Ее назвали скульптором

Илья Глазунов и Джина Лоллобриджида.Поцелуй.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

Когда Джина Лоллобриджида появилась в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, чтобы открыть выставку своих скульптур, лишь ее ярко-красное, расшитое чем-то блестящим платье позволило разглядеть кинозвезду за плотным кольцом журналистов. Вернисаж прошел под беспрерывное щелканье фотоаппаратов. Желающие запечатлеть всеобщую соблазнительницу 60-х годов стояли стеной и не давали начать церемонию, так что директору музея Ирине Антоновой пришлось попросить их разойтись по сторонам. Перечислив увлечения Джины - сначала фотографию, а потом скульптуру, Антонова назвала их "скрипкой Энгра". (Великий французский художник любил музицировать и, говорят, делал это весьма складно.) Выступающие особо упирали на профессионализм Лоллобриджиды-скульптора: мол, перед вами не причуды красивой женщины, а результат творчества. Загорело-энергичный Никита Михалков призвал российских банкиров скупать Джинины работы и украшать ими свои офисы. Скульптор Николай Никогосян порадовался, что Лоллобриджида - не какой-то там абстракционист, а лепит, как надо. Евгений Евтушенко начал речь со слов "Джина позвонила мне..." и погрузился в автобиографические воспоминания на тему "поэт и его знаменитые друзья". Не выдержав длинной речи, опоздавший к началу церемонии Илья Глазунов пробрался сквозь толпу и прямо за спиной ораторствовавшего Евтушенко вручил даме огромную корзину цветов.

Пока друзья Лоллобриджиды произносили речи, публика разглядывала ее громадные бриллиантовые серьги. После торжественной части все двинулись к экспозиции - проверить, прав ли был Глазунов, когда назвал Джину "женщиной, талантливой, как вулкан". Итальянский посол выдал комплимент прекрасной скульпторше, напомнив, что ее экспозиция открыта не где-нибудь, а в Итальянском дворике музея. То есть желающие могут сравнить выставленные творения с Давидом от Микеланджело. Святослав Бэлза фотографировался на память рядом с произведением "Моя подруга Лайза Минелли": знакомая всем фигура сидит на стуле в спецпозе и спецодежде фильма "Кабаре". Парижский художник и историк моды Александр Васильев, в демократичных джинсах, но в стильной шапочке "от кутюр", похожей на воронку, ораторствовал возле полуголой мраморной красотки, раскинувшейся на диване попкой вверх: "Вот это Мэрилин Монро. Лежит, а рядом телефон. Почему? Ждет звонка". На лицах слушавших его девушек явственно прочитывался вопрос: "Кто должен позвонить, Джон Кеннеди или Роберт Кеннеди?"

Кинозвезда-скульптор, работающая в манере а-ля Зураб Церетели, изваяла себя в виде Голубой феи из "Пиноккио", знаменитой актрисы Лины Кавальери и царицы Савской. Ее Эсмеральда наличествует в двух вариантах - с козочкой и без козочки (фильм "Горбун из Нотр-Дама"). Венер тоже две: Джина как "Имперская Венера" - так назывался фильм про сестру Наполеона Полину Боргезе - и Венера из картины "Самая красивая девушка на свете". Бронзово-мраморные Джины, слегка улыбаясь одной и той же загадочной улыбкой, со всех сторон окружили посетителей вернисажа. И тем, кто побывает на выставке, это лицо явно будет сниться по ночам. Мало того, что выставка бывшей кинозвезды на три четверти состоит из бронзово-мраморных воспоминаний о собственных ролях. Любое сделанное ею лицо, будь то Монро, Минелли или три ребенка из групповой скульптуры "Мир для детей", очень напоминает саму Лоллобриджиду. Такой вот автопортрет нон-стоп. Раскрашенный и обильно позолоченный листовым золотом в 24 карата.

Напрасно публика предвкушала, как она погуляет по музею рядом с итальянской красавицей. "Моцарт по характеру" (выражение Евтушенко) такого удовольствия народу не доставил. Дама быстро прошлась по экспозиции и застряла рядом с циркачкой Лолой, героиней фильма "Трапеция". Там, на фоне самой себя, зажатая поклонниками в углу, Лоллобриджида раздавала автографы. За ее спиной строго взирал на публику милиционер. Слава богу, он не был похож на Джину.