметились признаки формирования алармистской идентичности – Пермь как проклятое место.
Итак, старые компоненты региональной идентичности разрушены, новые вызывают ожесточенную борьбу или тревогу. Формируются ли позитивные ориентиры пермской идентичности? В современной жизни региона есть на что опереться, в том числе и в культуре. Пермская художественная галерея с ее богатейшей коллекцией (которая ютится преимущественно в запасниках), Театр оперы и балета – значимые для края центры культуры и культурные символы. В регионе происходит немало новых интересных культурных событий, таких как фестивали «Камwа», «Пилорама», «Сердце Пармы», «Дягилевские сезоны», «Флаэртиана». Большинство из них уже укоренилось на пермской почве. Они опираются на реальный человеческий потенциал и одновременно способствуют его развитию. Именно такого рода идентичность может служить инновационным ресурсом.
