Андрей Николаев Адвокаты Алексея Козлова, гендиректора компании «Корфинанс» и помощника председателя комитета Совета Федерации по международным делам Михаила Маргелова, опротестовали приговор Пресненского суда Москвы, который приговорил его к восьми годам заключения. Мосгорсуд должен теперь определить, насколько справедлив вынесенный бизнесмену приговор. А в его обоснованности сомневаются многие. В том числе и жена осужденного – известный журналист Ольга Романова, в прошлом телеведущая РЕН ТВ и главный редактор российской версии журнала BusinessWeek. Она считает, что ее муж оказался за решеткой из-за бывшего партнера – сенатора от Чувашии Владимира Слуцкера, который таким образом решил отобрать у него бизнес. Об этом она прямо заявила нашему корреспонденту.
– Ольга, а в чем, собственно, суть конфликта между Козловым и Слуцкером?
– Да речь просто идет об откровенном рейдерстве, об отъеме собственности у партнера. Мой муж стал работать со Слуцкером в компании «Финвест» до знакомства со мной. Предыдущий партнер бизнесмена-сенатора Амбарцум Сафарян серьезно конфликтовал с ним. Слуцкер Сафаряна посадил и его долю прибрал к рукам. Затем пригласили Алексея, но и с ним сенатор не ужился.
Нынешнее дело началось в мае 2007 года, когда мой муж приобрел на свое имя 33% акций московского завода «Искож». К тому времени конфликт между ним и Слуцкером был уже в полном разгаре, и сенатор обещал посадить его в любом случае. Так и сделал. Буквально через месяц генеральный директор завода написал заявление, что акции якобы были украдены. Хотя на самом деле Алексей купил их через депозитарий «Русские фонды» – солидной компании, которая работает на нашем рынке почти двадцать лет. Кстати, на суде ее представители дали показания, которые свидетельствуют о том, что сделка была совершенно законной. Их, увы, не услышали.
Слуцкер, судя по всему, очень уж хотел заполучить эти акции. Отнять их в арбитражном суде было нельзя, поскольку никто не выдвигал никаких материальных претензий, да и покупатель, и продавец были удовлетворены сделкой. Поэтому и понадобилось это заявление гендиректора. Правда, на суде тот показал, что писал его не по собственной инициативе, а под диктовку адвоката сенатора. Я своими ушами слышала это на процессе, да и в протоколе сей факт зафиксирован.
А в итоге было заведено уголовное дело, по которому Алексей сначала проходил в качестве свидетеля, но через год его арестовали. Причем под тем предлогом, что у него есть загранпаспорт и он может уехать за рубеж. И это при том, что в том году мы неоднократно бывали за границей, и если бы уж очень захотели, то могли бы не возвращаться.
– Но вы также заявляли, что дело, заведенное против вашего мужа, – это месть за вашу профессиональную деятельность.
– Да, так оно и было. Ведь формальной причиной ссоры между Алексеем Козловым и Слуцкером стала моя публикация в журнале New Times о хозяине «Северстали» Алексее Мордашове. Поводом для нее послужило его интервью газете Financial Times, в котором он заявил, что собирается консолидировать всю металлургическую отрасль России. Конечно, я, будучи экономистом, человеком, следящим за бизнесом, не могла не заметить, что если кому это под силу, так только не Мордашову. Вполне ироничная была заметка.
И вот после этого Слуцкеру позвонили из «Северстали» и сказали, что он должен со своим партнером разобраться. Либо Алексей заставляет свою жену заткнуться, либо надо предпринять против него серьезные меры.
Есть еще одна возможная причина наезда. Мой муж был прекрасно знаком с бывшим охранником Слуцкера Михаилом Пелегашвили. Он бежал из России после загадочной гибели генерала Трофимова (отставной генерал-полковник ФСБ Анатолий Трофимов, служивший начальником охраны Слуцкера, серьезно поссорился с сенатором и был вместе с женой убит в апреле 2005 года. – «НГ»). Алексей не раз встречался с Пелегашвили и, наверное, мог многое от него узнать. К тому же он неоднократно писал о деле Трофимова и в Генпрокуратуру, и в Следственный комитет, и в Совет Федерации – но кого это интересовало?! Поэтому его как потенциального носителя опасной информации вполне могли упрятать в тюрьму.
– Недавно тоже к восьми годам был приговорен журналист Олег Лурье. По версии следствия, он требовал деньги за отказ от публикации статей, компрометирующих сенатора Слуцкера и его жену Ольгу. Что вы думаете по этому поводу?
– Это довольно странное дело. Лурье, насколько я понимаю, влип прежде всего из-за того, что хотел опубликовать какие-то опасные документы. Как мне говорили, он даже подписал какие-то расписки Слуцкеру. Я думаю, у него были те же проблемы, что и у нас.
– Союз журналистов России, осудив действия Лурье, тем не менее выразил недоумение по поводу несоразмерной суровости приговора. Возможно, здесь не обошлось без административного давления на суд?
– Да, всем дают по максимуму! Но вот что интересно: сенатор настолько чувствует свою безнаказанность, что с уверенностью говорит о том, каков будет вердикт суда, и даже называет срок. Я выходила на Слуцкера и просила: возьмите все, только пусть муж будет на свободе. Нет, ответил тот, он будет сидеть восемь лет. И все говорилось в открытую.
– А как отнесся к этому делу сенатор Михаил Маргелов?
– Михаил Витальевич, человек умный и порядочный, всегда поддерживал и Алексея, и меня. Знакомясь с делом, он говорил, что это чисто арбитражный спор, который был сознательно переведен в уголовное разбирательство. Потому что иначе Слуцкеру не удалось бы отобрать акции, а тем более – посадить невиновного человека. И сейчас Маргелов настаивает на том, что это крайне несправедливое решение.
– Каково настроение вашего мужа – надеется ли он на пересмотр приговора?
– Иллюзий у него нет, но настрой хороший. Говорит, что давно не встречал столько интересных и порядочных людей, занимающихся бизнесом, как там, в Бутырке.
– А как же требование Дмитрия Медведева «не кошмарить бизнес»?
– Пожелание, конечно, благое, но Алексей был арестован именно в тот день, когда президент произнес эту фразу.
