Милрад Фатуллаев
Президент Дагестана Магомедсалам Магомедов на месте теракта в Буйнакске.
Фото Reuters
В ночь с субботы на воскресенье в результате прорыва террориста-смертника в полевой лагерь полигона «Дальний» 136-й мотострелковой бригады под Буйнакском погибли трое военнослужащих, 32 человека получили ранения. Накануне, в субботу, было совершено покушение на министра по делам национальностей, религий и внешним связям Дагестана Бекмурзу Бекмурзаева. Всего же в первые дни сентября участники незаконных вооруженных формирований в Дагестане, Чечне и Кабардино-Балкарии убили более 10 милиционеров и военнослужащих.
Два последних террористических акта в очередной раз доказали – главной целью боевиков по-прежнему остаются высокопоставленные чиновники и представители силовых структур. При этом, похоже, выводов из прежних атак террористов не сделано. Между тем неделю назад президент России Дмитрий Медведев в беседе с директором ФСБ Александром Бортниковым дал высокую оценку способности спецслужб бороться с боевиками. Похоже, бандподполью Северного Кавказа удалось опровергнуть данный тезис.
Война невыученных уроков
Управляемый смертником автомобиль ВАЗ, начиненный центнером взрывчатки, протаранил стоявший рядом с палатками военный автомобиль связи ГАЗ-66. От сильного удара в салоне легковой машины сдетонировала бомба. Взрыв поразил палатки со спавшими солдатами. Как считает официальный представитель Минобороны полковник Алексей Кузнецов, жертв могло быть больше. По его словам, следствием предварительно установлено, что взорвалась только часть взрывчатки (примерно 30 кг в тротиловом эквиваленте). И при этом, по мнению офицера, удачно действовало боевое охранение полевого лагеря, которому удалось заблокировать въезд на территорию лагеря.
Почему машине террориста удалось приблизиться к спавшим в палатках солдатам, официальный представитель Минобороны не поясняет. Мол, все обстоятельства дела выяснит комиссия военного ведомства, которую возглавил командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал Александр Галкин. Министр обороны Анатолий Сердюков, который еще утром в воскресенье доложил о ЧП в Буйнакске Дмитрию Медведеву, распорядился о проведении в регионе дополнительного комплекса мероприятий по усилению антитеррористической защищенности военных объектов.
Между тем у военных экспертов уже сейчас есть вопросы. «Почему на полигоне слабо контролировались подъездные пути к палаточному лагерю? – спрашивает генерал-лейтенант Юрий Неткачев, который в свое время командовал на Северном Кавказе армией, а будучи заместителем командующего группировкой войск в Закавказье, обеспечивал учебный процесс на военных полигонах. – Почему боевое охранение не задержало автомобиль при въезде на полигон? Почему он вообще туда проник?» По словам генерала, характер местности на полигоне «Дальний» позволяет услышать звук приближающегося автомобиля, тем более ночью, как минимум за километр. Исходя из этого, до приближения машины у караула, боевого охранения при правильно организованной комендантской службе к расположению воинского объекта есть достаточно времени для принятия решения.
Заметим, что месяц назад при выходе из КПП 136-й бригады боевики из автомобиля почти в упор расстреляли трех старших офицеров – начальника управления вооружения штаба Южного (Северо-Кавказского) округа, начальника отдела этого управления, а также начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения этого соединения.
Президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник Леонид Ивашов связывает причины ЧП под Буйнакском с системными просчетами очередной военной реформы в стране. «Офицерский корпус сокращен, солдат стало больше, контроля меньше, – утверждает эксперт. – Отсюда и различного рода инциденты. В офицерской среде царит социальная и «идейная» апатия. Многие покидают армию добровольно, потому что низкая зарплата, но самое главное – отсутствует идеология государства, его патриотическое начало. Офицеры, особенно в горячих точках, где они рискуют жизнями, считают себя изгоями, забытыми руководством страны».
Тревожный месяц Рамадан
Дагестанское Министерство по делам национальностей, религий и внешним связям считается наряду с МВД ведомством «расстрельным». Поэтому субботнее покушение на жизнь главы министерства Бекмурзы Бекмурзаева было ожидаемым. Хотя наблюдатели на местах не прогнозировали подобные акции со стороны боевиков в период месяца Рамадан – мусульманского поста.
При взрыве радиоуправляемой магнитной бомбы, закрепленной под днищем джипа Hyundai, погиб водитель, но охранник и сам министр получили лишь легкие контузии. Эксперты полагают, что подрыв был либо акцией устрашения, либо поспешной местью за ликвидацию 27 августа так называемого амира Дагестана Магомедали Вагабова.
Два предшественника Бекмурзаева – Магомед-Салих Гусаев и Загир Арухов – были взорваны в 2003 и 2005 годах. Именно благодаря их политике министерство стали называть «расстрельным». Под руководством этих чиновников ведомство превратилось в идеологического противника экстремизма, оба руководителя не были религиозны, разительно отличались от своих коллег интеллектом и не входили в клановые дагестанские группировки.
Бекмурзаев же особых инициатив в противодействии религиозному радикализму и экстремизму не проявлял. С назначением нового президента Дагестана Магомедсалама Магомедова власти по традиции обратились к «лесным братьям» с предложением выйти из подполья и начать диалог. Тогда «амир» Вагабов ответил кратко: «Да пошел ты┘», но представители четырех радикальных направлений дагестанского ислама откликнулись более чем конструктивно. Президенту Дагестана доставили письмо, в котором были изложены требования радикалов. Все они были, надо признать, справедливыми: прекращение необоснованных задержаний «неизвестными лицами в камуфляжной форме» и пыток, независимое расследование фактов исчезновения людей, доступ к СМИ верующих с иной точкой зрения, отказ от придания Духовному управлению мусульман Дагестана (ДУМД) – идеологическим противникам салафитов (ваххабитов) – функций эксперта при Комиссии по экстремизму. Предлагалось также вернуться к выборам главы Духовного управления, ставшего за последние годы мононациональной аварской организацией.
Последнее обстоятельство было неприемлемо для части властвующей элиты. ДУМД патронируется шейхом Саидом Чиркеевским (Ацаевым), мюридами-последователями которого являются многие министры, представители правоохранительных органов Дагестана. Сам Бекмурзаев, хотя и является послушником шейха Мухаммеда-Амина Параульского, тем не менее обращается за советом и к Ацаеву. Учитывая, что салафиты-ваххабиты шейхов не признают, как не признают культивируемый ими тарикатский (традиционный) ислам, все последователи религиозных авторитетов, а значит, и министры, вплоть до первых лиц, выступают их противниками. Такая ситуация объясняет, почему ДУМД ходит у власти в фаворитах, пользуется всеми привилегиями и льготами, может выдавать заключения о наличии экстремизма в той иной литературе или организации. ДУМД также монополизировал религиозные образовательные и информационные пространства.
Письмо президенту Дагестана, который передал его «для изучения» Миннацу республики, «почему-то» тут же было выставлено на один из республиканских сайтов. То есть последователи тарикатских шейхов сделали все, чтобы сорвать диалог власти с ваххабитами. По сути, межрелигиозный диалог извращается и саботируется чиновничеством. Глава Дагестана здесь бессилен. Неудивительно, что, когда два месяца назад Бекмурзаев обратился по конференц-связи к радикалам, ему посоветовали больше не звонить и пригрозили поступить, как с его предшественниками – Гусаевым и Аруховым.
В ожидании «большого джихада»
Сегодня в Дагестане наблюдается резкий рост экстремизма. Основная причина вовсе не в безработице и бедности: среди исламистов в основном образованные и даже богатые молодые люди, студенты, спортсмены, есть ученые. Появились новые группировки радикалов, которые «ждут своего часа», проповедуя так называемый большой джихад – постижение божественной истины просвещением, словом. Ставка сделана на увеличение числа сторонников, мягкую исламизацию Дагестана. Джамааты радикалов открыто действуют почти во всех вузах, их возрастной ценз становится все ниже.
Главная движущая сила радикализма в Дагестане – социальный протест. Отсутствие доступа к СМИ и политической оппозиции – партий, общественных организаций – толкает активных молодых людей к использованию аргумента действия. Все чаще звучат утверждения, что будущее за ваххабизмом. Общественность живет ожиданиями войны после Олимпиады 2014 года. В самых отдаленных от Махачкалы Цумадинском и Цунтинском районах уже введено чрезвычайное положение после многочисленных обстрелов пограничников и убийств сотрудников ФСБ и лесников. Впервые после августа 1999 года, когда произошел рейд банд Шамиля Басаева в Дагестан, здесь начато формирование народного ополчения.
По чеченскому сценарию
Все отчетливее проявляется проблема роста радикализма среди детей сотрудников милиции. Только в августе в Дербенте и Махачкале в ходе спецопераций убиты сыновья начальников следственного управления и уголовного розыска, сын одного из полковников милиции «заказывает» своего отца «за взяточничество» и уходит в лес с его табельным оружием. Однофамильцы некоторых глав министерств, призванных бороться с экстремизмом, состоят в радикальных исламских организациях, один из них – во влиятельной в мире организации «Братья мусульмане».
Недовольство и, не исключено, неверие в возможности милиции побудили Махачкалу обратиться к чеченскому опыту и предложить Кремлю создать два батальона особого назначения в составе 102-й бригады Внутренних войск МВД РФ из 800 дагестанцев с прямым подчинением главе республики. Эти подразделения будут бороться с радикалами в горно-лесистой местности и в жилых кварталах. Но опять-таки в лесах сидят лишь одиозные боевики. Между тем большинство «штыков», их финансисты и идеологи находятся в городах и крупных населенных пунктах, их сторонники представлены во власти, они взрастают в семьях милиционеров и судей. Показательно, что ни один из министров, кроме глав двух «расстрельных» ведомств – МВД и Миннаца – не испытывает на себе давления экстремистов, что множит слухи об откупе и финансировании подполья, наряду с нечистыми на руку, по оценке радикалов, бизнесменами. В условиях многонационального и полирелигиозного Дагестана и при низком контроле упомянутые спецбатальоны, опасаются эксперты, под идеологическим влиянием мюридов тарикатских шейхов станут удобным оружием сведения счетов не только с боевиками, но и с политическими противниками, несогласными, недовольными деятельностью ДУМД, тем более что последнему предоставлено право оценивать, кто радикал, кто ваххабит.
Решение о создании спецбатальонов еще не принято, но полным ходом идет их формирование. В желающих повоевать с бандитами отбоя нет. В ближайшие дни ситуация в Дагестане, судя по всему, лишь обострится – впереди октябрьские выборы в представительные местные органы власти. Но самое главное – 10 сентября заканчивается Рамадан, в течение которого ислам осуждает любое насилие. Богобоязненные радикалы грозят после этой даты приступить к действительной активизации, тем более что силовики использовали═Рамадан для поимки лидеров боевиков. В этот период «лесные братья» особенно уязвимы, так как во время поста они обязаны в строго определенное время приступать к трапезе. Так были уничтожены в Гунибе «амир» Вагабов, за которым безуспешно охотились шесть лет. Теперь, после окончания поста, радикалы обещают «ответный ход». В этой связи покушение на министра Бекмурзаева – по большому счету исключение из практики. То есть всего лишь своеобразная репетиция накануне осеннего обострения.
Махачкала
