Милрад Фатуллаев
Магомедсалам Магомедов решил наказать экстремистов руками граждан.
Фото Михаила Мордасова/PhotoXPress.ru
Вчера в Дагестане был день траура в связи с убийством наиболее влиятельного на Северном Кавказе шейха Саида-Афанди Чиркейского. Во вторник вечером во время проповеди в селе Чиркей Буйнакского района смертница привела в действие взрывное устройство. Погибли восемь человек, в том числе 12-летний подросток. Больше десятка человек ранены.
В тот же день президент Дагестана Магомедсалам Магомедов призвал «найти и уничтожить» организаторов теракта, так как «нет другого выхода». Совершенно новым в его выступлении было решение о создании отрядов самообороны. «Я думаю, что сегодня мы примем решение в каждом городе, в каждом районе организовать отряды самообороны, дружины из молодых людей, готовых под руководством и вместе с органами внутренних дел вести работу по обеспечению безопасности, по наказанию этих бандитов и террористов», – отметил Магомедов.
Между тем очевидно, что в борьбе с невидимым врагом, каким является бандподполье, подобные меры совершенно бесполезны. И это понятно и самому главе республики. Российская, да и дагестанская общественность в силу своей ментальности обращают внимание на местные власти тех регионов, где подобные преступления совершаются. Однако за борьбу с террором и вообще за криминогенную ситуацию в стране отвечают прежде всего федеральные силовые структуры и специальные подразделения, которые не подчиняются республиканским властям.
С болезнью века борются Национальный антитеррористический комитет, ФСБ, Центр по борьбе с экстремизмом и терроризмом, созданные недавно в пяти районах республики временные оперативные комендатуры, специальные огневые группы, не говоря уже о спецподразделениях ГРУ для проведения особо сложных и «деликатных» операций. Никто не снимал данную задачу с МВД и даже Минобороны РФ.
Усиление военно-силового присутствия в Дагестане ситуацию в регионе не стабилизирует, а, напротив, ведет к ее эскалации. За год преступлений террористического характера стало больше на 8%, попытки властей повлиять на обстановку через создание Комиссии по адаптации боевиков, а теперь еще и через мертворожденные отряды самообороны, выглядят как шаги отчаяния. Даже эти меры властей не находят понимания именно среди прикомандированных силовиков – например, руководителя СКР Николая Бастрыкина и первого заместителя главы МВД Дагестана Виталия Салютина, которые ставят под сомнение этот посреднический институт, то есть Комиссию по адаптации.
Эмоциональное решение Магомедова можно объяснить, но не оправдать. Не имея реальных возможностей повлиять на ситуацию на своем участке, власти вынуждены прикрывать собою провалы политики федерального Центра на Кавказе. За последние годы только в Дагестане погибли десятки религиозных деятелей, среди которых муфтий республики Сайидмухаммад-хаджи Абубакаров, ректор Института теологии и международных отношений Максуд Садиков, шейх Сиражудин Хуригский, единственный доктор шариатских наук Муртазали Магомедов. Да и на погибшего Саида Афанди было однажды совершено неудачное покушение в 2007 году.
Его убийство подвело черту под окончанием священного месяца Рамадан, который год от года в России становится все более кровавым. Теперь своего духовного лидера лишилась 25-тысячная когорта мюридов – послушников и учеников шейха накшбандийского и шазилийского тарикатов. Саиду Афанди удалось выстроить конструктивные отношения с государством и властью, под его влиянием находились многие чиновники и весь состав Духовного управления мусульман Дагестана. Развитию так называемого традиционного ислама способствовали несколько печатных изданий, которые издавались на восьми языках народов Дагестана, два федеральных сайта, ТВ-канал, радио «Сафинат». Теперь эта духовная империя, равно как и последователи суфийского ислама, сконцентрируются вокруг муфтия Дагестана Ахмадхаджи Абдулаева. По крайней мере до тех пор, пока в республике не обозначится другой лидер, который должен быть определен суфийским сообществом ученых.
 На похороны Саида Афанди в селении Чиркей Буйнакского района прибыли тысячи мусульман. Фото Abdula Magomedov/NEWS TEAM/AFP |
Консолидация сторонников Саида Афанди особенно актуальна в силу специфики ситуации в Дагестане, где в марте с.г. суфии и так называемые легальные салафиты (которых называли ваххабитами) в лице ассоциации алимов «Ахлю Сунна» впервые сели за общий стол, пришли к консенсусу по ряду вопросов. Появилась надежда на то, что двадцатилетнее кровавое противостояние уйдет с улиц городов в залы конференций и круглых столов.
Разумеется, в этой связи версия об устранении столь влиятельного на Кавказе шейха в первую очередь рассматривается как попытка ястребов и части силовиков не допустить сближения разнородных общин мусульман. И в России в целом, и в Дагестане в частности, на долю которого приходится до 80% активных верующих, столько же теологических объектов – вузов, медресе, мактабов, мечетей, зияратов, 23 шейха, многочисленные направления ислама – от суфиев и салафитов до шиитов и «Братьев-мусульман» и «Хизб ут-Тахрира».
«Конечно, версию о «лесных» никто снимать не будет, – отметил «НГ» директор Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев. – К сожалению, это расхожая практика, удобная следствию для прикрытия громких преступлений. Она позволяет списать теракты на уже убитых боевиков. Кроме того, из поля зрения общественности последние годы вообще выпадают мотивы этих акций. Следствие заявляет о раскрытии терактов, назначив убитых подпольщиков исполнителями и не заморачиваясь на организаторах и тем более заказчиках».
Оценка эксперта особенно показательна в свете проявившейся недавно в Дагестане череды попыток развязать конфликт между суннитами и шиитами. После серии критических публикаций в суннитских изданиях в Хасавюрте расстреляны шииты – прихожане местной мечети. И эта эскалация нового насилия, если она имеет заинтересованных игроков вне Дагестана, станет новым испытанием для Махачкалы. Повлиять на нее власть будет не в состоянии без выстраивания грамотных государственно-конфессиональных отношений (в таком субъекте, как Дагестан, нет даже ведомства по делам религий), политической воли и заинтересованного подхода федерального Центра. Ярким примером именно такого подхода является соседняя, некогда мятежная Чечня, где последнее громкое преступление, аналогичное убийству дагестанского шейха, произошло в мае 2004 года, когда погиб первый президент и бывший муфтий республики Ахмад-хаджи Кадыров.
Махачкала
