Майя Крылова
Такой увидел Ольгу Лепешинскую художник Александр Герасимов.
Иллюстрация из книги «Русский балет и его звезды»
В истории России ХХ века есть две женщины по имени Ольга Лепешинская. Ольга Борисовна, большевистский биолог, осмеянная учеными за теорию так называемого «живого вещества», предшествующего появлению клеток, но при ярой поддержке сталинской власти изобретавшая «живую воду» – на радость одряхлевшим членам политбюро. Вторая Лепешинская – Ольга Васильевна, знаменитая балерина Большого театра. Ей 28 сентября исполнилось 90 лет. И разве только покойная коллега по театру Софья Головкина может сравниться с юбиляршей по советской типичности биографии.
Она горела на работе
Об Ольге Лепешинской всегда писали в тех же выражениях («била рекорды»), что и о стахановках, трудившихся на заводском станке и в колхозном поле. В позднейших интервью Лепешинская скромно говорит, что ее талант меньше, чем у Семеновой или Улановой, но с гордостью отмечает технику своего танца, по тем временам действительно незаурядную. У ее прославленных сослуживиц было много преимуществ, а сама Лепешинская не могла похвастаться ни выворотностью ног, ни пластичным корпусом, ни мягкими руками. Она брала другим.
Сказать, что Лепешинская горела на работе – значит, не сказать ничего. Недаром Уланова называла ее «пламенной москвичкой». И история про то, как балерина училась делать фуэте, говорит сама за себя. Лепешинская запиралась в зале, очерчивала вокруг себя круг мелом и часами вертелась, стараясь не выходить за пределы круга. Ее Сталинская премия за «Дон Кихота», где фуэте множество, – не только политика, но и результат фантастического упорства.
Море оптимизма
Из официальной биографии: «В течение 30 лет О.В. Лепешинская исполняла ведущие партии во многих балетных спектаклях Большого театра: Лиза («Тщетная предосторожность»), Сванильда («Коппелия»), Китри («Дон Кихот»), Золушка, Сари («Тропою грома»), Тао Хоа («Красный мак»), Мирандолина («Мирандолина»), Жанна («Пламя Парижа»), Аврора и Маша («Спящая красавица» и «Щелкунчик») и многие другие. В 1959 году балерина исполнила главную роль в первом в истории советского кинематографа фильме-балете «Граф Нулин».
Критики отмечали ее «жизнерадостность, бесстрашие и активность, смело преодолевающие препятствия». Эти качества и хотела видеть власть, когда сбрасывала в низы призывы к строителям коммунизма. Но зрители, на спектакле забывавшие о лозунгах, просто радовались открытому темпераменту. Не обладая особо выигрышной сценической внешностью, Лепешинская брала смелостью, с которой бросалась в танец. И во всех ее жизнеописаниях повторяется, как за кулисами приходилось держать приму за платье, чтобы та от нетерпения не выскочила на сцену раньше времени.
Ее балетные героини, несмотря на старинный или сказочный антураж, походили на советских кинозвезд – Любовь Орлову из «Волги-Волги», Людмилу Целиковскую из «Беспокойного хозяйства» или Валентину Серову из «Девушки с характером». А в балете «Светлана», посвященном стройкам Дальнего Востока и борьбе со шпионами, Лепешинская напрямую предстала типичной девушкой из пропагандистских клише.
Почести от режима
Власти щедро осыпали ее почестями. Лепешинская – лауреат четырех Сталинских и Государственных премий. В юном возрасте она была награждена орденом, так что никто, особенно милиция, не верил, что награда ее собственная, даже случались неприятности на улице: «Девушка, снимите это немедленно». Она кокетливо говорит, что ей некуда вешать награды – немереное количество орденов, в том числе и орден Ленина, медали за оборону Москвы и за доблестный труд во время войны. Труд действительно был доблестным. Лепешинская просилась на фронт, хотела стать медсестрой, но когда увидела в госпитале человека, у которого не было половины лица, упала в обморок. После этого девушка решила, что лучший способ поддержать страну – это танцевать на фронте. В составе концертной бригады она выступала «с сочиненными специально для нее номерами на земле, на песке, на борту грузовика, на поляне в лесу, в больничных палатах и даже на балюстраде госпиталя». Однажды чудом не попала в плен, потому что дорогу, по которой ехали артисты, через несколько минут перерезали немцы. День Победы ворошиловский стрелок Лепешинская встретила в Варшаве.
Неудобные покрытия аукнулись через много лет – теперь Ольга Васильевна почти не ходит. Были у нее и травмы, про которые рассказывают смешные байки, как однажды на провинциальных гастролях она что-то повредила в ноге, а в театре не оказалось врача, только ветеринар, который по привычке закричал «Тпру!», когда балерина дернулась от боли. После трех переломов ноги во время балета «Красный мак» Лепешинскую со сцены увезли в больницу. Там в нее влюбился писатель Пришвин, он приходил к Лепешинской в палату и вел задушевные разговоры о природе.
Внучка народовольца
Она родилась в 1916 году в Киеве. Дед–народоволец учил в своем имении крестьянских детей. Отец был известным инженером по строительству мостов. Оля хотела пойти по стопам отца, но активную девочку как-то увидела знакомая балерина и посоветовала родителям отдать ребенка в балет. Оля жила с семьей на Солянке, в доме Наркомата путей сообщения, а в 10 лет уже танцевала на сцене Большого, изображая озябшую птичку. С 1933 года до начала 1960-х годов Лепешинская работала в Большом театре. Родственники и друзья звали ее «Леша» и «Лепешка», а коллеги, видимо, побаивались. Майя Плисецкая пишет в мемуарах, как замирали артисты в театре, если Лепешинская с лучезарным лицом звонила по телефону мужу, сподвижнику Берии, и громко спрашивала в трубку: «Это Кремль?»
Дворянское происхождение не помешало Лепешинской стать убежденной комсомолкой. В 1943 году балерина вступила и в компартию. Ныне она честно говорит о себе: «абсолютный продукт советской власти». Но записная атеистка верила в приметы: если у театральной портнихи во время примерки костюма упадут ножницы, значит, на сцене балерина тоже свалится. Лепешинская выступала в кремлевских концертах, ей благоволил Сталин, который называл приму «стрекозой» и советовал танцевать не в пачке, а в хитоне. Правда, к числу любимых женщин «отца народов» Лепешинская не принадлежала: вождь любил крупных дам и в основном засматривался на оперных певиц.
Лепешинская любила делать добрые дела – перечисляла деньги со своих спектаклей в детские дома и выдавала пропуска на спектакль школьникам, если те предъявляли дневник с отличными оценками. Аресты воспринимала, как теперь уверяет, без особой веры, потому что знала, что ее репрессированная тетка – честный человек. Стремясь всем помочь родине, она спускалась в строящееся метро, рыла котлованы и копала картошку. Была членом всяческих райкомов, горкомов и депутатских комиссий. С особой охотой выступала на митингах с призывами. Есть воспоминания современницы: тогда «были три замечательных оратора – Троцкий, Киров и Ольга Лепешинская». В зените славы с нее написал портрет Александр Герасимов: советская балерина позирует художнику в гримерке, она в балетной пачке и на пуантах, поза «руки в боки» и победный вид.
Два генерала в личной жизни
Первый ее муж – Илья Трауберг, ленинградский кинорежиссер. Они разошлись перед войной. Второй муж, Леонид Райхман, генерал-лейтенант МГБ, был приближенным Берии. Он занимался и внутренними делами с «врагами народа», и внешней разведкой. Лепешинская рассказывала, что «легенда» знаменитого разведчика Николая Кузнецова – его рук дело. С Райхманом они прожили 13 лет. Его арестовали в 1951 году, но Лепешинская буквально вымолила мужа у Берии, и генерала относительно скоро выпустили. Но к жене он не вернулся – по одной версии, опасался испортить ее карьеру, по другой – ушел к женщине-врачу, спасшей его в тюрьме.
Лепешинская вышла замуж за генерала армии Алексея Антонова, начальника штаба войск Варшавского договора. Они познакомилась случайно: после приема за балериной не пришла машина, и красивый незнакомец вызвался подвезти. Генерал знал французский язык и любил Шопена. Лепешинская называет этот брак самым счастливым. Через семь лет Антонов умер от сердечного приступа. От горя и шока на похоронах (Антонов похоронен в Кремлевской стене) Лепешинская временно потеряла зрение. В 1962 году она перестала танцевать, ушла в преподавание и в общественную деятельность. Учила классическому балету в девяти странах, в том числе в обеих Германиях, за что стала почетной гражданкой и Западного, и Восточного Берлина.
«Заместитель председателя всего, что может быть»
Лепешинская всю жизнь любила приносить пользу. В ЦДРИ она долгие годы была заместителем председателя правления, карикатуриста Бориса Ефимова и дружила с ним, несмотря на то что, по воспоминаниям современников, ее муж-чекист принимал участие в расправе над братом Ефимова – Михаилом Кольцовым.
Работала в разных обществах дружбы с заграницей, в оргкомитете международного конкурса балета в Москве и в Российской хореографической ассоциации. В общем, как она сама говорит, «была заместителем председателя всего, что может быть».
Лепешинская подписала коллективное письмо, требующее вернуть в школьные программы по литературе роман «Как закалялась сталь». Потом оказалась в числе авторов обращения к Юрию Лужкову с протестом по поводу переименования переулка Николая Островского в Пречистенский. А когда имя Островского переулку не вернули, опубликовала в «Советской России» статью, в которой требовала непременно это сделать. Она боролась за Дом актера, чтобы ему дали помещение после пожара в старом здании на Тверской. И входила в организацию родственников лиц, похороненных у Кремлевской стены, протестовавших против инициативы СПС ликвидировать эти захоронения и перенести прах на кладбище.
Эта женщина всегда жила полнокровной жизнью. В большой квартире с антикварной мебелью она занималась йогой и играла с любимой собакой: именно Лепешинская, первой привезя щенка из-за границы, ввела в России моду на комнатных йоркширских терьеров. Сегодня она любит «драмбалет», анекдоты, постановки Бориса Эйфмана и балерину Светлану Захарову. Терпеть не может бранные слова, современный танец, «голубизну» на балетной сцене и скандалы вокруг Волочковой.
С 85-летием ее поздравил президент Владимир Путин. 90-летие намерен отметить Большой театр – в ее честь пройдет «Дон Кихот» с тремя парами солистов.
Друг Лепешинской, скульптор Лев Кербель, назвал ее «Богиней времени». Очень точно.
