Вероника Чернышева
Коллекционеры скорбят, музейщики ликуют.
«Лики России» Бориса Григорьева и еще 449 произведений искусства едут домой.
В минувший понедельник антикварный мир потрясла неожиданная новость – в Лондоне отменены торги Sotheby’s, посвященные продаже нашумевшей коллекции Ростроповича–Вишневской. Торги, на которые съехались с разных концов света заинтересованные и жаждущие покупатели. Торги, от которых публика ждала кровавых схваток и битв, а аукционный дом – новых рекордов и немалую прибыль. Случилось то, чего меньше всего ожидали, но все же не исключали. За сутки до начала аукциона все 450 лотов коллекции были выкуплены одним покупателем. Имя скрывали недолго – российский предприниматель Алишер Усманов одним махом приобрел коллекцию в безграничное пользование. Впрочем, границы все же есть – именно благодаря им и была совершена сделка. Сделка, удовлетворившая всех, – и владельцев коллекции, и аукционный дом, и правительство Российской Федерации, которое в этом случае оказалось непосредственно связано со случившимся.
Финансовое обоснование сделки оставим в стороне: оно должно было быть очень значительным, учитывая ажиотаж вокруг торгов и большое количество потенциальных покупателей. Напомним, что предварительно коллекция оценивалась в 30–40 млн. долл. Но истинная сумма сделки не разглашается, и упоминаемые в прессе цифры основаны на слухах. На прошедшей по случаю неожиданного поворота торгов пресс-конференции Михаил Швыдкой упомянул лишь, что сумма вполне сопоставима с суммой, уплаченной за коллекцию Фаберже. «Яичная» история Виктора Вексельберга, которой повторно пестрят заголовки, – единственное сравнение, которое теперь у всех на устах.
Помимо финансов покупку сопровождали два важнейших условия. Во-первых, по договоренности коллекция не должна быть продана по частям. Собрание теперь не развеется по всему миру сотнями маленьких безделушек и несколькими великолепными шедеврами.
Собрание, уникальность которого проявляется не только, а может, и не столько в качестве и значительности представленных произведений, сколько в личностях его владельцев, формировалось на протяжении 30 лет. Недаром на пресс-конференции так много и настойчиво говорили о «дани уважения великим музыкантам». А сама Галина Вишневская трогательно вспоминала, как она регулярно тратила целую неделю, вытирая пыль с любимого фарфора и никому не доверяя это опасное занятие. И в очередной раз говорила, что «вещи не могут остаться без хозяина». К тому же, будучи единой коллекцией, собрание музыкантов и экономически ценнее в разы.
Во-вторых, пока коллекционеры и арт-дилеры рыдают (по подсчетам Sotheby’s в торгах были готовы принять участие около 600 человек), ликуют музейщики и публика, ибо коллекция должна приехать в Россию и быть пущена в научно-культурный оборот. Для России это не только возвращение шедевров (проданных, например, советской властью за рубеж), но и приобретение. Многие из них были созданы русскими художниками, но в России никогда не были. Так, например, важнейшая работа коллекции «Лики России» Бориса Григорьева была написана уже в эмиграции и на родине художника не выставлялась.
О самом Усманове теперь говорят как о новом меценате. Нынешнее меценатство – удивительный феномен, близкий к ситуации, сложившейся в конце XIX века. Общественный строй в России того времени создал своеобразные социальные условия, тогда и появились самые знаменитые русские меценаты.
В самом деле, ныне наблюдаются тот же экономический подъем и формирование того класса экономической элиты, который в царской России называли купечеством. Кстати, по словам Михаила Швыдкого, в качестве гарантии того, что коллекция действительно вернется в Россию и не будет распродана по частям, Усманов предложил «честное слово». Очень даже в традициях доброго русского купечества. Налицо желание этой элиты всеми силами повысить свой социальный статус, как и прежде, формируемый общественным мнением.
Кроме того, меценатство – это всегда возможность выделиться среди себе подобных, ощутить свое прикосновение к истории (по крайней мере Усманов стал стабильным ньюсмейкером последних дней). Своеобразный поиск бессмертия, такой свойственный хрупкому и определенно смертному человеческому существу.
У Усманова на счету совсем недавно появилось уже одно меценатское дело. Он приобрел у калифорнийской компании Film by Jove коммерческие права на собрание из 500 известных советских мультфильмов и передал их новому государственному телеканалу «Бибигон». Может быть, поэтому от нового владельца коллекции Ростроповича–Вишневской так настойчиво ждут передачи ее в государственную собственность, а музейщики наперебой предлагают свои площади для ее размещения. Здесь и Русский музей, и Московский Кремль, и Эрмитаж, и ГМИИ имени Пушкина – у всех есть возможности и для хранения коллекции, и для организации выставки на ее основе. А Третьяковка вообще уже успела обратиться с официальным заявлением к Министерству культуры: если уж получить всю коллекцию не удастся, отдайте хотя бы несколько шедевров.
Сама Галина Вишневская вовсе не против, чтобы ее собрание разместилось в каком-нибудь из многочисленных дворцов Петербурга, благо в любимом городе певицы их хватает. Впрочем, официально о передаче пока не говорят, хотя слишком настойчиво подчеркивают, что государство окажет любую организационную и правовую поддержку. Даже если Усманов передавать коллекцию государству не собирается, нет сомнений в решении ее экспонировать и сделать доступной для публики и исследователей. Впрочем, сначала коллекцию надо довезти до России.
Что же касается общественного мнения, то уже на пресс-конференции во всеуслышание было заявлено о «гражданском решении» Усманова, а Швыдкой вообще предложил его наградить, как когда-то в царской России награждали меценатов орденом Святой Анны. Впрочем, глава ФАКК добавил еще и о «других формах поощрения», и вот это уже совсем иной вопрос.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
В России меценатом экономически быть невыгодно. Хотя бы потому, что в отличие от европейских стран законодательство в этой области пока никак не предусматривает финансовых (например, налоговых) льгот. Значит, для подобного поступка должны быть некие иные причины (помимо социального статуса, конечно). Сам Швыдкой так настойчиво повторял на пресс-конференции, что сделка была совершена «в интересах Российской Федерации», что возникают сомнения, идет ли речь только о научно-культурных аспектах. Показательно и то, что это не первое предложение о покупке коллекции целиком без торгов. Все предыдущие были отвергнуты, неужели по причине скупости потенциальных покупателей?
Крупному бизнесу так или иначе приходится делиться с государством, за что государство бывает бизнесу благодарно. Своими, не всем известными способами. К Усманову, по словам Швыдкого, само правительство обратилось с просьбой о покупке коллекции, так как достать деньги из госбюджета за такой короткий срок (заметим, торги были объявлены в июле месяце) было невозможно. Вспомним, что решение о покупке у Forbe’s собрания Фаберже было принято за месяц до торгов, даже каталог еще не напечатали, а тут что-то уж слишком поспешно.То ли ради эффектной показательности, то ли в самом деле из-за просчетов и нерасторопности. Возникает ощущение, что кому-то пришла в голову неожиданная идея, за реализацию которой взялись быстро и бодро. Зубоскалы из британской прессы и вовсе напрямую заявляют, что случай вполне логичен и имеет целью всего лишь порадовать президента Путина возвращением национального достояния и показать патриотические чувства. Ведь выборы-то не за горами.
Надо отдать должное и Sotheby’s, ведь для аукционного дома это решение, очевидно, было непростым. По словам Михаила Каменского, недавно возглавившего представительство Sotheby’s в России, все усилия были направлены на проведение максимально успешных торгов. Теперь можно очень сильно поссориться с коллекционерами, для которых ситуация стала полной и не сказать чтоб приятной неожиданностью.
Как бы там ни было, какие бы мотивы и причины ни стояли у истоков такого решения, для нас важно одно – замечательные произведения, ценные как с эстетической, так и с исторической точки зрения, станут доступны и публичны. А память об ушедшем музыканте и его семье сохранена не только в концертных записях. Полотна и предметы проведут еще несколько дней в стенах Sotheby’s и будут готовиться к долгой процедуре описания, упаковки, страхования, доставки. Их ждет новый дом. Где он – покажет время.
Ирина Антонова, директор ГМИИ им. А.С.Пушкина
Это замечательно, что Алишер Усманов приобрел всю коллекцию. Этот шаг вызывает восхищение. Где именно она в конечном итоге останется – несущественно. Главное, что она останется в России. Я знаю, что поступило предложение на размещение коллекции от Русского музея. У нас есть Музей личных коллекций. Здесь уже хранится около 30 коллекций выдающихся собирателей. Это единственный в России музей, который позволяет делать экспозиции, являющиеся, по сути, портретами коллекционеров. И именно в Музее личных коллекций собрание Ростроповича–Вишневской было бы, на мой взгляд, наиболее уместно. Ведь это собрание характеризует личность собирателей. Но давить на коллекционеров каким бы то ни было образом в этом случае, я считаю, совершенно некорректно. Они должны принять решение сами. Но соответствующее предложение от Музея личных коллекций мы тоже сделали.
Олег Стецюра, аукционный дом Гелос
Это беспрецедентно. Это не поддается никакой логике. Со мной летело полсамолета уважаемых профессионалов, которые не были в курсе того, что может произойти. Просто какая-то секретная операция. Все по умолчанию надели траурные тона. Объявленная цифра потенциальных покупателей около 1000 человек, из них мне многие известны, основные были. Многие, правда, успели поменять маршруты.
Когда Вексельберг покупал коллекцию Forbe’s, переговоры шли продолжительное время, за месяц было достигнуто соглашение о покупке. Все это было вменяемо, цивилизованно и не вызвало такого, как помягче сказать, недоумения.
Деньги и сыграли решающую роль. Впоследствии, конечно, информация будет, но сейчас понятно, что сумма была сверх ожидаемых 40 млн. У Sotheby’s наверняка действуют штрафные санкции 20–30%, к тому же был такой активный пиар. Не будет удивительным, если будет рассмотрена еще одна цена сверх.
С моей точки зрения, маловероятно, что коллекция окажется в музее, но будет экспонироваться, будет доступна наверняка. Вероятно, создадут некоммерческий фонд, который будет работать с этой коллекцией. Как у Вексельберга: сейчас никто не может сказать, где коллекция, она не поступила в собственность государства.
Максим Боксер, Ravenscourt Galleries
Осталось двоякое ощущение. Особенно у коллекционеров, которые поехали покупать для себя, как я, например. Осталось чувство опустошения, обманутые надежды, что ли, а у дилеров – зря потраченные деньги. С другой стороны, это хорошо, что коллекция останется в целостности и будет экспонироваться. Коллекция интересна тем, что он создана в духе старых собраний, она энциклопедична, имеется несколько разделов, при этом каждый раздел озаглавлен своим шедевром. Люди крупногабаритные, и коллекция соответственно крупногабаритная. Но если бы это было объявлено раньше, хотя бы за неделю, все были бы только рады, а теперь люди возмущены и расстроены. Есть в английском языке такое выражение, которое можно перевести «труп похоронен». Так вот в этой ситуации труп будет похоронен, когда принесут извинения или хотя бы объяснения, потому что в Лондоне даже ничего не было объявлено, все просто спрятались. Остался осадок.
Сергей Ревякин, коллекционер
Прием не отменили, но никто на нем не выступал и объяснений не давал. Чтобы такое случалось раньше, никто не помнит.
Для Sotheby’s это шикарный пиар в свете того, что они открыли свое представительство в Москве. Они пренебрегли обычными покупателями и коллекционерами, но, без сомнения, заработали себе капитал, позаботившись о российском искусстве. Комиссионные от продавца и покупателя они все равно получат (Хотя об этом и молчат).
Почему Усманов? Недавно в одной из российских газет по нему прошлись, где сравнили покупку газеты с Гусинским, футбольного клуба – с Абрамовичем, но намекнули, что он может поехать отдыхать в Сибирь. Поэтому он решил стать как Вексельберг, но честным, так как Вексельберг-то в Москве, а его яйца Фаберже в Лондоне. Обманул, стало быть. Усманов же обещал привезти все на родину.
Что касается цены, Усманов заплатил значительно выше верхнего эстимейта. На приеме в Лондоне были практически все владельцы известных московских и европейских российских галерей и дилеры без исключения. Для всех отмена была неожиданностью, но пили и закусывали с обычным удовольствием. Коллекционеры из тех, с кем я говорил, были явно разочарованы, так как готовы были биться до конца. Так что сенсация в смысле аукционного бизнеса не получилась, мы не увидели многих новых мировых рекордов цен на русское искусство. Но все остались при своих деньгах.
Портрет в интерьере
Алишер Бурханович Усманов родился 9 сентября 1953 года в городе Чуст Наманганской области Узбекской ССР. В 1976 году окончил МГИМО по специальности «международное право», в 1997 году – Финансовую академию при правительстве РФ по специальности «банковское дело».
В августе 1980 года был осужден за по трем статьям Уголовного кодекса Узбекской ССР на 8 лет лишения свободы. Освобожден условно-досрочно в 1986 году.
С конца 1980-х начал заниматься предпринимательской деятельностью.
С февраля 2000 года – генеральный директор ООО «Газпроминвестхолдинг».
На паритетных началах владеет 98% голосующих акций ОАО «Михайловский горно-обогатительный комбинат», 100-процентной долей ООО «Уральская сталь», 100% акций машиностроительного концерна «ОРМЕТО-ЮУМЗ», 30% акций СЗАО «Молдавский металлургический завод», а также 28% акций ОАО «Тулачермет». В августе 2006 года Алишер Усманов купил издательский дом «Коммерсант». Сумма сделки, по оценке экспертов, составила более 200 миллионов долларов. Осенью 2007 Усманов приобрел коммерческие права на собрание советских мультфильмов и передал их государственному телеканалу «Бибигон». Алишер Усманов указом президента РФ за достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу награжден орденом Почета. Входит в попечительский совет Большого театра.
