Марина Образкова
Под общей оболочкой может скрываться множество более мелких частей.
Фото Reuters
Недавние теракты в Москве и на Северном Кавказе снова вернули нас к этому вечному вопросу: Кавказ, Дагестан, другие кавказские республики российские – это все еще Россия? Или это уже что-то другое? Потому что люди привыкли говорить «мы и они». Образ страны воспринимается не всегда целостно. В частности, как объяснил директор Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков, наши представления динамичны и меняются, как и сама действительность. Любая большая страна со сложным составом населения, как Россия, Индия, США, Китай, Индонезия, имеет, как правило, две противодействующие тенденции. Одна тенденция – централизаторская, обеспечивающая солидарность и единство заключенного в рамках этого государства населения.
«В то же время есть другая тенденция, которая идет иногда достаточно гармонично с нею под лозунгом единства в многообразии. Но иногда это конфликтующая тенденция, вплоть до открытых вооруженных конфликтов и таких явлений, как терроризм. То есть это явление связано с сепаратизмом, с желанием выйти или изменить статус-кво, выйти из общего пространства, создать свое государство или присоединиться к другому, – объясняет Тишков. – Или же вообще не признавать Центра, а контролировать свою власть на своей территории. И с такими проблемами сталкиваются многие государства. В таких многонациональных странах часто играет роль, казалось бы, незаметный факт: необходимо, чтобы правящие структуры отражали состав населения. И если в государстве люди разных вероисповеданий, разного цвета кожи, разного фенотипического облика, а милиционеры только одного облика, а демонстранты другого, то ждите, конечно, прямого конфликта. Не должны служебные, социальные и прочие границы проходить по этническим, расовым или фенотипическим (фенотип – это внешний облик) различиям. Это забота прежде всего власти, это забота общества, и в том числе экспертного сообщества. И к этому нужно быть чувствительным, иметь к этому, знаете, такой вкус или чувствительность. Как, скажем, в свое время менялся даже облик содержания рекламы или подбор актеров в голливудских фильмах, которые все больше и больше отражали многообразие, скажем, того же американского народа».
Угрозы распада России после того, как Советский Союз разделился на 15 частей, сейчас нет – такое заключение Тишков делает на основании исследований своего института. «Уже прошло около 20 лет, пройден большой путь с точки зрения становления новых государств как самостоятельных общностей государственных – не только с атрибутами Конституции, границами, гимнами и флагами, но и как народом, который сознает себя гражданами этого государства. Однако пока данный процесс еще не закончен», – отмечает эксперт. Легче реформировать экономику, скажем, перевести ее с плановых, социалистических рельс на рыночные. Даже легче, наверное, перестроить в какой-то мере политическую систему, чем выстроить новую общность, понимание того, что мы один народ, мы новое государство. И в то же время мы – продолжение старого, российского государства. В частности, на основании своих исследований ученые предсказывали беспорядки в Киргизии за 1,5–2 года. «В сети этнологического мониторинга, начиная с 1994 года, регулярно идет замер динамики конфликтности как по регионам, так и по 10 постсоветским государствам, – рассказывает Тишков. – С моей точки зрения, пик открытых конфликтов, который пришелся на поздний СССР и первые годы после распада СССР, особенно включая два раунда чеченской войны и жесточайшего открытого вооруженного конфликта, пройден в нашей стране, и едва ли сейчас появятся клиенты на новую вооруженную сецессию, которые бросят вызов государству, федеральной власти и в целом России».
Конечно, сейчас все еще существует бытовой уровень ксенофобии. Любопытно, что ксенофобские настроения никак не связаны с этническим составом, с бедностью или богатством.
Однако, например, в крупных вузах видно, что студенты разных национальностей, религий и из разных регионов довольно спокойно уживаются друг с другом. Но в целом, конечно, именно молодежь является группой риска. «Фундаментальными рисками, которыми считается, что государство может быть в состоянии распада, являются внешние долги, высокая детская смертность, продолжительность жизни, уровень образования и так называемый молодежный навес. Общество, в котором молодежные группы доминируют и не находятся под контролем более старших товарищей или власти, – в состоянии риска, – отмечает эксперт. – Вся наша наука говорит о том, что человек, рожденный в одной культуре или в одной национальности, не имеет каких-то прирожденных отторжений к человеку другой культуры, или другой расы, или другой национальности».
Комментарии опрошенных: Всегда есть заинтересованные в нестабильности
Думаю, что в ближайшие лет десять от Москвы отсоединятся не только кавказские и вообще национальные регионы, но и вполне русские – вроде Поволжья и Черноземья.
Антон, 34 года, системный администратор
В ближайшие десять лет никакого выхода кавказских республик не произойдет, возможно присоединение Аджарии. Для начала на правах союзной республики СНГ. А может, они примкнут уже к союзу РФ и Белоруссии.
Юля, 27 лет, специалист по связям с общественностью
Вполне возможно. Потому что, например, другим странам это выгодно, чтобы ослабить силы нашей страны.
Наталья, 21 год, специалист по страхованию
Скорее нет, чем да. Хотя у нас все возможно, и прогнозировать тут бессмысленно.
Степан, 69 лет, пенсионер
Нет. Правительство не позволит, т.к. это покажет его слабость в управлении страной в целом и подорвет авторитет со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Виталий, 31 год, генеральный директор транспортной компании
Думаю, что власть в Москве будет центробежным силам этому до последнего мешать, и надеюсь, что развала страны не будет, т.к. обретение независимости одной из частей РФ вызовет эффект домино.
Алексей, 28 лет инженер-системотехник
В законе страны сказано, что право выхода из состава Федерации не предусмотрено, а в другой статье, что иных толкований данного закона не допускается. Во-вторых, они не хотят выходить – большинство (больше 90 %.). Более того, экономически они не смогут существовать.
Виталий, 32 года, генеральный директор компании, занимающейся поставкой электронных компонентов
Российская Федерация не имеет четкой и продуманной стратегии в отношении Северного Кавказа. Выделение этого региона в новый федеральный округ, появление полномочного представителя президента в данном округе – положительный фактор, но его стоит рассматривать как продолжение политики реагирования на сложившиеся проблемы, а не работу над их предотвращением. Кавказские элиты, с их клановостью, высокой даже по российским меркам коррупцией, такое положение дел устраивает. Они заинтересованы в возникновении очагов напряженности с целью получения финансовой помощи (провозглашенная стратегия решения проблем экстремизма экономическими способами наилучшим образом соответствует их желаниям) и прочих бонусов для самих себя. Кавказские элиты не заинтересованы в отделении от России. Они заинтересованы в сохранении напряженности. Современное кавказское общество испытывает влияние противоречивых факторов – от влияния радикальных течений ислама до обыкновенного желания благополучной жизни. Эти республики являются дотационными регионами. Их отделение от России сродни перерезанию артерии.
Стас Лазовский, 27 лет, специалист Центра российско-европейского межрегионального и приграничных сотрудничества
