Катастрофы системного характера

Ми-35 называют одним из самых удачных вертолетов Вооруженных сил России.
Фото РИА Новости

На минувшей неделе сразу две крупные авиационные катастрофы произошли в российских войсках. 6 сентября под Читой при выполнении учебного полета потерпел крушение военный самолет МиГ-29, погиб пилот подполковник Альберт Хаджияров. Спустя двое суток в Дагестане, в районе военной базы спецназа Минобороны под Ботлихом, врезался в скалу новейший военный вертолет Ми-35. Погибли все четверо находившихся на борту офицеров (трое членов экипажа и один представитель командования воздушного соединения). Предварительный анализ этих и других ЧП, приведших к гибели личного состава, показывает, что они носят системный характер и в известной степени вызваны негативными факторами, имеющимися в повседневной деятельности армии и флота.

Как сообщили «НГ» в Главном военно-следственном управлении, по факту падения МиГ-29 возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 351 УК РФ (нарушение правил полетов или подготовки к ним). В причинах второй авиакатастрофы военные юристы и комиссия Минобороны еще только разбираются. Но предварительные данные показывают, что обстрела вертолета с земли не было, хотя тот и выполнял боевую задачу. По всей видимости, причины катастрофы здесь так же, как и в трагедии под Читой, связаны с человеческим фактором.

«Вертолет Ми-35 – одна из лучших боевых винтокрылых машин ударной авиации в мире. Машина очень надежна в эксплуатации. Я полностью исключаю, что катастрофа Ми-35 произошла по техническим причинам», – заявил «НГ» бывший командующий армейской авиации (АА) Сухопутных войск ВС РФ, Герой Советского Союза генерал-полковник Виталий Павлов. Он считает, причины катастрофы, возможно, могут быть связаны с теми или иными действиями экипажа, плохими погодными условиями, ошибками командования в постановке боевой задачи, а также с нарушениями дисциплины полетов. При этом Павлов не исключил, что при разборе причин авиакатастрофы просто найдут крайних, «возьмут за основу мнение какого-нибудь начальника и на этом все закончится».

Делать такие выводы у Павлова есть основания. Как известно, он, герой афганской войны, заслуженный летчик и авторитетный руководитель, был освобожден от должности командующего армейской авиации в связи с катастрофой военно-транспортного вертолета Ми-26 в августе 2002 года в Чечне. Тогда погибли более 120 военнослужащих. Павлов до сих пор считает, что в причинах той трагедии руководство Минобороны досконально не разобралось. Но выводы последовали жесткие. Армейскую авиацию после ЧП вывели из состава Сухопутных войск и переподчинили руководству Военно-воздушных сил. Стала ли от этого эффективнее армейская авиация, сказать трудно. Судя по опыту афганской войны и двух чеченских кампаний, как считает Павлов, именно грамотное взаимодействие боевых вертолетов с пехотой обеспечивало успех выполнения боевых задач. Сейчас, как известно, его мнение поддерживает и говорит о необходимости переподчинения АА сухопутному командованию другой военачальник – тоже герой, правда чеченской войны, командующий ВДВ Владимир Шаманов. Но какой смысл требовать переподчинения АА, если новых вертолетов в армии еще крайне мало? Согласно открытой информации, в ВС РФ на вооружении числилось всего 12 Ми-35. После авиакатастрофы в Дагестане их осталось 11. Для сравнения: в странах Латинской Америки (Венесуэле и Бразилии), куда Ми-35 экспортируются, их гораздо больше – около 20 единиц. Хотя в планах перевооружения вертолетного парка Российской армии цифры заявлены огромные. Согласно Государственной программе вооружений – 2020, в ближайшие восемь лет армия и флот должны пополниться 1500 боевыми авиационными летательными аппаратами, треть из которых должны составить новые вертолеты – Ми-8, Ми-35М, Ми-28Н, Ка-52 и т.п.

Но это все только планы. А реалии куда более прозаичные. «Новая техника останется грудой металла, если для нее не будут подготовлены специалисты. Средний налет на один экипаж боевого вертолета в 2011 году составил в ВС РФ чуть более 70 часов. Для сравнения: в армии США этот показатель составляет более 250 часов в год. Отсутствие необходимого у летчика опыта является одной из главных причин многих летных происшествий», – считает офицер ВВС России, не пожелавший называть свою фамилию. При этом на подготовке летного состава, по его мнению, не лучшим образом сказались реформы, проведенные в системе вузов и боевой учебы: «Их укрупнение пока не сказалось на качестве подготовки офицеров, а введенные лимиты ГСМ по-прежнему тормозят процесс совершенствования в ВВС боевого мастерства летчиков».

Руководитель Центра военного прогнозирования, кандидат военных наук Анатолий Цыганок считает, что нынешние потери армии, и особенно ВВС, спецназа и т.п., растут, когда они выполняют экстремальные задачи, иногда и в боевых условиях. При этом потери военнослужащих необязательно обусловлены действиями противника. По данным эксперта, «мирное» падение в пропасть Ми-35 в Дагестане под Ботлихом, где орудуют боевики, – не единственное ЧП за последнее время. В августе в ходе боевого марша там упала в реку боевая машина десанта спецназа ВДВ. Погибли двое солдат, трое были ранены. А в июне 2010 года там же потерпел крушение ударный вертолет Ми-24. При этом причина крушения, как и в случае с Ми-35, – столкновение с горой. Тогда только по счастливой случайности обошлось без жертв. «Учить войска тому, что необходимо на войне, – этот принцип боевой учебы никто не отменял. Если же этого нет – или идут послабления, условности, или возникают различного рода ЧП и катастрофы», – считает Цыганок.