Условно-досрочное освобождение под видеокамеру

Конституционный суд (КС) отказался рассматривать жалобу одного из российских заключенных на статью 79 Уголовного кодекса (УК), в которой указано, что условно-досрочное освобождение (УДО) зависит и от количества вынесенных взысканий. КС посчитал невозможным ограничивать компетенцию судов в этом вопросе. Между тем, по информации «НГ», в мае в администрацию президента будут направлены предложения по реформированию Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Они в том числе касаются и проблем с получением УДО. Предлагается обеспечить и тюремщиков и заключенных техническими средствами, которые помогут доказать правомерность или необоснованность того или иного взыскания.

«Это, однако, не означает, что само по себе наличие снятых или погашенных дисциплинарных взысканий может служить основанием для отказа осужденному в условно-досрочном освобождении», – подчеркнул КС, высказываясь в поддержку права судов разбираться при рассмотрении ходатайств об УДО со всеми обстоятельствами пребывания заключенного в колонии.

Однако на практике именно наличие взысканий и является главным основанием для отказа сократить человеку срок пребывания за решеткой. При этом взыскания есть практически у каждого заключенного, хотя далеко не все являются злостными нарушителями. Соответствующую запись в дело можно получить за что угодно – кто-то якобы забыл поздороваться с надзирателями, кто-то в спешке не застегнул пуговицу. Вот именно такие «нарушения» и ложатся в основу обвинительного рапорта, который многие начальники подписывают не глядя, после чего человека и направляют в штрафной изолятор (ШИЗО).

По словам экспертов, суды в основном отказывают таким «проштрафившимся» зэкам в УДО – и им неважно, было ли оно потом снято или погашено. Кстати, и сама процедура снятия взысканий вызывает у правозащитников критику – в ней не прописано никаких четких критериев. А это означает только одно – что тюремщики сами «оценивают», исправился ли заключенный или он закоснел в пресловутом «отрицалове».

По словам основателя соцсети «Gulagu.net» Владимира Осечкина, позиция КС теоретически правильная, но, к сожалению, вряд ли ее кто-нибудь услышит. «Даже те хорошие и важные нормы, что сейчас прописаны в Уголовно-процессуальном и Уголовно-исполнительном кодексах, попросту игнорируются», – напомнил он. Правозащитник рассказал, что из колоний часто поступают жалобы на тюремщиков, которые составляют заведомо ложные рапорты о нарушениях заключенными правил внутреннего распорядка (ПВР). «Этих сидельцев направляют в ШИЗО по формальным поводам – не поздоровался, не назвал свое имя, был, например, без шапки или с расстегнутым воротом. Хотя это лишь предлоги, истинной же причиной, как правило, являются отказы дать взятку или стучать на своих сокамерников. А иногда это происходит просто из личной неприязни или же по указанию сверху, как с некоторыми «политическими», – пояснил Осечкин.

Группа правозащитников и адвокатов по собственной инициативе уже подготовила проект реформирования ФСИН. В начале мая документ планируется передать на рассмотрение президенту. Этот проект объемный, а сама реформа – весьма затратная, но вот то, что касается УДО, является делом достаточно исполнимым. Например, предлагается разрешить сидельцам иметь при себе диктофоны, а также «по заявлению осужденного предоставлять ему на месяц видеорегистратор в тех случаях, когда он заявляет об угрозах и злоупотреблениях со стороны тюремщиков».

«Но главное, что мы будем настаивать на реализации принципа презумпции невиновности в отношении заключенных и на обязанности сотрудников ФСИН прилагать записи с камер видеонаблюдения или с видеорегистраторов, которые и должны доказывать совершение осужденным нарушения ПВР», – подчеркнул Осечкин.

По словам руководителя уголовной практики юридической компании BMS Law Firm Тимура Хутова, процесс УДО имеет массу возможностей для манипулирования им, поскольку критерии освобождения или отказа в нем крайне субъективны. «При решении вопроса об УДО суды всегда учитывают наличие взысканий и поощрений, причем погашенные ими тоже учитываются. Кроме того, в расчет берется и мнение сотрудников с места отбывания наказания, которые практически всегда против освобождения», – отметил юрист. Между тем, по словам эксперта, сами по себе процедуры наложения взысканий либо, наоборот, поощрений также не выдерживают никакой критики – они абсолютно не регламентированы и оставляют широкую почву для злоупотреблений. К примеру, взыскание считается погашенным, если в течение года зэк не получит новое. А снять его могут и раньше, например, за хорошее поведение, стремление к учебе, полезный труд и т.д. Однако на практике почему-то эти критерии не работают, подчеркнул Хутов. За неналожение взысканий, по его словам, сотрудники администрации нередко могут взимать поборы – точно так же, как и за поощрения, что «происходит благодаря закрытости и непрозрачности ФСИН». 

Между тем адвокат Роман Скляр отметил, что эта тема уже поднималась и ранее свою позицию по ней высказал Верховный суд (ВС), однако как таковой пользы это не принесло. На пленуме в 2015 году ВС, скажем, указал, что наличие у осужденного взысканий не может становиться единственной причиной отказа в УДО. «Суды должны оценивать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения за весь период отбывания наказания, а также последующее поведение осужденного и другие характеризующие его сведения». Именно это, кстати, констатировал и КС.

Адвокат Екатерина Яковлева, впрочем, в беседе с «НГ» заявила, что наличие у осужденного даже неснятого или непогашенного взыскания действительно не всегда расценивается судами в качестве обстоятельства, свидетельствующего, что он нуждается в дальнейшем отбывании наказания. «Если суд откажет в УДО на основании только наличия погашенного или снятого взыскания, то это может послужить поводом к отмене такого решения», – подчеркнула она. Правда, Яковлева уточнила, что и без того формально-официальных причин не выпустить осужденного по УДО довольно много. Суды ссылаются, к примеру, что не был возмещен вред пострадавшему, но при этом не устанавливают, была ли предоставлена возможность осужденному трудоустроиться в месте отбытия наказания. Порой свой отказ судьи мотивируют отсутствием места проживания осужденного после освобождения или, к примеру, ссылаются только лишь на мнение представителя исправительного учреждения.