Его зовут Шнур

Сергей Шнуров, как уверяют, может найти общий язык с любым человеческим существом.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Шнур любим, ненавидим и неподцензурен. Правда, давать концерты на московских стадионах ему если и не запрещено, то не разрешено. Говорят, питерский маргинал в личном общении предельно интеллигентен и может найти общий язык с любым человеческим существом, способен вести душеспасительные беседы и с бомжами, и с кремлевскими администраторами. Он становился человеком года по признанию разных глянцевых и неглянцевых журналов. Получил «Нику» за музыку к «Бумеру» – вышел на сцену в трико и сказал, что чувствует себя двоечником, который получил хороший аттестат. На создание песни «Свобода», быстро ставшей лидером чартов «Нашего радио», его вдохновила статья Михаила Ходорковского «О кризисе либерализма в России». Впрочем, политика интересует его мало. На вопрос о собственном диссидентстве он отвечает: «Да, говорят, я похож на Солженицына». Но большинство все же знает о нем в основном то, что «он ругается матом».

В Москве, в киноклубе «35 мм», прошла презентация документального фильма «Он ругается матом». Его режиссеру Тофику Шахвердиеву принадлежат также публицистические ленты «Сталин с нами», «Умереть от любви» и получивший в 2001 году «Нику» фильм «Марш Победы».

«Он ругается матом» – фильм о Сергее Шнурове и группе «Ленинград», некогда объявленной ее же создателями группировкой. Главный герой, которому, по мнению музыкальных обозревателей, первому удалось взорвать законы отечественного шоу-бизнеса и заставить радиоформат мириться с матом, а для общенационального признания ему осталось только отсидеть в тюрьме и написать бестселлер, – на премьере не присутствовал и фильма еще не видел. Да и для съемок его выловить было крайне сложно. В результате в основу ленты легли три встречи со съемочной группой, одна из них – во время концерта в Берлине. Но задача сделать фильм-концерт перед автором не стояла. Ему самому надо было узнать, что такое Шнур.

Фильм «Он ругается матом» был заказан телекомпанией НТВ. Тема была обозначена расплывчато: «Плохой, хороший, злой». «Шнур», – выдвинул встречное предложение режиссер, слабо тогда представляя, что именно он хочет этим сказать. «Просто носилось в воздухе имя, – говорит Тофик. – Потом я полез в интернет, почитал тексты – пришел в ужас. Там, кроме мата, не было ничего, даже смысла – полная нескладуха. Я не понял, за что его, собственно, любят, и решил для себя, что это мы сами наделяем его песни каким-то особым смыслом и, если убрать из Шнура мат, Шнура не останется. Когда меня сейчас спрашивают, изменилось ли в процессе съемок мое мнение о Шнуре, я могу сказать только одно: оно у меня только в процессе съемок сложилось. Это очень противоречивое явление. Я бы назвал его протестом ради протеста, но понимаю также, что Шнур и популярность его творчества – явления в нашем обществе вполне закономерные. Нет Окуджавы, нет Визбора, исчезает бардовская песня, зато есть Сергей Шнуров. Хорошо это или плохо – судить не мне. Вытеснения культуры на самом деле не происходит. И все это не потому, что дети читают медленнее, а Высоцкого поют меньше, а потому, что кончился Советский Союз, потому, что все меняется».

Режиссеру в самом деле удалось обойтись без «мнения автора» и остаться по ту сторону добра и зла. Фильм снят без апологетики, но и без каких бы то ни было обличительно-сатирических акцентов. В кадре попеременно появляются то ярые «антишнуровцы», то поклонники, то просто прохожие, которые уверяют, что песни у Шнура есть и без мата, и «очень даже просто про жизнь». С этого и начинается документальная лента, первый кадр которой предуведомляет: «за великий и могучий кинокомпания ответственности не несет». Разные герои, которые по словам самого же режиссера, «никакие не эксперты», решают вопрос: кто же все-таки Сергей Шнуров – «алкоголик и придурок», как он сам о себе заявляет в одной из своих песен, предельно интеллигентный, эрудированный человек, просто грамотно просчитавший, что народу нужно, трогательное существо, честно несущее в массы свое представление о свободе? Или одно другому не мешает?

Любить или не любить Шнура, решают в фильме, например, писатель Аркадий Инин и его сын Костя. Инин сначала возмущается, а потом вдруг вспоминает – кто-то якобы высчитал, что речь Черномырдина считают бессвязной те, кто не пробовал мысленно вставлять в нее пропущенные матюки. Для связи слов в предложениях, оказывается, там недостает именно их. «Но ведь он все-таки их опускает», – добавляет писатель, подумав. И не признает правоту сына, который настаивает, что Шнуров – кумир и герой по праву таланта. Спорят-спорят, и ни к чему не приходят. А он – то примеряет арестантскую шапку на пробах у Глеба Панфилова к фильму «В круге первом», то орет что-то матерное совсем голый на сцене клуба, то беседует с берлинскими журналистами: «Почему уехать не хочу? А мне мутная вода больше нравится, в ней плавать интереснее. Что связывает меня с «Газпромом» (сидит в майке с логотипом «Газпрома»)? Они поддерживают «Зенит», и я поддерживаю «Зенит». Какая публика мне больше нравится? Да всякая, я больше деньги люблю делить после концерта. Чего я хочу добиться своим творчеством? Да ничего. Учу людей искать прелесть в простоте. Вот благодаря мне, например, многие перестали ходить в бутики – это не модно стало».

Вот такая лирика. Все вроде хорошо, мат на экране, чтобы не оскорблять нравственности и не нарушать художественной целостности, заменили чем положено – где шумами движущихся танков, где стуком касок бастующих рабочих, – только судьба фильма пока неясна. Заказывали его, когда дирекцией документальных программ НТВ руководил Савик Шустер. А теперь Шнур каналу не нужен. И как скоро телекритики, академики и просто зрители будут решать, нужен ли он народу, тоже неизвестно.