Григорий Заславский
Максуд Ибрагимбеков из легендарного поколения «шестидесятников».
Фото Таира Салахова
Как правильно назвать Максуда Ибрагимбекова? Выдающимся представителем многонациональной советской литературы? Азербайджанским писателем, всю жизнь пишущим по-русски? Русским писателем, рассказывающим об Азербайджане? И то, и другое, и третье будет верно.
Максуд Ибрагимбеков принадлежит к поколению «шестидесятников». По возрасту он младший современник другого кавказца – Нодара Думбадзе и ненамного моложе Фазиля Искандера. Только Ибрагимбеков и пишет про Баку, и живет в основном в Баку, а Искандер живет и пишет о своей любимой родине в Москве.
Можно назвать еще одно различие: при том, что сами повести движутся неспешно, как в старинной притче, сюжеты Ибрагимбеков берет, подобно Достоевскому, из газет. Любая самая незатейливая история в его руках становится поводом к подробному созерцанию и философскому рассказу.Так, как он, никто, пожалуй, и не умеет.
Максуд Ибрагимбеков – автор романов и повестей «За все хорошее – смерть», «Кто поедет в Трускавец», «И не было лучше брата», «Пусть он останется с нами», «Концерт для баритона с оркестром» и многих других прозаических произведений. К этому можно добавить десятки киносценариев художественных и документальных фильмов. И еще пьесы. «Мезозойская история», «Мужчина для молодой женщины», «За все хорошее – смерть» и другие шли на сценах свыше пятидесяти театров. Наряду с такими известными замечательными режиссерами, как Борис Равенских, Зиновий Корогодский, спектакли по его пьесам ставили и другие - и опытные, и начинающие режиссеры многих республик СССР.
Максуд Ибрагимбеков – фигура легендарная. Знакомые, друзья (пол-Москвы) могут часами рассказывать истории о нем. Как он, например, дрался с таким-то. Или как мирил того-то с тем-то. Рассказывают еще, как при советской власти он рассвирепел на ВААП. Это Всесоюзное агентство по авторским правам отбирало у писателей свыше девяноста процентов от каждого валютного гонорара за произведения, изданные за рубежом. И Ибрагимбеков демонстративно стал платить партийные взносы с карточных выигрышей. Перепуганный парторг Союза писателей был вынужден принимать крамольные взносы в соответствии с буквой устава партии. Скандалу хода не дали. Было ли это Фрондой? Трудно сказать. Сам он говорил, что делал это исключительно ради увеселения души.
Сын Максуда, Мурад, снявший короткометражную ленту «Нефть», принес России «Серебряного льва» на урожайном Венецианском кинофестивале 2003 года.
Максуду Ибрагимбекову – семьдесят. Недавно я открыл его книжку и начал читать. Что-то читал, конечно, и прежде, и даже сочинение в школе писал по одной из его повестей. Поразительное у Ибрагимбекова чувство времени: ограниченность времени автор преодолевает так, что возникает иллюзия реальной свободы, позволяющей махнуть, не глядя, назад, в прошлое, чтобы затем, с красной строки, вернуться в настоящее и продолжить рассказ с точки, поставленной несколькими страницами раньше. Какой-то предмет может отвлечь его внимание, вызвать бурю эмоций и ассоциаций, которые он нанизывает, перебирает пальцами, как четки. Он пишет как говорит – легко, увлекаясь, перебивая самого себя, готовый шутить почти по любому поводу. И не стесняясь пафоса, когда речь идет о чем-то, что он искренне уважает или чем восхищается.
Сегодня Максуд Ибрагимбеков – убежденный сторонник Ильхама Алиева. Можно сказать, что тем самым он материализует известную максиму: тот, кто в молодости не был революционером, не имеет сердца, тот, кто в зрелости не стал консерватором, не имеет ума. С той лишь разницей, что порой слова поддержки требуют от художника большего мужества, чем гордое пребывание в оппозиции. Случай Максуда Ибрагимбекова – пример такого мужества. И об этом мы тоже, конечно, поговорим.
Начало нашей беседы проходит при выключенном диктофоне. Ибрагимбеков всячески оттягивает интервью, говорит: «Самая неинтересная тема для разговора – это я сам». Наконец я не выдерживаю и незаметно для хозяина кабинета – президента ПЕН-клуба, депутата Национального собрания Азербайджанской Республики – нажимаю на кнопку. Неисправимый оптимист, он в этот самый момент говорит о жизни, и речь его подобна тосту:
– Несмотря на периодически возникающие неприятности, жизнь – это все-таки большое удовольствие. Вы согласны? Само занятие – жить – это удовольствие! К сожалению, многие люди не чувствуют этого...
В возникшей паузе Максуд раскуривает сигару. К сигарам он пристрастился на Кубе в 1967 году и с тех пор курит только гаванские сигары, изредка трубку. Несколько лет назад, после того как в Америке ему сделали операцию на сердце, наложили шесть шунтов, врач в напутственном слове сказал, что в дальнейшей жизни единственное, чего ему делать нельзя, – это курить. Разговор происходил в больничной палате в присутствии жены. Пить можно, все остальное тоже, а курить – нет. «А если я не буду курить, сколько я тогда проживу?» – спросил его Максуд. «Ну, с учетом состояния вашего организма, наверно, лет тридцать». – «А если буду?» И, заметив у врача изменившееся выражение лица, поспешил добавить: «Вопрос чисто теоретический». «Не больше семнадцати», – сухим тоном сказал врач. «Спасибо, доктор, мне этого вполне хватит!»
...Паузу надо чем-то заполнять, и я вспоминаю телепередачу, которую видел накануне и которая меня сильно удивила. Шел разговор о филармонии. Говорили о последних концертах в Баку Дениса Мацуева и бакинских гастролях БСО под управлением Владимира Федосеева. Кто-то сказал: Баку необходим международный конкурс пианистов. В студии пять человек, говорят по-русски. Вдруг один переходит на азербайджанский, и все начинают говорить на титульном языке. Узнаваемы лишь филармонические имена и слово «концерт». Потом снова переходят на русский... Рассказываю о своих наблюдениях собеседнику.
– Это нормально. Государственный язык – азербайджанский. Но никому не возбраняется говорить на том языке, который его больше устраивает. Все так и делают. И вообще здесь никогда не было национализма. Нет его и сейчас. Если кому-то публично сообщили, что он сукин сын, то никого при этом не интересует, азербайджанец он, русский или еврей. Главное – что сукин сын, а все остальное не важно. Кстати, оскорбление в Баку стоит намного дороже, чем, скажем, в Москве. Для того чтобы обругать человека, нужен очень серьезный повод. Оскорбление могут не простить.
═
– То есть вы хотите сказать, что представители всех национальностей живут здесь на равных и никто не чувствует себя посторонним?
═
– Далеко не все. Вот, например, Юлий и Михаил Гусманы чувствуют себя здесь куда более «равноправными», чем сотни тысяч коренных азербайджанцев. Это без преувеличения родные люди, и в Азербайджане все относятся к ним исходя из этого установленного факта. Или азербайджанская грузинская певица Манана. Или замечательный реставратор, обаятельная личность русский Эдуард Степанов. Русский Михаил Забелин – крупный общественный и политический деятель. Многие уверены, что бывший бакинец, ныне известный москвич, по национальности тат, еврей Тельман Измайлов – азербайджанец. По-моему, в глубине души он и сам так думает и старается быть полезным своей родине. Кто-то живет припеваючи, кто-то бедствует. Но никто не может сказать, что самый бедный представитель некоренного населения живет хуже, чем самый бедный азербайджанец. Вам, может быть, интересно будет узнать о том, что с учетом численности населения обеих стран в Азербайджане сегодня живет больше русских, чем азербайджанцев в России. Меня это радует. Было бы замечательно, если бы русские приезжали и оставались здесь жить. Слава богу, Азербайджану не угрожает в будущем стать страной с мононациональным населением. На примере некоторых стран мы знаем, какой серьезной бедой это может обернуться для государства.
В прежние времена азербайджанцы и армяне считались братскими народами, и это не было термином, извлеченным из слащавого коммунистического жаргона. Мы вместе гуляли на свадьбах, вместе хоронили своих покойников, мы вместе веселились и горевали. И это забыть нельзя. Если бы не кровавая авантюра с отторжением Нагорного Карабаха от Азербайджана, сейчас оба этих народа, избегнув страшных незаслуженных невзгод, шли бы вперед вместе, помогая и поддерживая друг друга.
═
– Вы написали пьесу «Нефтяной бум улыбается всем». Пьесу о прошлом, но, как говорится, глядящую в день сегодняшний, имеющую в виду то, что происходит здесь и сейчас. Я во все глаза смотрел, гуляя по городу. Жизнь-то очень разная: с одной стороны, люди небогатые, на «Жигулях», с другой стороны – «Мерседесы» и рубашки по 350 долларов.
═
– Нефтяной бум ожидается осенью, когда пойдет основной поток нефти. Тогда же вступит в строй нефтепровод Баку–Джейхан. Так что не торопите события. С наступлением бума количество автомобилей увеличится. В это же время увеличатся уличные пробки, доходы богатых и заработки бедных. И расслоение общества на бедных и богатых тоже увеличится еще больше! И это, наверное, по нынешним меркам нормально. Не забудьте, что мы с вами в наших странах живем в период дичайшего капитализма с райкомовскими традициями.
═
– Видно, как много строится. Через два года, может, через три, Баку будет не узнать.
═
– Бурными темпами ведется и загородное строительство. На побережье сохранились имения, которые до революции построили для себя нефтепромышленники – миллионеры Тагиев, Манташев, Мухтаров, Нагиев и другие. Роскошные произведения архитектуры. Нынешние нувориши берут с них пример. Вы посмотрели бы, какие они строят дворцы... Правда, удачно получается не у всех. Недавно один московский купец азербайджанского происхождения скупил в Нардаране двадцать дач, объединил их в общую территорию и построил там трехэтажный терем, навевающий воспоминания о фильме ужасов с участием маньяка-фарцовщика. Перед домом соорудил причал для яхты, выступающий в море на сто метров. Все бы хорошо, да при проектировании дамбы не предусмотрели обязательных гидротехнических сооружений. Теперь в застойной воде два раза в год скапливаются в несметном количестве гниющие водоросли, которые издают сгущенный запах тухлых яиц и разложившихся на солнце осетровых рыб. Поистине – деньги есть, ума не надо!
═
– Я хочу спросить вас вот о чем. В Баку часто можно встретить портреты Гейдара Алиева. Безо всяких сопровождающих напутствий и лозунгов – просто улыбающееся лицо. Но смысл понятен: дело Алиева живет и побеждает. А что это за дело?
═
– Десятое мая – день рождения Гейдара Алиева. Эти портреты не несут специальной символической нагрузки. Скорее всего это элементарная благодарность человеку, который, не имея ни армии, ни денег, пришел в 1993 году на дымящиеся развалины и сумел поистине чудом преобразовать управляемый хаос в преуспевающее перспективное государство. Мне незнакома технология, которую он тогда использовал, но он сделал это на наших глазах, когда все пребывали в отчаянии и растерянности. Эти портреты – всеобщая благодарность ему, финансируемая властными структурами. Как и в любом благом деле, исполнители, возможно, перестарались, и благодаря этому перебору вам показалось, что множество портретов несут в себе какой-то скрытый идеологический смысл. Дело Гейдара Алиева живет и процветает, но, уверяю вас, отнюдь не благодаря его портретам.
═
– Как складываются сегодня ваши отношения с писательской и прочей общественностью, ведь в своей пьесе «Нефтяной бум улыбается всем» вы фактически открыто поддержали нынешнюю власть и даже предупредили, что, как говорится, иная позиция смерти подобна. Полтора года назад мы в «НГ» написали об этом, бывают времена, когда большая смелость и больший гражданский поступок – в том, чтобы не быть фрондером. При том, что интеллигенции привычнее фрондерствовать.
═
– Вы это написали, и я вам признателен за понимание. После тех невзгод и потрясений, которые выпали на долю населения в начале 90-х годов, любой здравомыслящий человек, независимо от того, является ли он творческим интеллигентом или работником физического труда, очень дорожит своим президентом. Да, я открыто заявил, что являюсь убежденным сторонником президента Ильхама Алиева. И никто, даже мои злейшие враги, не могут сказать, что я поддерживаю его исходя из личных интересов. Нет у меня личных интересов, исчерпались. Что мне Гекуба, что Гекубе до меня... А интерес у меня один – благополучие моей страны. Реальность состоит в том, что умный, получивший блестящее образование человек европейской ориентации президент Ильхам Алиев сегодня единственный, кто может обеспечить стабильность в Азербайджане, то есть уберечь страну от новых потрясений. Нет ему достойной замены ни во властных структурах, ни в рядах оппозиции. Дееспособной оппозиции у нас нет.
А как хочется, чтобы в Азербайджане была бы умная конструктивная оппозиция. Эрудированные лидеры, способные вести с представителями власти насыщенный политический диалог. Люди, которых волновали бы не только карьера и личные интересы, но и государственные проблемы. Это было бы очень полезно, потому что правильное решение часто возникает в ходе умной, содержательной полемики. А может быть, они есть? Может быть, в стане оппозиции какие-то кусты скрывают от общественности будущих лидеров вроде Черчилля, или де Голля, или, на худой конец, Че Гевару и Сухэ-Батора? Нет, не скрывают. Нет никого за главными кустами, пусто и за резервными. Времени для наблюдений было достаточно, но среди лидеров оппозиции я так и не заметил человека, даже отдаленно напоминающего политического деятеля государственного масштаба.
Конечно, среди лидеров оппозиции есть умные жизнеспособные люди, и даже можно было бы некоторым из них доверить управление городом со стадионом, большой гостиницей, парикмахерской и химчисткой. Можно было бы, риск – благородное дело. Но ведь каждый из этих скудно образованных амбициозных людей мечтают о власти не над городком районного масштаба, а над страной, то есть над всеми нами. Они готовы заплатить за власть беспорядками, насилием и кровью, не своей, разумеется. Сейчас они живут мечтами о цветной или цветочной революции. Для того чтобы устроить цветастую (ради удобства я позволил себе объединить названия «цветные» и «цветочные» революции в термин «цветастые») революцию, как минимум необходимо несколько взаимосвязанных вещей – нищая экономика, повсеместно недовольное население, оппозиция, объединившаяся вокруг сильного лидера, и слабая государственная власть. Все эти четыре условия у нас отсутствуют┘ Тема интересная, но пора остановиться. Я хочу написать для одной из бакинских газет статью под названием «Контрреволюционный этюд». Обязательно пришлю вам, мне интересно узнать ваше мнение. Прошу мне поверить – цветастой революции в Азербайджане не будет. Как говорится, кто предупрежден – тот вооружен! Превентивные меры принимаются.
═
– Но если брать культуру – большие деньги всегда «откликаются» в опере, в балете┘
═
– Жалею, что вы не успеваете посетить наш оперный театр. Денег на него не пожалели. Весьма пристойные балетная и оперная труппы. Почти все европейские посольства бронируют постоянные места на весь сезон. Оплачиваются гастроли зарубежных солистов, регулярно навещающих Баку. И еще одна примета хорошего театра – беспрерывные аншлаги.
═
– А литература?
═
– За деньги можно сшить дорогие костюмы для всей труппы или соорудить грандиозные декорации┘ Много чего можно сделать, имея деньги. А вот литература и деньги никак не соотносятся. Кризис. Кроме детективов, почти ничего нет. Но я считаю, что это нормально. Литература ведь и не обязана откликаться на текущие события. После тех катаклизмов, которые относительно недавно пережила страна, необходимо время, чтобы все осмыслить. Со временем все эти сложные исторические процессы найдут своих талантливых авторов. Непременно появятся люди, которые напишут хорошую прозу.
═
– В России нет этого. Достаточно сравнить период с 17-го по 30-е годы прошлого века и прошедшее двадцатилетие: это же Чапаев и пустота. Там – Шолохов, Маяковский, Фадеев, Федин, Булгаков┘ А у нас и близко нет┘
═
– Россия не оскудеет талантами. В свое время серьезные писатели скажут на весь мир свое веское слово. У вас и сегодня есть хорошие писатели. Немного, но все же есть. Я, например, с почтением отношусь к творчеству Эдварда Радзинского. Это же редчайшее сочетание – талантливого писателя и талантливого артиста. Читать и слушать его без преувеличения изысканное наслаждение.
═
– А вам бы хотелось так сидеть и рассказывать?
═
– Я знаю, что не умею рассказывать. Сидеть на сцене и вдохновенно декламировать, как Радзинский, божественное сочинение?! Скажу вам откровенно, я даже в качестве собеседника человек неинтересный.
═
– Как же так? Читая вас, думаешь, что это рассказывается с листа, пишется без черновиков┘
═
– Для того чтобы добиться легкости повествования, о которой вы любезно упомянули, часто приходится десять – двенадцать раз переписывать страницу.
═
– Поражают легкость и вольность, с которой вы обращаетесь со временем: что-то вам показалось важным, и с красной строки вы углубляетесь лет на 29 назад, описываете, что вам нужно, и так же вольно возвращаетесь к прерванному рассказу┘
═
– Вы знаете, некоторые писатели немного напоминают знакомого мне жонглера, который после каждого своего выступления смотрит на зрителей и думает: их так много, они такие умные и они мне аплодировали. Как же у меня это получилось?
═
– Вы очень афористично пишете, причем разбрасываетесь афоризмами порой нерачительно, между прочим, посреди абзаца. Вы эти афоризмы собираете для дальнейшего использования или они рождаются на ходу?
═
– Единственные записи, которые я делаю для памяти, – это номера телефонов. На мой взгляд, работа писателя как раз и заключатся в том, чтобы «по ходу» написать нечто, претендующее на название афоризма. Или простую незамысловатую строку, которая кому-то надолго запомнится, или придумать сюжет с интересными героями, которых кто-то полюбит или возненавидит. В этом и заключается в конечном итоге труд и счастье писателя.
═
– У меня есть знакомый, пишет пьесы. Одна из них называется «Мои проститутки». Жена ничего об этом не знала, а тут пьеса получила одну премию, другую, жена прочитала, ужасно переживала, и чуть было они не расстались в итоге. Ваша жена никогда не ревновала к тем прекрасным героиням, которых вы с таким вкусом описываете? Одних описаний и восторгов по поводу женской походки у вас не одно и не два┘
═
– Моя жена никогда не ревновала меня к моим героиням, потому что всегда была уверена в том, что самых красивых и умных из героинь я пишу с нее, а глупых, злых и некрасивых – со знакомых и соседок, которые ей не нравятся. Моя жена знает, что я ее люблю. И я каждый день нахожу повод утвердить ее в этом знании┘ Григорий, я вам тоже хочу задать вопрос. Вы любите свою жену? Вы намерены жить вместе до конца жизни?
═
– Да.
═
– Тогда говорите ей, что вы ее любите. Говорите, что на всем белом свете она вам самый близкий человек. Говорите, что без нее вам не хочется жить. Каждый день говорите. Это необходимо.
═
– Неужели при советской власти вас никогда не «привлекали» за «безнравственность» произведений, за избыточную откровенность описаний?
═
– Обычное дело. Один раз какая-то тетка в «Роман-газете» попыталась откромсать от моего текста несколько увесистых кусков. В другом, гораздо более серьезном случае меня от больших неприятностей спас первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Гейдар Алиев. Дело было так: после того как в «Новом мире» напечатали «И не было лучше брата», в Баку в нескольких газетах известные критики раскрыли аморальную, а следовательно, и антисоветскую сущность вышеупомянутого произведения и его автора. Попутно лягнули и «Новый мир». А секретарь ЦК Компартии Азербайджана некий Кулиев разослал письма с запретом на все мои произведения, в том числе и будущие, в Малый театр, Ленинградский ТЮЗ, в издательства «Советский писатель», «Молодая гвардия», а также в толстые журналы, одним словом, повсюду, где находились в производстве пьесы и книги.
Вы молодой человек и поэтому не можете знать, что в те времена такого рода письмо от секретаря Компартии союзной республики являлось приказом. Единственным, кто позволил себе не согласиться с мнением секретаря ЦК, был главный редактор издательства «Молодая гвардия» Ганичев, он написал в ответ, что не считает Максуда Ибрагимбекова писателем аморальным и антисоветским. Это был поступок. Никогда этого не забуду. Кислород мне перекрыли. Перестали печатать, денег нет, и вдобавок обидно – за что? Тогда я послал очень длинную телеграмму в Баку – Гейдару Алиеву. В числе прочего я написал, что секретарь ЦК Компартии Азербайджана товарищ Кулиев, когда читает про себя какой-нибудь текст, шевелит губами, что является очевидным признаком того, что человек он интеллектуально неразвитый и малокультурный. Я жил в гостинице «Москва». Мне позвонили из Баку и сообщили, что Гейдар Алиев назначил мне на завтра встречу. Звонку из Баку предшествовала следующая сцена: Гейдар Алиевич вызвал к себе секретаря ЦК Кулиева и двух заведующих отделами и протянул Кулиеву мою телеграмму. Тот в процессе чтения шевелил губами, а когда дошел до места, где я описал его манеру чтения, губами шевелить перестал и почему-то густо покраснел.
Мы встретились с Алиевым, долго разговаривали. Он сказал, что повести моей не читал, а во всем остальном положился на своих подчиненных. Смею утверждать, что благодаря этому случаю ни одного писателя в Азербайджане в диссидентстве не обвинили. В сложных ситуациях Гейдар Алиев приглашал писателей к себе. И никогда никому из писателей ничего не запрещал.
═
– И вы будете утверждать, что и в тот трудный период, когда ваши книги запретили печатать, а пьесы – ставить, вы продолжали считать, что жить – это удовольствие?
═
– Разумеется. Жизнь – это большое удовольствие. К сожалению, одноразового пользования. Я чувствую, что у нас получилось шикарное интервью, самое время остановиться. Напоследок скажу вам, что на днях в Москве и Баку вышли две мои книги. В издательстве «Вагриус» – однотомник избранных произведений «И не было лучше брата», в издательстве «Сада» – сборник публицистики под названием «Фрагменты». И я этим двум событиям очень рад.
