Взрослый сказочник

Поиск новизны – это болезнь каждого режиссера.
Кадр из мультфильма «История одного преступления». Кино. Энциклопедический словарь. М: Советская энциклопедия., 1986

Одному из самых известных советских мультипликаторов Федору Хитруку 1 мая исполнится 90 лет. Он родился в Твери. Учился в Штутгартском художественно-ремесленном училище, позже – в художественном техникуме в Москве. Работал на киностудии «Союзмультфильм», сначала художником-аниматором, с 1962 года режиссером. «Перу» Хитрука принадлежат такие знаменитые мультфильмы, как «История одного преступления», «Фильм, фильм, фильм» и одна из лучших «рисованых» картин, ставших национальным достоянием, – «Винни-Пух». В 1983 году Хитрук внезапно перестает снимать фильмы. Какое-то время преподает в школе-студии мультипликаторов «Шар», которую открыл вместе с Андреем Хржановским, Эдуардом Назаровым и Юрием Норштейном. Постепенно Хитрук отошел и от педагогической деятельности. Накануне своего юбилея Федор Хитрук дал интервью «НГ».

– В сорок четыре года вы сделали свой первый мультфильм в качестве режиссера. Почему так поздно, ведь почти двадцать лет до этого вы работали на «Союзмультфильме» художником? Что вас сдерживало?

– Мне очень нравилась моя профессия художника-аниматора. Так нравилась, что я и не помышлял о «генеральских погонах» режиссера. К тому же в моей голове совершенно не было постановочных идей┘

– И при каких обстоятельствах все изменилось?

– Мы жили на Тверском бульваре, на втором этаже. Окна выходили во двор. И по утрам, начиная с семи часов, дворничихи начинали между собой руготню. Одна из них выставляла на окно проигрыватель и заводила каждый день одну и ту же песню Леонида Утесова «Что-то я тебя, корова, толком не пойму»! И никто ничего не мог сделать, чтобы прекратить эту звуковую «атаку», потому что по закону с 7 утра до 11 вечера шуметь не запрещалось. Надо сказать, что в советские времена шумовое хамство было всеобщей болезнью. Больше всего страдали от нее жители коммуналок. Что я мог сделать? Ответить фильмом. Я снял фильм «История одного преступления»┘

Вся съемочная группа состояла из дебютантов: мы все делали наш фильм впервые – кто-то заканчивал ВГИК, кто-то еще учился┘ А я, несмотря на двадцать лет работы в мультипликации, не знал, как работает режиссер. Не знал, что можно и чего нельзя. Причем не с точки зрения цензуры, а с точки зрения художественной закономерности, художественной убедительности. Благодаря своему незнанию я сделал то, что другие не делали. Во многом наш фильм был действительно новаторским. Хотя я отнюдь не такой уж первооткрыватель, как пишут обо мне критики. Одновременно со мной Сергей Юткевич делал «Баню», фильм, весьма несхожий с тем, «что» и «как» делали в мультипликации.

– Можно чуть подробнее о том, «что» и «как» делали тогда в советской мультипликации?

– Четверть века на «Союзмультфильме» снимали исключительно детские сказки. И мы, молодые работники киностудии, так вросли в детскую тематику, что стали инфантильными, утратили нормальную взрослую активность, а вместе с ней и четкий, осмысленный в идеологическом и этическом смысле, взгляд на жизнь, что перестраиваться было трудно. Некоторым этого не удалось сделать┘Я сейчас говорю прежде всего о том, что накопленные идеи можно реализовать только в одном качестве: в качестве хозяина положения. В качестве хозяина картины. Для чего необходимы как минимум три вещи: осознать, что у тебя есть идеи, осознать, что нужно для их реализации, и сделать над собой усилие, чтобы изменить свое местоположение. То есть из подчиненного превратиться в хозяина, вскочить в седло┘ Колоссальная работа шла внутри меня – согласитесь, трудно побороть собственную инфантильность┘

– Вы сказали, что сделали в мультипликации то, чего не делал никто до вас. Например?

– Например, «ввел» в анимацию полиэкранную проекцию. Это когда на экране происходит несколько действий параллельно. И лаконичность. Когда я был в Чехословакии, на каком-то уличном рекламном щите увидел надпись: минимум средств и максимум выразительности. Мне это очень понравилось. И я старался «оживить» эту формулу в мультипликации.

Вот сейчас думаю, как интересно получилось. Я пострадал от городского шума, что привело меня к профессии режиссера, позволив полностью выразиться моей творческой индивидуальности. В то же время я случайно оказался в художественной лаборатории. Мой первый фильм, как и все последующие, был для меня своего рода входом в неизвестное, таинственное помещение. Я узнавал на каждом фильме о неведомых доселе возможностях мультипликации, мне интересно было попробовать то, что я до сих пор не пробовал; ощутить то, чего не ощущал. Поиск новизны – это болезнь каждого режиссера, каждого человека, который ставит перед собой художественные задачи.

– В 1983 году вы навсегда ушли из мультипликации: устали пробовать или вас кто-то заставил «устать»?

– Во-первых, я выдохся, устал. Во-вторых, случилась трагедия, умерла моя жена. И это совершенно выбило меня из колеи. Больше не появлялись новые идеи, хуже стало работать воображение. Все, что я делал после 1973 года, когда я снял мультфильм «Остров», я мог бы и не делать. Однажды замечательный танцовщик Марис Лиепа сказал, что для артиста балета уходить на пенсию в тридцать лет – это трагедия. Его слова: «Опыт пришел, а времени на прыжок уже не осталось». Со мной случилось примерно то же┘ Опыт пришел, а сил на прыжок не осталось. Критическое отношение к своему творчеству было слишком велико. Да и сам эталон того, что есть творчество, оказался недосягаемой высотой. Я не смог перепрыгнуть через планку, которую сам себе и установил. Гормоны роста иссякли.

– Но вы могли вернуться к режиссуре спустя пару лет?

– Через пару лет я слишком увлекся преподавательской работой.

– Назовите ваших любимых учеников.

– Этого я сделать не могу┘ Трудно отличить любимых от нелюбимых. Другая трудность в том, что я не могу говорить: «мои» ученики. Так же как не могу говорить: «мои» фильмы. Я не один преподавал и не один снимал. Гарик Бардин, Юра Норштейн... У нас была целая бригада! Я горжусь тем, что Саша Петров считает себя моим учеником. Но я не могу назвать себя его учителем. Я был среди его учителей.

Вообще, я считаю, что, когда режиссер говорит: «мой фильм», – это незаконно. Как измерить, чей вклад в картину больше? Режиссера, актера или оператора? Фильм «История одного преступления» был озвучен Евгением Леоновым. Может быть, благодаря именно его голосу фильм понравился зрителю? Картина – дитя своих родителей. Дитя семьи.

– Чего сегодня, на ваш взгляд, не хватает российской анимации?

– Школы.

– Что вы подразумеваете под «школой»?

– Классическую анимацию. Самый яркий ее пример – мультфильм «Снежная королева». Эта школа прямо или опосредованно воздействовала на все республиканские студии, и в каждой республике нашей страны была своя анимация. Сейчас этого нет. Говоря о школе, я говорю не только об элементарной грамотности жеста, мимики, монтажа, актерской игры┘

– Простите, вы не оговорились? Актерская игра в анимации?

– Аниматор и есть актер. Когда я делал «Оле-Лукойе», это была актерская игра. Не знаю, смогу ли объяснить точнее: когда я рисовал «Мойдодыр», я играл великого умывальника. В разное время я играл и бабушек, и волков┘

– Сегодня аниматоры, на мой взгляд, больше рисуют, чем играют. Самый яркий пример – Юрий Норштейн. Я не права?

– Норштейн играет с помощью рисунков. Он делает мозаику из отдельных кусочков. Вообще, Норштейн – это особый случай. Это высшая математика! И как всякий аниматор, он актер! Я считал себя неплохим актером┘ А вот Норштейн – гениальный актер. Играть, как он сыграл Акакия Акакиевича, – никто в анимационном искусстве не смог. Он играл ежика в тумане, играл сову, играл свечку, которая гаснет в банке. Это все надо играть! Все, что движется на экране, – надо играть. На голове Оле-Лукойе колпак с кисточкой. Играть надо и кисточку тоже! Разница между актером театра и аниматора в том, что аниматор играет все, что существует вокруг героя, и все, что внутри него.

– Если сравнить классический период «Союзмультфильма» и тот же период в жизни студии Уолта Диснея. Чьи мультфильмы лучше?

– Первоначально мы перенимали американскую технологию – мы были моложе, ничего не умели. Но очень быстро перешли на другой уровень, стали делать первоклассные картины. Но какая школа лучше? Ни та, ни другая. Классическую анимацию можно сравнить с классической музыкой. Разве можно сказать, что лучше: Прокофьев или Бородин? Это не поддается измерению.

– Что вы ощущаете накануне юбилея?

– Что угодно, только не старость. Я дряхлею, у меня плохая память. Но еще роятся какие-то идеи.

– Если бы вы, по законам сказочной драматургии, вновь стали сорокачетырехлетним человеком, занялись бы режиссурой?

– Однажды сделанное повтора не терпит. Жизнь нельзя прожить дважды, трижды┘

– Вы следите за жизнью российской мультипликации?

– Да. И скажу банальность – ей надо помогать. Мультипликация нуждается сегодня в особом внимании, в серьезном отношении со стороны руководства страны. Меня трясет от обиды, когда я слышу слово «мультяшки». Я знаю, как над каждой «мультяшкой» люди потом и кровью обливаются! А к этому труду так пренебрежительно относятся.

Сейчас наше мультипликационное искусство может стать решающим в воспитании молодежи – говорю без ложной патетики! Студент-кореец, который расстрелял своих однокурсников, был воспитан на анимационных триллерах, которые делает Япония, на «аниме» ┘ Я уж не говорю об игровых триллерах.

– Вам не нравится «аниме»?

– Мне не нравится, что там так много стрельбы и монстров. Не нравится, что уже в детстве люди спокойно смотрят на убийство. И ребенок может сам попробовать то, что видит на экране. Мультипликация становится важным фактором давления на моральное воспитание – простите за затертые слова┘ Добрые классические мультипликационные фильмы сейчас, возможно, нужнее, чем многие думают. Я не знаю, к кому обратиться: к народу, к Министерству культуры или к родителям? Может быть, к государству?

Пожалуйста, пристально вглядитесь в то, что происходит вокруг вас, вокруг ваших детей. И обратите особое внимание на мультипликационное кино – это искусство, от которого будет зависеть жизнь будущих поколений.

Федор Савельевич Хитрук – организатор и руководитель мультипликационной мастерской на Высших режиссерских курсах, народный артист СССР (1991), лауреат Государственной премии СССР, лауреат Государственной премии ГДР, почетный президент Ассоциации анимационного кино, награжден орденом Трудового Красного Знамени (1971), орденом Отечественной войны II степени (1985), орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени (1998), Премией президента России в области литературы и искусства (1998)

Винни-Пух давно сделался частью национального достояния. Кадр из мультфильма «Винни-Пух». Кино. Энциклопедический словарь. М: Советская энциклопедия, 1986