Эллинский вызов Элладской церкви

Греческие противники «Византии» намерены обзавестись храмом в Афинах. Фото сайта www.ysee.gr

Как заявило 10 апреля с.г. руководство Высшего совета этнических эллинов (Supreme Council of Ethnic Hellenes, или же SCEH в англоязычной аббревиатуре), власти Греции официально утвердили реконструированную религию древних греков в качестве одной из «признанных религий» (подробнее — в «НГ» от 19.04.17). Таким образом, те, кто исповедует этническую религию эллинов, получили гарантированную Основным законом страны возможность добиваться разрешения на строительство собственных храмов в Греции и беспрепятственно совершать богослужения. Для Греции, Конституция которой фиксирует доминирующую роль Православной церкви, это серьезный шаг навстречу новым религиозным движениям. С энтузиазмом воспринимают приобретенный статус и сами последователи современного «эллинизма», добивавшиеся признания более 20 лет.

Греческая Конституция закрепляет особый статус православия в стране и запрещает прозелитизм. Более того, выработку религиозного сознания она называет одной из главных задач системы образования Греции. Ежегодный отчет Госдепа США о состоянии религиозной свободы в Греции за 2015 год (последний, доступный на сегодняшний день) свидетельствует о том, что гражданские и уголовные суды страны рассматривают случаи богохульства. Тем не менее неприкосновенность свободы вероисповедания и равенство «признанных» религий с «преобладающей» – православием – также прописано в Основном законе страны. Так, печатные материалы, в которых содержатся оскорбления в адрес «христианства или любой другой из признанных религий», могут быть изъяты из обращения. Однако самое важное право, которое греческое законодательство закрепляет за «признанными» религиями, – это возможность регистрировать юридические лица, частные школы, благотворительные учреждения и другие некоммерческие организации.

В вопросах официального признания и регистрации юридического лица греческие неоязычники ненадолго отстали от других религиозных организаций. Католическая и Англиканская церкви, две группы евангельских христиан, а также целый ряд восточных Церквей смогли подать запрос о регистрации собственных юридических лиц только в 2014 году, когда был принят закон № 4301 «Об организации законных форм религиозных сообществ и их структуре». Пункт 17 этого закона позволяет религиям, для которых в силе разрешение на организацию места для молитвы, быть признанными в явочном порядке – именно он и помог эллинистам закрепить свой статус в Греции.

Тот же закон № 4301 устанавливает, что «признанной» религией может быть определена только та, чьи основные принципы четко выражены и не содержат тайных установлений, а исповедание бесплатно и общедоступно, и запрещает прозелитизм. Тем не менее признание не означает, что религиозные течения самоустраняются от проповеди и выработки идеологических установок. Для неоязычников, к которым принадлежат современные греческие эллинисты, это особенно актуально.

Неоязыческие течения континентальной Европы со времен своего зарождения в начале XX века были склонны инкорпорировать в свое вероучение концепции национального строительства и идеи о необходимых способах устройства национальных государств. Этим обусловлено их повышенное внимание к политике и стремление участвовать в политической и общественной жизни своих стран. Современные эллинисты в этом не являются исключением. «В Греции у язычников есть отличные, возможно, лучшие, чем в других частях Европы, предпосылки для того, чтобы стать важной социальной силой. Единственное, что им мешало до последнего времени, это чрезвычайно строгое законодательство в сфере религии, действующее в Греции. Но если этот барьер будет преодолен (а греческие неоязычники настроены очень решительно и заявляют о готовности привлекать европейские институты, такие как ЕСПЧ, которые скорее всего встанут на их сторону), греческое язычество, несомненно, станет влиятельной силой в стране», – считает кандидат философских наук, религиовед Станислав Панин. «Несмотря на большое влияние Элладской православной церкви, греческая культура непредставима без античного, то есть языческого, наследия. Поэтому разговор о язычестве в Греции – это разговор о величайшей эпохе в прошлом своей страны, когда она представляла собой одну из ключевых политических и культурных сил Средиземноморья. Причем в отличие от многих других ветвей европейского неоязычества у греческих язычников это прошлое не мифологическое, а вполне реальное: оно на виду, его значение всемирно признано, и такие имена, как Гомер или Платон, известны любому образованному человеку».

При этом спектр мировоззренческих и политических идей неоязычества достаточно широк и не сводится только к националистической повестке, в контексте которой принято рассматривать родноверов – российских представителей неоязыческих движений. «Современные язычники довольно различны по своим мировоззрениям и политическим взглядам. Например, виккане (британские спиритуалисты и реконструкторы «ведьмовства». – «НГР») и близкие к ним группы часто имеют левые симпатии: для них традиционными сферами интереса являются экология, феминизм, права сексуальных меньшинств. Язычники-реконструкторы, которые ставят перед собой задачу приближенной к историческим фактам реконструкции народной культуры, и традиционалисты, соединяющие неоязычество с идеями «интегрального традиционализма» Рене Генона, напротив, часто демонстрируют правые, консервативные симпатии. Поэтому однозначно сказать, что неоязычники придерживаются какой-то одной политической программы, нельзя. Напротив, позиции в языческом сообществе заметно поляризованы», – говорит Панин.

«Однозначно можно сказать, что по мере утверждения неоязычества как коллективной, а не только индивидуальной идентичности, оно все чаще задается вопросом о том, какие политические силы выражают его интересы, – уточняет религиовед. – Как и все граждане, неоязычники хотят, чтобы их интересы были представлены в парламентах и чтобы их права защищались на законодательном уровне. В последние годы тема язычества и политики обсуждается все более и более активно. В неоязыческой среде появляются и активно обсуждаются новые работы, например вышедшая в прошлом году книга «Языческий анархизм» Кристофера Томпсона. Это стало возможным благодаря тому, что, по мере правового признания неоязыческих групп в различных странах, у неоязычников появилась возможность открыто и напрямую отстаивать свои интересы».

Однако, учитывая закрепленное Конституцией положение православия в Греции и далеко не всегда позитивное отношение современных эллинистов к христианству, критику которого они ведут с позиций греческого традиционализма и приоритета национальной культуры, столкновение и конкуренция с христианами в политическом поле становятся весьма вероятными. Недавний акт вандализма в молодежной культурно-спортивной организации в Афинах (23 апреля у ее здания был разбит бюст богини Афины, который несколько лет назад был «ослеплен» – его глаза были замазаны черной краской) греческие язычники в опубликованном на сайте SCEH заявлении назвали прямым результатом культурного упадка «византийской» Греции, основной функцией властей которой является воспитание верноподданных православных. «Единственный выход для этого Византийского государства – услышать наш голос и немедленно изменить курс», – гласит заявление. При этом еще в 1997 году в своем первом пресс-релизе SCEH заявлял, что является организацией этнических эллинов, которые «стоически терпели систематическое (и совершенно не случайное) пренебрежение и разрушение нашего культурного наследия, памятников античности и нашего традиционного образа жизни со стороны «Греческого» государства, находящегося в рабстве у экономико-религиозного монстра».

Антихристианская направленность, вытекающая из неприятия глобализма в целом, для современных эллинов не уникальна – подобные идеи сопутствовали многим европейским языческим движениям. Кроме того, неоязычникам из Восточной Европы в XX веке была не чужда политическая борьба. Так, польская организация неоязычников Zadruga ведет свою историю от основанного в 1937 году одноименного журнала, основатель которого Ян Стахнюк был автором антикатолической концепции возвращения к праславянским корням Польши. Созданное в 1926 году латвийским этнографом и художником Эрнестом Брастыньшем неоязыческое движение Dievturiba, запрещенное на родине в середине 30-х за призывы к фашистскому перевороту, пережило в эмиграции советские репрессии и возобновило деятельность на родине в 1989 году. Наконец, литовская Romuva, которую основали в 1930 году Домас Шидлаукас и Гедиминас Бержанскис, как религиозная организация была зарегистрирована в 1991 году – ранее ее члены преследовались за антисоветскую деятельность.

Наибольший интерес к непосредственному участию в политике проявляет именно правое крыло европейских неоязычников, к которому можно отнести и SCEH. В рамках Европейского конгресса этнических религий (ECER) эллинисты сотрудничают и со своими российскими единомышленниками из Союза славянских общин Славянской родной веры (ССО СРВ). При этом свою численность SCEH оценивает в 2 тыс. человек, добавляя, что около сотни тысяч греков проявляют интерес к этнической религии. Признание дает организации шанс закрепиться и на политическом поле Греции. Учитывая повышенное внимание Российского государства к традиционалистским движениям внутри Евросоюза и наметившееся в последние годы сближение с Православной церковью, можно предполагать неожиданную реакцию на политическое усиление греческих язычников.