Мобильный двигатель

Татьяна Малева – директор Независимого института социальной политики. Она уже долгое время занимается изучением российского среднего класса и признана экспертом в этой области.

– Татьяна Михайловна, правильно ли я понимаю, что современные исследователи, анализируя средний класс, в основном ориентируются на методологию Макса Вебера?

– Во времена Вебера классовая природа проявлялась более однозначно. Принадлежность к среднему классу определялась в первую очередь отношением к собственности, вовлеченностью в малый бизнес. Потом смысловое наполнение термина изменилось, а сам термин остался. В ХХ веке основной производительной силой стали наемные работники, причем в первую очередь с высоким уровнем образования – так называемые белые воротнички. Применительно к западному миру можно говорить о «старом» и «новом» среднем классе, и новым будет средний класс индустриального общества. У нас же ситуация диаметрально противоположная и порождающая путаницу: интеллигенция – это «старый» средний класс, а появившиеся в 90-х годах малые и средние предприниматели – «новый».

– Тем не менее во всех развитых странах средний класс выделяют по уровню доходов. Откуда такой простой критерий?

– Есть три подхода к определению среднего класса. На уровень доходов ориентируется экономическая школа. В рамках социологического подхода в первую очередь принимается во внимание уровень образования, квалификация, статус, положение в экономическом пространстве. Именно этот подход относит к среднему классу предпринимателей, белые воротнички и так далее. Третий подход можно было бы определить как субъективно-социологический: он рассматривает самоощущение человека. Может выясниться, что благосостояние у кого-то выше среднего, образование хорошее, а самоидентификация – совершенно неудовлетворительная.

На Западе противостояния между этими подходами почти нет: все признаки работают более-менее однонаправленно, консистентно. Если у вас – у европейца, американца, австралийца – хороший уровень образования, вы приходите на эффективный сегмент рынка труда, ваш труд высоко оплачивается, все это вместе дает основания для высокой самооценки. Критерии образованности, высокооплачиваемости, успешности, удовлетворенности своим положением в обществе находятся в связке. Поэтому достаточно взять хотя бы один критерий, чтобы увидеть тех, для кого актуальны все. На доходы ориентируются потому, что их легче всего посчитать и сравнить.

– В России, видимо, не все так гармонично.

– У нас есть три сообщества, которые пересекаются, но не совпадают: люди с относительно высокими доходами, работники с достаточно хорошим образованием и статусом на рынке труда и граждане, идентифицирующие себя как средний класс. В эволюционно развивающихся обществах пересечение этих подмножеств очень велико, а у нас мало. Их, в общем, составляют не одни и те же люди, а разные.

В каждом из трех перечисленных подходов к определению среднего класса есть своя логика. Можно взять любой из этих критериев и доказать, что он и есть главный, дело не в этом. Мы попробовали найти людей, у которых есть и деньги, и социально-профессиональный статус, и соответствующая идентификация. Мы хотели бы иметь средний класс, где все эти множества пересекались.

На пересечении всех трех множеств мы получили идеальный средний класс, составляющий 7% от российского общества. А посмотрев на три пересечения любых двух множеств, увидели, что люди, попадающие в эти пересечения, более похожи между собой, чем на представителей остальной части общества. И по образу жизни, по образу мыслей они тянутся к «идеальному» среднему классу, они уже готовы «добрать» третий признак. Те, у кого есть доходы и хороший профессиональный статус, в условиях стабильности социально-экономического развития обретут уверенность в дне завтрашнем и «доберут» признак самоидентификации. Те, кто ощущает себя средним классом и у кого есть хорошее образование, рано или поздно получат адекватный доход. Те, у кого есть доход и желание повысить свой статус в глазах окружающих, предпримут что-то для повышения своего образовательного уровня.

В результате этих наших подсчетов выяснилось, что средний класс в России в 2000 году составил приблизительно 20%. Нам очень повезло со временем исследования, которое пришлось на начало экономического роста.

2000 г. – репрезентативное обследование населения, 4000 домохозяйств, 12 регионов. Источник: Независимый институт социальной политики

– С другой стороны, немного времени прошло с момента дефолта, который как раз ударил по среднему классу.

– Если бы мы определяли средний класс в России по уровню дохода, то вынуждены были бы признать, что он тогда прекратил свое существование. Но уже через четыре месяца после дефолта кривая безработицы пошла вниз. Кроме доходов и сбережений, у людей, по которым ударил дефолт, был самый долгосрочный и мощный ресурс – образование и квалификация. Им было что предложить на рынке труда. Они потеряли накопления и высокодоходное место в банке, но не обратились за социальной помощью, не маргинализировались, не легли на дно. Через четыре месяца они согласились на альтернативную работу в страховом секторе, в сферах, более близких к реальному производству. Да, на более низкую зарплату, но не в 10 раз более низкую. По крайней мере нищими они не стали.

Доход – это результат. А исходный параметр вхождения в средний класс – это уровень образования и компетенции. Вот несколько лет назад при обсуждении проблем образования было выдвинуто такое предложение – если студент заканчивает бюджетное отделение вуза, а затем работает не по специальности, он должен вернуть деньги государству. Я категорически не согласна с такой идеей. Высшее образование самоценно. Во время кризиса 90-х хорошее базовое образование позволило людям приспосабливаться к резким переменам на рынке труда. Именно образованные люди проявили самую высокую мобильность. Их не штрафовать надо, а медали им давать.

– Как изменилась доля среднего класса в обществе за прошедшие годы?

– При подсчете среднего класса у кого-то сейчас получается 15%, у кого-то 30% – так или иначе средний класс составляет абсолютное меньшинство.

Элиты – это 1–2%, их активы очень важны, но не они формируют стержень общественной структуры. Поэтому можно сказать, что высший слой социальной пирамиды – это средний класс. На другом полюсе находятся те, у кого вообще ничего нет – ни образования, ни денег. Эта группа существует во всех странах. Считается, что у нас это 7–12%. Такой социальный статус – это либо результат добровольного выбора, либо проблема так называемой «ловушки бедности». Бедность, становясь хронической, семью уже не отпускает – родители не могут дать детям образование, обеспечить им медицинские услуги, и у детей уже не остается сил, чтобы вырваться из этого состояния.

Оставшиеся 70% – это наша главная забота. Средний класс уже состоялся и вряд ли сдаст свои позиции. Бедным и нищим нужны пособия, социальные программы, государство ими сейчас занимается. А вот 70% – это базовый слой, основная часть общества, которую можно описать следующей формулой: уже не бедные, но еще не средние.

– Кто же составляет эти 70%?

– В первую очередь – бюджетники. Учителя, врачи, ученые. Некоторые из них благодаря своей активности попадают в средний класс. Но надо понимать, что бедный врач в Москве – это добровольный выбор, а бедный врач в малом городе – нет. Структура экономики такова, что от вашей активности там мало что зависит.

Изучив эти 70%, мы увидели, что примерно половина из них больше похожа на бедных, а вторая половина – на средний класс. И вторая половина «недотягивает» именно по уровню доходов – по остальным параметрам она в средний класс попадает. С первой половиной хуже – потеряв работу, они вряд ли найдут другую, а случись кризис – велика вероятность того, что они пополнят ряды бедных.

– В итоге – какой может быть доля среднего класса в России?

– Сложив реальную и потенциальную доли среднего класса, получим 55%, то есть желаемую долю больше половины населения. Но этот результат возможен только при условии, что все в нашем государстве будет работать идеально и бесперебойно. Мне этот сценарий представляется фантастическим.

– Но все-таки ваши расчеты проводились в 2000 году, когда средняя зарплата составляла 60 долларов, в то время как сегодня она составляет 600.

– Долгое время в обществе культивировалась легенда о том, что экономический рост автоматически приводит к росту среднего класса. У нас за плечами восемь лет опыта, из которого мы уже можем извлечь урок: это не так. Экономический рост не ведет автоматически к росту среднего класса.

На протяжении этих восьми лет рост доходов в первую очередь коснулся групп населения, занятых в самых перспективных, авангардных секторах экономики, он был просто естественной реакцией на рост экономический. Преодоление дефицита государственного бюджета и финансирование социальных программ опять-таки из бюджета позволило реализовать целый ряд направлений, связанных с повышением доходов низкообеспеченных слоев. Зона бедности в России, во всяком случае измеренная официальным путем, сокращается, доходы низших страт все-таки растут. А в отношении средней группы, которая составляет самую главную проблемную зону, «ниже среднего», векторы работали неоднородно. Определенная часть этой группы имела шансы приблизиться к среднему классу, но только приблизиться: программа по индексации заработной платы в бюджетных отраслях и другие способы повышения доходов населения дали результаты, но не такие, чтобы эти группы могли войти в средний класс. Сближение происходит, расширения границ среднего класса не наблюдается.

– Возросли его доходы...

– Но упрочилось ли его положение? Средний класс нуждается в системе прочных социально-экономических, политических и гражданских институтов. А эта система не создана.

– И это один из основных факторов, сдерживающих развитие страны.

– Да, вопрос причинно-следственной связи. В основном говорится о том, что социально-экономическое развитие должно привести к формированию массового среднего класса. Но справедливо и противоположное утверждение: средний класс нужен для того, чтобы социально-экономическое развитие страны приобрело качество устойчивости, поскольку без высокопроизводительной, высокообразованной, высокостатусной рабочей силы решение амбициозных задач, которые сегодня сформулированы, невозможно. Средний класс – это не результат социально-экономического развития, а его условие и предпосылка.