Игорь Кантеров О новых религиозных движениях, возникших в посткоммунистической России, написаны тысячи книг и статей. Антисектантские телепередачи с завидной регулярностью появляются фактически на всех каналах, за исключением разве спортивного. Господство общеобязательных идеологических схем постепенно эволюционировало в навязывание через средства массовой информации одномерного подхода к пониманию феномена новых религиозных движений, в то время как серьезное изучение их природы и деятельности предполагает непосредственные контакты с объектом изучения.
В религиоведении в отношении вероучения и практик новых религиозных движений до сих пор имплицитно присутствуют элементы агрессивной секулярно-атеистической методологии: «Как можно верить в такую бессмыслицу?» Такой вопрос, предваряющий, а чаще всего и заменяющий конкретный анализ учения того или иного движения, фактически звучит как окончательный приговор претензиям новых религиозных движений на существование. В лучшем случае их квалифицируют как псевдорелигии, но чаще всего вероучения возникших групп объявляются маскировкой неких мошеннических целей их основателей и лидеров. Подобные оценки экстраполируются и на рядовых верующих. Такие выводы делаются без изучения внутреннего мира последователей неорелигиозных движений.
Очевидно, перечисленными методологическими установками руководствуется профессор Александр Ярков, вынося свое суждение о движении анастасийцев.
Профессор выражает неподдельную тревогу по поводу утраты обществом нравственных ориентиров, бедственного состояния окружающей среды. И призывает всех вместе – и верующих, и атеистов – решить эти проблемы, отмечая существующие между ними разногласия.
При внимательном прочтении заметки приходишь к выводу о том, что анастасийцы в союзе верующих и атеистов не участвуют. Ведь они, увлеченные построением «райского города-огорода», едут туда «добрыми молодцами да красными девицами», а приходят оттуда все больше «пешком да в обносках». Короче, весь этот проект единения с природой является заурядным «лохотроном». Доказательства? Да они и не требуется. Достаточно выставить анастасийцев чудаковатыми простофилями, с готовностью отдающих содержимое своих кошельков «дядям-организаторам».
Присутствие у возникших новых религиозных движений «буйного творчества» в содержании их вероучительных конструкций и ритуалистике затрудняет выделение отличительных, устойчивых признаков, присущих большинству таких движений. Отсюда и вполне понятный разнобой в их типологизации. Подчас их просто именуют «сектами».
Если рассматривать анастасийцев в контексте типологизации религиозных движений современным религиоведением, то это образование следует отнести к разновидности «нью-эйдж», разумеется, имея в виду синкретический характер концептуальных построений многих групп нью-эйджеров. Подобные движения скорее квалифицируются как «религии аудитории», нежели устойчивые группы единоверцев. Многочисленные группы приверженцев «нью-эйдж» порой не связаны четко сформулированной вероучительной доктриной. Нью-эйджеры убеждены в способности человека творить свою собственную реальность. Большое значение придается экологии, вегетарианству, музыкальной терапии, проповеди возвращения «назад к земле», которые служат основой для создания целостного мировоззрения. За рубежом и в современной России группы нью-эйджеров предпочитают действовать под вывеской оздоровительных, экологических, воспитательных и культурно-досуговых центров. Социально-психологическими причинами востребованности идеалов «нью-эйдж» являются неуверенность, страх перед настоящим и будущим, боязнь экономических потрясений и природных катастроф, разочарование в институтах власти и традиционных верованиях.
Эрнст Блох, видный представитель Франфуртской школы социологии, в книге «Принцип надежды» различал два типа утопии: прогрессивную и реакционную. Первая, выдвигая утопический проект будущего общества, показывает не только неразумность, но и нравственную несостоятельность «наличного бытия». Тем самым усвоение и следование утопической модели способствуют совершенствованию общества, избавлению его от некоторых пороков. Напротив, реакционная утопия, освящая своим авторитетом существующие порядки, консервирует антагонизмы и несправедливости.
Не вдаваясь в обсуждение проблемы вымышленности или подлинности личности Анастасии, обратим внимание на причину востребованности книг Владимира Мегре. Многочисленные наставления Анастасии направлены против духа меркантилизма, цинизма, эгоизма, лжи. Эффект воздействия усиливает насыщенность наставлений и рассказов Анастасии житейскими ситуациями, с которыми повседневно сталкиваются люди.
Можно потешаться, даже поёрничать над мечтой жить поближе к природе, построить свой дом. Обычно это весьма скромные одноэтажные, редко двухэтажные дома, а вовсе не хоромы. Они отнюдь не похожи на роскошные особняки новых русских. Не знаю, как выглядят тюменские анастасийцы, но в поселениях под Владимиром они точно далеко не все «добры молодцы да красны девицы». Среди них есть люди разных возрастов, в основном среднего достатка. Все были открыты для разговора со мной, не было заметно никакой «сектантской замкнутости», таинственности.
Отличительная особенность движения анастасийцев – отсутствие жесткой структуры управления. Единственно признаваемый авторитет – Владимир Мегре, однако и он не наделен никакими административными и должностными полномочиями. Движение не занимается миссионерством. Основным каналом пополнения числа последователей являются книги Мегре.
Я далек от идеализации движения анастасийцев. Наверняка среди его последователей могут оказаться авантюристы, жаждущие нажиться на доверчивости людей. И если имеются достоверные сведения о том, что этим движением в Тюмени верховодят «лохотронщики», обирающие людей до нитки, то надлежит их призвать к ответу. Для этого существуют Уголовный кодекс, правоохранительные органы, суды.
И в заключение. Религиоведческая оценка непременно должна быть свободна от конфессиональной и идеологической ангажированности. Тем более не допускаются насмешки над взглядами и чувствами приверженцев учений, какие бы экзотические сюжеты и утверждения они ни содержали. Тактичность, толерантность открывает возможность религиоведам, исследователям этноконфессиональных отношений получать достоверную (и не только со страниц газет) информацию о тех же анастасийцах. Ничто ведь не мешает самим встретиться с «добрыми молодцами да красными девицами» и исследовать мотивы, побуждающие их не пьянствовать, не дебоширить, а строить свой «райский город-огород».
