Его Гамлет ел с ножа

Всю жизнь Высоцкий доказывал свою актерскую самобытность.
Кадр из фильма «Место встречи изменить нельзя», 1979 год

– В одном из интервью Владимир Конкин, исполнитель роли Шарапова, сказал, что если Высоцкий замечал, что кто-то играет лучше него, то старался обязательно переиграть партнера. Это так?

– Володя вообще не любил проигрывать, он был очень азартный человек, и это видно по всему, что он делал. Но в его стремлении «быть лучше» нет никаких амбиций. Он в большинстве случаев относился к этому со здоровой иронией и понимал, что есть поэты и актеры более талантливые, чем он. Он умел сказать партнеру по сцене какой-нибудь комплимент и выразить свою симпатию, если ему что-то нравилось. Интересно, что Володя вполне адекватно воспринимал, если кто-то говорил: «Мне не нравятся слова этой песни»┘ Он считал это абсолютно нормальным. Но если критическое высказывание касалось его актерской работы – это была катастрофа. Я думаю, такая реакция была спровоцирована тем, что еще в начале пути, когда он заканчивал институт, его не оценили как талантливого, своеобразного актера и всю оставшуюся жизнь он доказывал свое право быть отличным от других, быть своеобразным.

Я помню, он потрясающе играл Хлопушу в «Пугачеве», очень хорошо играл какие-то характерные, очень жесткие вещи: всегда очень точно формулировал внутренние задачи роли и очень точно это отыгрывал. Кстати, он очень любил поклоны┘

– Принято считать, что лучшей театральной ролью Высоцкого был Гамлет, его даже хоронили в костюме Гамлета. Может быть, вы думаете иначе и у него были более удачные актерские работы на сцене?

– Володя очень хорошо играл Свидригайлова. Гамлет – это не совсем его роль. Но именно она запомнилось большей части интеллигенции, критикам┘ Высоцкий играл Гамлета очень жестко. Это не был сомневающийся, чувствительный Гамлет, что для многих казалось творческим откровением. Так оно и было, и наблюдать за Высоцким в роли датского принца было интересно. Но то, что он играл, далеко от Шекспира, как мне кажется.

– Очень много говорилось о неком социальном протесте, который Высоцкий привнес в трактовку этой роли, о вызове системе┘ А было ли в Гамлете Высоцкого что-то еще, что, возможно, осталось незамеченным критиками?

– Для Высоцкого было очень важно показать, что Гамлет – дикий человек, который ест мясо с ножа. Это было интересно. Я помню, кто-то из рецензентов написал: «┘это не Гамлет, который думает «быть или не быть», это Гамлет, который думает «убивать или не убивать»┘ И я действительно не согласен, что это его лучшая роль. Он прекрасно играл Лопахина. Тонко и менее экстравагантно, чем Гамлета. Но это была выдающаяся работа, так же как и Хлопуша... Володя в этих ролях был очень живой, очень легкий. Еще, он прекрасно играл Керенского, эдак куражно! Но люди предпочитают что-то более яркое, впечатляющее┘

Если вспомнить о кино – лучшие его работы были у тех режиссеров, которые его чувствовали. Кира Муратова его очень хорошо чувствовала┘ Но Володя – и это парадокс любви аудитории ко всему более яркому и «второсортному» – запомнился людям в роли Жеглова. «Место встречи изменить нельзя» – очень хороший сериал, но разве можно назвать образ Глеба Жеглова по-настоящему серьезной актерской работой? У Володи были более значительные и интересные работы.

– Пишут, что Высоцкий был очень жаден до ролей┘

– Да. Он вообще хотел играть, очень хотел. Всегда ревниво относился к распределению ролей и мог все что угодно сделать, чтобы отнять у другого актера роль.

– А вам легко было существовать с ним на сцене?

– Я с Володей играл только один спектакль. «Гамлет». Играть с ним было легко, потому что он был умным человеком, умным актером. Слушал партнеров, не играл сам для себя. У него было нереальное обаяние. С ним было интересно. А вот когда я получил приз за роль Розенкранца, он очень огорчился, что наградили не его. Кто такой Розенкранц? Это же не Гамлет?! Володя меня очень ревновал┘

Недавно я слышал его песни по радио. И подумал: все-таки каким же он кажется честным и наивным сегодня, на фоне современной эстрадной песни с ее словесной глупостью. Но публика, к сожалению, изнемогает от желания съесть очередную порцию пошлятины, а песни Володи так далеки от пошлости┘ У него есть просто изумительные песни, очень страшные┘ он умел концентрироваться и лепить потрясающие, мощные образы. Жаль, что сейчас эти образы мало кому нужны. Время, в которое мы живем, не отличается изысканным вкусом.

Вообще Володя – действительно необычный талант, и чем дальше он отходит от всех нас, чем длиннее временной «коридор», разделяющий его эпоху, то время и наше, тем ближе он мне.

– Сейчас постоянно проводятся какие-то мероприятия в честь Высоцкого, где-то устанавливают очередной памятник ему. Как вы относитесь к такому «казенному» проявлению любви?

Кира Муратова в роли Валентины Ивановны, Владимир Высоцкий в роли Максима. Кадр из фильма «Короткие встречи», 1967 год. Фото из книги «Советское кино 1919–1991»

– Это как раз то, что Володя ненавидел! И самое неприятное, что среди «главных героев» на этих торжественных «поминках» – те, кого он на пушечный выстрел к себе не подпускал; эти люди были от Володи неимоверно далеко, хотя они уверяют, что являются его ближайшими друзьями, что пили с ним. История – я обобщаю, – как правило, делается вот такими людьми. Они придумывают что-то, лгут бесконечно, и им даже самим кажется, что все было так, а не иначе. Ничего подлее, чем вся эта «катавасия» с вечерами, посвященными памяти Высоцкого, когда его песни поют артисты эстрады, не может быть. Наверное, его детям это нужно, но я лично ни разу не пришел на такой вечер. Мне там делать нечего, мне это неинтересно и вообще┘ это ужасно. Володя бы просто порвал всех на сцене. Если бы он это увидел, совершенно точно.

– Как Высоцкий относился к своей бешеной популярности? Не боялся славы?

– Конечно, боялся, и что-то его смущало в этой славе. Но он хотел ее┘ Причем когда он играл в театре, она была ему необходима гораздо в большей степени, чем когда он пел. Он спокойно перенес бы любую критику на свои стихи, на свои песни, но не на свои роли. Вот это интересно и абсолютно загадочно для меня.

– Говорят, что Высоцкий был склонен к депрессиям, что это был человек трагического мироощущения. Это правда?

– На мой взгляд – нет. Это была скорее театральная маска: неимоверный трагизм, даже надрыв. Внутри Высоцкого кипела дикая страсть, у него было очень сильное ощущение несвободы. И на сцене, да и в жизни, в нем просыпались какие-то удивительные силы! Депрессий у него не было. Когда он пил, конечно, впадал в состояние мрачное, тяжелое. Но когда выходил из запоя – был человеком куражным и мажорным. И вообще, он ненавидел умные бесконечные бардовские песни, терпеть не мог посиделки у костра...