Алексей Науменко
Игорь Масленников: «Нам на горло наступил капитализм».
- Игорь Федорович, как появились на свет ваши забавные персонажи?
– В то время я был руководителем творческого объединения телевизионных фильмов на Ленинградской киностудии. Говорят, что сейчас расцвело телевизионное кино – ничего подобного! В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов у нас на «Ленфильме» снимались «Открытая книга», «Жизнь Клима Самгина», Бортко делал «Без семьи» и «Собачье сердце», Аранович – «Противостояние», то есть работа кипела. Тогда же к нам пришел сценарий Юлия Дунского и Валерия Фрида по рассказам о Шерлоке Холмсе.
Я не являюсь большим поклонником детективной литературы и, как филолог, не считаю Конан Дойля таким уж значительным писателем. В том, что я клюнул на него, большое значение сыграла обстановка в стране: хотелось улететь куда-то в заоблачные дали, заняться чем-то приятным, не связанным с тогдашней повседневностью. Мне понравился сценарий еще и тем, что он имел одну важную особенность, благодаря которой у нас все и получилось.
Сценарий назывался «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Основная ошибка двухсот фильмов, снятых по рассказам о Шерлоке Холмсе во всем мире, заключается в том, что везде фигурирует только Холмс. А его сыграть невозможно – он механистичен, однолинеен, и если он один «болтается» в драматургии, то с ним тяжело справиться.
Все рассказы о Холмсе написаны будто бы Ватсоном. А в фильмах Ватсон незаслуженно оказывается за кадром. При этом исчезает парность персонажей. Я заметил, что на Ватсона действительно мало обращают внимание. Так, в лондонском музее Ватсон самый разный: толстый, тонкий, с усами, с бородой, в очках, без очков, рыжий, черный, лысый... Он как бы неуловим. В инсценировке Дунского и Фрида мне понравилось именно то, как поразительно точно и с иронией были выписаны взаимоотношения двух человек. Ватсон стал интересным, живым. Я и подумал: «Почему бы это не снять?»
С самого начала я знал, что Холмса должен играть Василий Ливанов. До этого он снимался в моем фильме «Ярославна – королева Франции». Играл там лохматого, разнузданного, драчливого, пьяного рыцаря, что, кстати говоря, соответствует его личному характеру. Но при этом благодаря своей семье он человек породистый, длиннолицый, как и Холмс, умеет себя держать. Если сбрить его усы, с которыми в обычной жизни он никогда не расстается, то получается вылитый Шерлок Холмс. Кроме того, в нем есть какое-то мальчишеское начало, желание «поиграть в англичанство», как сказал когда-то Василий Аксенов. Мне это тоже не чуждо, поэтому мы работали с удовольствием, несмотря на мое равнодушие к детективам. Между прочим, никакого детектива из наших фильмов и не получилось, а получилась комедия, где главное место занимают человеческие отношения. Восемь лет мы «отдыхали», снимая фильмы о Холмсе и Ватсоне. Правда, в перерывах мне удалось снять «Пиковую даму» и «Зимнюю вишню».
– А как вы нашли Виталия Соломина?
– В актерском отделе «Ленфильма» я обнаружил его фотографию с наклеенными английскими армейскими усами. Просто вылитый Конан Дойль в молодости! Это порода эдинбургских северных англичан – рыжеватых, курносых, с таким шотландским акцентом. Кстати, Виталий был очень похож на известного английского комика Терри Томаса. Но на Центральном телевидении, по заказу которого мы и снимали эту серию, не утверждали ни Ливанова, ни Соломина. Они сказали: «Какой это Холмс?! Мы знаем Ливанова: он шумный, непредсказуемый┘ А Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!» Да мне и Рину Зеленую не хотели утверждать. Говорили, что она уже в таком возрасте, что не выдержит нагрузок. Ничего подобного! Она сама шутила на этот счет. Ее ведь звали Екатерина Васильевна. А она говорила: «Я не Рина, не Екатерина, а Руина Васильевна».
Пришлось уговаривать тамошнее начальство. После пробных съемок они посмотрели материал, и дело пошло.
– Читая Конан Дойля, я не нашел сколько-нибудь значительных следов миссис Хадсон. Почему вы решили выделить этот персонаж, сделать третьим действующим лицом?
– Это заслуга все тех же Юлия Дунского и Валерия Фрида. Они увидели все фигуры и, как опытные сценаристы, наделили всех характерами: персонажи не тени, а живые люди. Это было замечательно сделано. Когда вышел первый фильм, я сказал Рине Васильевне: «У нас хорошо получается. Вы нравитесь зрителю. Давайте увеличим вашу роль, допишем, прибавим┘» Она ответила: «Нет, нет, нет! Я никогда в жизни не играла мебель, и мне это нравится». Она была поразительно остроумным человеком.
– Успех первого фильма предопределил вашу дальнейшую судьбу?
– Не то чтобы мы этого очень хотели, а скорее заказчик – Центральное телевидение – и зрители все время требовали продолжения. После показа первого фильма начался такой обвал писем, что деваться уже было некуда. Дунский и Фрид не могли больше заниматься этим материалом – у них была другая работа, поэтому я продолжал снимать с другим сценаристом – Владимиром Валуцким. Очень помог мне и композитор Владимир Дашкевич, с которым я работал еще над фильмом «Гонщики».
Надо сказать, что вся моя работа над «Холмсом» была очень похожа на работу самого Конан Дойля над своими рассказами. Как известно, он не собирался так много писать о Холмсе. Но первые рассказы стали настолько популярными, что народ требовал еще. Когда я думал, что на этом мы уже и закончили, бросался в сторону снимать что-нибудь другое, то мне напоминали, что надо еще что-то снять о Шерлоке Холмсе. Я считаю, что уже пятый фильм – «Двадцатый век начинается» – можно было бы и не делать. Начались повторы, в общем, мы выдохлись. Мы повторяли судьбу Конан Дойля, связанную в том числе и со смертью героя. Мы получили огромное количество писем-протестов с требованиями оживить умершего. Пришлось продолжать┘
– От этого вы стали любить Конан Дойля еще меньше?
– Нынче мир стал настолько детективным, что наивные истории о Холмсе и Ватсоне мне даже начинают нравиться. Ведь в этой наивности есть какая-то чистота, нравственность по сравнению с тем, что происходит в современном детективном жанре. В самом Холмсе поразительно то, что он, будучи любителем, а не официальным сыщиком, приходит на помощь слабым, попавшим в трудное положение. Иной раз его деятельность противоречила букве закона.
Для Холмса буква закона – второстепенна, а на первом месте – дух справедливости. Эта особенность, по-моему, до сих пор является единственной. Все остальные детективные персонажи, в том числе Мегрэ и Пуаро, в первую очередь озабочены доказательством вины и способами поимки виновных, там все развивается по законам чистой юриспруденции. А Холмс иной раз ловил и отпускал, поскольку считал провинившегося не преступником, а жертвой обстоятельств.
– Я слышал лестные отзывы о ваших фильмах в Англии┘
– Я точно знаю, что там показывали «Собаку Баскервилей». Насчет других фильмов о Холмсе затрудняюсь сказать. Наша беда заключалась в том, что по советским правилам каждая серия должна была длиться больше часа, иначе фильм не считался полнометражным и имел совсем другое финансирование. Во всем мире уже тогда существовал стандарт телевизионной серии в пятьдесят две минуты. Так и «Собаку Баскервилей» мне пришлось сокращать для показа по Би-би-си.
У меня сохранилась газета Daily Mirror с рецензией на фильм. Там есть цитата Маргарет Тэтчер, мол, наш «Холмс» – лучший из всего того, что она видела. Цитата цитатой, но о степени популярности фильма в Англии мне сложно судить.
– Намерены ли вы сейчас привести «Холмса» к современным стандартам?
– Мы уже сделали это. И попали в неприятную ситуацию. Года три-четыре назад канал ОРТ занялся переформатированием прежних телефильмов, среди которых «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень» и другие. Но в тех фильмах – одна история, и достаточно было склеить все серии в одну большую, а затем порезать по пятьдесят две минуты, чтобы получился новый формат. У нас же каждая серия – это отдельная история.
Сделать новый формат было сложно, но очень хотелось, ведь они переводили оригиналы фильмов на цифровую основу. От этого фильмы стали замечательно выглядеть, сразу обновились, помолодели. К тому же новый формат позволил бы нам продавать их по всему миру.
Как мы это сделали? Валуцкий написал связующую историю самого Конан Дойля, которого сыграл Алексей Петренко. Мы сняли эти эпизоды, где Конан Дойл со своим секретарем Вудом создает сборник рассказов о Шерлоке Холмсе. Из наших прежних фильмов мы выделяли отдельные истории и после очередной дискуссии Конан Дойля с Вудом вставляли эти эпизоды целиком. Так получились новые серии по пятьдесят две минуты. Сериал называется «Воспоминания о Шерлоке Холмсе».
А дальше нам на горло наступил капитализм. Оказалось, что права на все фильмы о Холмсе «Ленфильм» продал «Медиа-Мосту» Гусинского и Владимира Досталя. И те потребовали от ОРТ компенсацию за использование в новом сериале материалов прежних фильмов. Состоялся суд, и новый фильм был арестован. Теперь все наши труды лежат на полке и ждут неизвестно чего. Единственное, что согревает душу, – то, что все-таки где-то на полке лежит новенький, свеженький киноматериал.
– С «Зимней вишней» вы сделали то же самое?
– С «Зимней вишней» вышло по-другому. Автором сценария был Владимир Валуцкий. Когда мы сняли первый фильм, то о продолжении даже мысли не было. Там все завершалось, хоть и печально, ведь это мелодрама. Фильм хорошо прошел у зрителя.
Однажды Валуцкий принес на студию сценарий под названием «Дурашка». История не похожа на «Зимнюю вишню». Но поскольку сюжет опирается на собственную биографию автора, то на худсовете кто-то заметил: «Это же вторая серия «Зимней вишни»!» И все с этим согласились. Владимир «подремонтировал» сценарий, и мы сняли продолжение. После второго фильма мы поняли, что эта история требует какого-то завершения.
Я был худруком на Ленинградском телевидении. Директор Белла Куркова мне и говорит: «Хоть вы и худрук, но сами-то собираетесь что-нибудь снимать?» Я отвечаю: «Мне достаточно, что я руковожу». А она: «Но у вас же есть две «Вишни», так давайте сделаем третью, чтобы получился телесериал┘» Тогда я позвонил Валуцкому в Москву, и он согласился. Началось это в Петербурге, а затем идею подхватило ОРТ. Так и возник сериал «Зимняя вишня». Всего вышло десять серий по пятьдесят две минуты. Мы продаем его на российское телевидение и за границу. Так «Зимняя вишня» до сих пор нас кормит.
– От вашего сериала «Что сказал покойник?» у меня возникло странное ощущение: он совершенно не похож на добрый фильм о Холмсе и Ватсоне.
– Здесь был другой материал. Мы снимали по роману польской писательницы Иоанны Хмелевской. Инициативу проявил актер и продюсер Сергей Жигунов: он дал мне почитать книжку и предложил снимать. Мы хорошо поснимали. Интересно было работать. И не потому, что это детектив. История не столько детективная, сколько психологическая, с комедийным оттенком. Там замечательные характеры! Особенно героиня – своенравная и забавная польская женщина. Когда подбирали группу, я не смог найти российскую актрису на эту роль. Надо было искать что-то типично польское. И мы нашли в Варшаве Марту Клубович.
– Юмор этого фильма, на мой взгляд, какой-то европейский – странноватый такой┘
– Верно. Кстати, Госпремию за вклад в телевизионное кино я получил именно за сериалы: за «Холмса», за «Зимнюю вишню» и за «Покойника» – так перечислено в указе. После этого я потерял интерес к телевизионному кино.
Года три назад я был председателем жюри на фестивале «Кинотавр» в Сочи. И очень позавидовал кинорежиссерам: сижу в зале, собирается народ, гаснет свет и начинается кино! Я и подумал: «Елки-палки, что я все с этим телевидением вожусь?!»
– Что же вы решили предпринять?
– Когда мне представилась возможность сделать кино, я сначала снял мелодраму «Письма к Эльзе» по сценарию Аркадия Высоцкого. Картина получила несколько призов на международных кинофестивалях, в том числе «Золотого павлина» в Дели. Но наш американизированный прокат ее проигнорировал: в Москве она шла два дня в двух кинотеатрах, на дневных сеансах┘ Я и разозлился. И решил сделать что-нибудь такое, чтобы прокатчики это все-таки «съели».
И тут попался сценарий Владимира Вардунаса, с которым мы работали над «Покойником». Сценарий назывался «Тимур энд его коммандос». Это сказка для взрослых: ироническая комедия масок и положений. Мы недавно закончили эту картину. Она очень хорошо прошла на кинорынке. Мы продали фильм в семьдесят регионов. А тираж в сто копий стал для нас рекордным. Правда, в советское время тираж в две тысячи копий был обычным делом, но сегодня и сто копий – это настоящая победа.
– Если был бы жив Виталий Соломин и вам предложили бы снимать продолжение «Шерлока Холмса и доктора Ватсона», вы бы согласились?
– Это нереально. Ведь мы все, и актеры в том числе, прошли все этапы взросления наших героев. Мы и за восемь-то лет сильно изменились. Погрузнели, что ли┘ Вы ведь видите, какими молоденькими были и Василий Ливанов, и Виталий Соломин в первых сериях. Да и Рина Зеленая умерла┘ Но дело не только в этом, а прежде всего в том, чтобы вовремя остановиться и уходя – уходить. Нельзя два раза вступить в одну реку. Видите, я уже начал говорить сплошными поговорками┘
