Последовательный футурист

Красная звезда должна перестать ассоциироваться только с прошлым.

Гаэтано Пеше родился в Италии в 1939 году. Архитектор, дизайнер, художник. В 1965-м окончил архитектурный факультет Венецианского университета. С 1962 года занимался проектированием мебели для Cassina, B&B Italia, Venini, Bernini. В 1980 году переехал в Нью-Йорк. Преподавал во многих престижных университетах Америки и Европы, в том числе в институте Cooper Union в Нью-Йорке и в Институте архитектуры Страсбурга.

В 1996 году был удостоен ретроспективной выставки работ в Центре Помпиду в Париже и опубликовал каталог Les temps des questions.

Лауреат премии Крайслера (1993) и обладатель награды Музея искусства Филадельфии (2005), признан дизайнером 2006 года по версии немецкого журнала A&W (Architektur und Wohnen).

Главные мебельные работы: кресло Up (1969), диван Il Pugno (1971), лампа O Sole Mio (1972), кресла и диваны SitDown (1980), стол Sansone (1980), кресло I Feltri (1986), стеллаж Les Ateliers (1987), стул 543 Broadway (1992), лампа Angel (1994), шкаф Do you still love me? (1995), коллекция Nobody’s Perfect (2002), кресло с пуфом La Smorfia (2003), лампа Alda (2003), кресла и диваны La Sfornata (2005), стеллаж «11.09» (2006).

Основные архитектурные проекты Гаэтано Пеше: «Дом для детей» в Парке ля Виллет (1985, Париж), «Органическое здание» (1993, Осака), арт-галерея Mourmans в Кнокке-Зут (1994, Бельгия), оформление Дворца изящных искусств в Лилле (1996, Франция), проект реконструкции Всемирного торгового центра в Нью-Йорке (2002).

В 2002 году на Миланском салоне Гаэтано Пеше представил яркую фантазию на тему настоящего и будущего Москвы. Позднее он показал свою «Московскую комнату» в интерьерах готовой к сносу гостиницы «Москва».

Гаэтано Пеше побывал в Москве по приглашению журнала AD (Architectural Digest), прочел в ЦДХ лекцию «Архитектура или строительство». А встретившись с обозревателем «НГ», Пеше рассказал, почему его вдохновляет Москва.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей инсталляции «Московская комната». Вы могли выбрать для проекта любой город. Почему остановились именно на Москве?

– Обычно, когда приезжаешь в отель, не можешь с точностью сказать, в какой именно стране находишься. Проект дал очень хорошую возможность подумать над тем, над чем обычно не очень задумываешься, – как архитектура, интерьер, объект могут выражать то место, в котором они были созданы. Это была очень культурная выставка, которая пыталась решить серьезную задачу создания особого пространства, насыщенного местным колоритом. А Москву я выбрал потому, что это большой развивающийся город, в котором всегда ощущается движение.

– Впервые «Московскую комнату» увидели на Миланском мебельном салоне в 2002 году. В том же году она выставлялась в ныне не существующей гостинице «Москва». Где сейчас эта инсталляция?

– Пока она находится в шоу-руме на фабрике в Италии. Но, думаю, рано или поздно ее заберет Миланский музей архитектуры. Иногда я приезжаю посмотреть на «Московскую комнату». И каждый раз испытываю приятное удивление от того, что этот проект до сих пор полон энергии. Он был создан пять лет назад, но по-прежнему обладает силой. Вообще мне очень приятен был этот опыт.

– Впервые вы приехали в Москву в 1958 году, потому что хотели «посмотреть на коммунизм». И были разочарованы. Что вы ожидали здесь увидеть?

– Мне было 19. Я был студентом. А студенты всегда ищут чего-то нового. И они всегда чем-то недовольны, всегда протестуют. В моей стране, в Италии, работала пропаганда, внушавшая, что Советский Союз – рай свободы. Я пропаганде не верил и однажды сказал себе: «Лучше всего – поехать и удостовериться!» И с большим трудом я приехал┘ Приходилось ходить в милицию за собственным паспортом. Да, сложностей было много┘ Еще и язык – люди на улице смотрели на меня, как на самого настоящего чужака. И я понял, что того самого рая не существует. Я его не увидел. Я вернулся с мыслью, что свобода – это что-то иное. Тогда-то я и понял, что лучшее, что мы можем делать в этой жизни, – это самовыражаться без оглядки на пропаганду.

– С советских времен остались символы, характерные образы, которые сегодня активно используют для оформления одежды, для декора. Как вы думаете, от сегодняшнего дня останется что-нибудь сразу узнаваемое? Что вы представляете, когда слышите «Россия», «Москва»?

– Я думаю, что красная звезда может стать таким символом. Правда, он должен трансформироваться, перестать ассоциироваться только с прошлым. Потому что все движется, изменяется. Может быть, красная звезда должна стать более органичной, такой, какой стала сегодня Россия. Сейчас это страна, которая движется к более естественной жизни, чем при строгом режиме. В то же время я не слишком хорошо знаю вашу страну сегодня. Если бы я немного поизучал ее, то, наверное, что-нибудь еще пришло бы в голову. Так, как было с «Московской комнатой». Там я, конечно, рисковал. И, наверное, позволил себе немного китча. Потому что, когда хочешь внушить другим какую-нибудь идею, ты должен преувеличивать, провоцировать. Так я и решился на китч. Почему бы и нет? Это вызвало удивление. И людям понравилось, потому что в этом проекте была ирония, была атмосфера шутки.

– Какие места на земле вас вдохновляют?

– К счастью, моя профессия позволяет мне много путешествовать. Сегодня я здесь, меня вдохновляет эта реальность. Когда я меняю место – оно дает мне заряд. Здесь идеи, культура выступают в одном качестве. А там – в совершенно ином. И там, и там я нахожу стимул и идеи. Я очень этому рад.

– Возможно ли создать универсальное пространство, которое бы подошло любому человеку?

– Именно об этом думали и мечтали в прошлом – создать стул для всех, одинаковое для всех пространство┘ Но сегодня мы поняли что-то другое: глобализация, имеющая место в мире, хороша для экономики, финансов, политики, потому что, если везде демократия – это здорово. Что в глобализации плохо, так это тенденция пренебрегать различиями мировых культур. Это нехорошее явление. Так что на вопрос о том, можно ли создать одно пространство для разных людей, я отвечу, что сегодня мы стремимся к противоположной цели. Хочется создать пространство, отвечающее своеобразию места, – как «Московская комната». Или создать пространство, которое могло бы стать портретом человека. Но не в отношении стиля, а с точки зрения психологической характеристики.

Например, если человек радостный – и пространство должно быть радостным. А если кто-то грустит или подавлен, пространство должно вернуть хорошее настроение благодаря цвету, свету. Вот что мы должны делать сегодня. Так что я хочу сказать молодым русским архитекторам: у вас очень богатая культура! Но у меня создалось впечатление, что архитекторы ею не интересуются, их в большей степени увлекает некий международный стиль. Мне бы очень хотелось, чтобы молодые архитекторы обратили внимание на местную культуру, нашли для нее форму. Чтобы, когда путешественник приезжал сюда, он сразу находил то, что отличалось бы от виденного им в Лос-Анджелесе или Токио. Это очень важно.

– Как вам кажется, какова на сегодняшний день мировая тенденция: строить удобные дома или дома красивые?

– В идеале дом должен быть комфортным, функциональным, практичным и красивым. При этом идеи красоты десятилетней и двадцатилетней давности отличаются друг от друга. Красота – это красота различий. В мире нет идеальной красоты. Идея красоты в Бразилии отличается от идеи красоты здесь, и для Японии она своя┘ Знаете, сегодня общество такое смешанное. И когда оно так неоднородно, ценности в нем тоже перемешаны, и все они важны. Если сравнить сегодняшний день с недалеким прошлым, я бы сказал, что у нас было единое представление о стиле, у нас был стандарт красоты, в моде – идеалы женщины и мужчины. Сегодня все изменилось. Красота – это красота нашего времени, и она отличается от той, что была двадцать лет назад.

– Тот, кто создает пространства для жизни, должен быть хорошим человеком? Ведь он передает свою энергию┘

– Да! Да! Но, к сожалению, некоторые архитекторы делают проекты не для клиентов, а для себя. Они создают памятники самим себе. Это не слишком хорошая затея. В конечном счете ты должен оказать услугу тому человеку, на которого работаешь. Так что, если можешь передавать проекту свою энергию – заказчик ее получает. Это полезно для здоровья. Нам каждый день нужна энергия: энергия солнца, энергия идей┘

– ┘и талантливых людей.

– Да, и талантливых людей.

– Есть ли в мире историческое здание, в котором вы хотели бы жить?

– Конечно! Вот, например, недалеко от Венеции есть вилла, построенная Палладио. И это одно из самых замечательных мест. Эта вилла превращена в отель, так что я останавливаюсь здесь, когда приезжаю в Венецию. Там такие обширные пространства. А еще прекрасный сад, и можно гулять по лужайке┘

– А какой основной стиль вашего дома?

– Основного стиля нет. Но существует кое-что очень важное – пространство, много места. Это самое главное. Это роскошь. Можно свободно двигаться. Это главная характеристика места, где я живу. Предметов очень мало, и только самые необходимые. Нельзя же обойтись без стула, стола, кровати. Но больше ничего. Я люблю двигаться. Могу, правда, еще кое-что добавить. Я 14 лет прожил в Париже, 28 – в Нью-Йорке, жил в Венеции, у меня дом в Бразилии – и всегда рядом была вода. Присутствие воды очень важно. В Нью-Йорке у меня вид на реку, дом в Бразилии стоит на океанском берегу. В Париже я жил на Сене, на острове Сан-Луи. Вода очень живая, подвижная, удивительная, изменяющаяся, с совершенно уникальным качеством жизни┘ Все эти проходящие мимо лодки┘

– А вы работали когда-нибудь в театре?

– Нет, никогда.

– Не хотелось?

– Нет, дело не в том, что не хотелось. Просто никогда не было возможности. Я думаю, мои работы – это провокация. Так и в театре провоцируют людей на то, чтобы представить себе определенную ситуацию. Надеюсь, у меня еще будет шанс.

– Зато в модной индустрии вы себя попробовали.

– Да. Обувь, футболки, свитера. Давно уже это было. И мне было приятно, когда я видел, как модные дизайнеры не то чтобы копировали, но шли в том же направлении, что и я.

– В каких еще областях вам хотелось бы поработать?

– Должен сказать, что мне повезло. Я всегда мог удовлетворить свое любопытство. Но, разумеется, мне еще многое интересно. Мы уже упомянули театр. Думаю, в архитектуре я многого еще не осуществил. К сожалению, в сфере архитектуры нельзя работать одному – нужны клиент, конструкторская компания┘ У меня была мысль создать такой род архитектуры, который был бы более женственным. Это моя мечта. Более чувственная архитектура. Не мужественная – строгая, монолитная, догматичная, а человечная, более близкая людям. Я проводил эксперименты в Бразилии – хотел создать резиновый дом, который был бы эластичным, колебался. Но пока мне это не удалось. Такая вот у меня нереализованная идея.

– Вы любите современное искусство, ходите смотреть на него в музеи?

– Да, о да!

– И какой музей самый любимый?

– Хм... О, в прошлом месяце я ездил в Мадрид на очень важную выставку Каналетто, итальянского художника эпохи Возрождения. Мне очень понравилось. Знаете, история очень важна. Она важна как знание. Если знаешь историю, ты понимаешь, куда идешь. После этой выставки я понял, что Каналетто был большим новатором. Глядя на работы этого художника, понимаешь, как важно быть прогрессивным. Вскоре я поеду смотреть выставку, посвященную другому итальянскому художнику – Пьетро дела Франческа. Я смотрю на творения мастеров, и это помогает мне определить свое собственное место. Существует некая связь┘ Кстати, в Москве я собираюсь посетить выставку, сделанную, на мой взгляд, очень плодотворной личностью. Умной. А именно Йоко Оно. К тому же ей была предоставлена уникальная возможность жить рядом с одним из величайших музыкантов XX века, я думаю, что Леннон был Моцартом нашего времени. Так что Йоко Оно – этого нашего времени свидетель.

– В 1975 году в Париже вы создали объект под названием «Может быть, будущее уже в прошлом?». Вы правда думаете, что это так, – что лучшие времена уже прошли?

– Смысл этого названия в том, что будущее уже прошло. Время идет безостановочно, и пока вы думаете: «будущее┘», проходит время, и будущее становится прошлым. Мой совет в том, чтобы думать о времени не как о чем-то статичном, но как о чем-то постоянно движущемся. В названиях моих выставок часто присутствует время.

– Как вы видите город будущего?

– Город будущего – это что-то огромное, занимающее территорию целой страны. Будут создаваться города в космосе – только представьте! Вообразите, пол-Москвы находится в космосе. Представления об измерениях совершенно изменятся.

– Какой вопрос вы бы сами себе задали?

– Хватит ли у меня времени, чтобы осуществить все, что хочется? Вот вопрос. Важный вопрос. А ответ совсем неуместен. Вообще задавать себе вопросы – это потрясающая позиция.

Чтобы внушить другим идею, ты должен преувеличивать.	Я думаю, мои работы – это провокация.
Некоторые архитекторы делают проекты не для клиентов, а для себя.	Город будущего – это что-то огромное. Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)