Екатерина Трифонова
Следственный комитет объяснил особенности отечественного правосудия. Фото агентства «Москва»
Следственный комитет (СК) после анализа практики избрания меры пресечения в виде заключения под стражу сделал вывод о сформировавшемся среди следователей взвешенном подходе. Эксперты этого оптимизма не разделили, отметив, что ходатайства об арестах по-прежнему слабо аргументированы. Впрочем, закон действительно позволяет арестовать человека до суда лишь по предположению о его вине. Небольшое же количество оправдательных приговоров СК объяснил собственной добросовестной работой.
В ведомстве отметили, что за последнее десятилетие количество обвиняемых, отправленных под стражу, заметно сократилось. Если в 2006 году их было более 25%, то за этот год арестовано менее 20% лиц по направленным из СК в суд уголовным делам. Это связано с тем, что «следователи тщательно подходят к избранию этой меры пресечения», указано на сайте ведомства.
Там же можно прочитать, что СМИ и общественность неправильно трактуют статистику обвинительных приговоров, которые, мол, выносятся в 99% случаев. В СК отметили, что критика не учитывает специфику существующей в России системы уголовного судопроизводства. А именно о проведении доследственных проверок, когда есть возможность отказаться от возбуждения уголовного дела или прекратить его до суда. А вот в других странах и системах уголовного права, например в англосаксонской, указали в СК, такой процедуры нет, дела автоматически передаются в суд, «где соответственно наблюдается иная статистика с большим количеством оправданий рассматриваемых дел».
«Ссылка СК на такие проверки выглядит как попытка приукрасить действительность, которой эти утверждения на самом деле не соответствуют», – заявил «НГ» адвокат Олег Сухов. По его словам, сравнение с другими странами неуместно. В большинстве случаев там имеются свои аналоги доследственных проверок, которые просто называются по-другому или проводятся в иных формах. «По логике СК получается, что в нашей системе в суд попадают только материалы тех дел, когда человек точно виновен. А это противоречит презумпции невиновности, принципам состязательности сторон и независимости оценки суда. При таком подходе суд должен был бы только подтверждать выводы обвинения, практически не подвергая их сомнению, – что на практике чаще всего и происходит. Но это дефект системы, а не ее достоинство», – подчеркнул Сухов.
Однако СК отвергает какую-либо согласованность действий следователей, прокуроров и судей. Например, за 2017 год отечественная Фемида отклонила около 6% ходатайств следователей об аресте обвиняемых. И это свидетельствует об их объективном и беспристрастном рассмотрении в суде. «А невысокий процент отклоненных ходатайств свидетельствует и о высоком качестве направляемых в суд материалов органами следствия», – считают в СК.
В ведомстве выявили, что стали активнее применяться и альтернативные меры пресечения, скажем, домашний арест. В 2008-м он был применен лишь к 29 лицам, а в 2016-м под домашним арестом по уголовным делам, расследуемым СК, содержались уже порядка 2,2 тыс. человек. Это, правда, около 2% от всех обвиняемых в совершении преступлений. Кроме того, сами следователи просят суды и о применении залога – «ежегодно удовлетворяется от 50 до 100 ходатайств».
Есть и негативные последствия выявленной либерализации – 10 лет назад более 17 тыс. человек, будучи неарестованными, совершили новые преступления. Правда, в 2016 году этот показатель снизился до 5,7 тыс. – «именно благодаря новой процедуре избрания самой строгой меры пресечения».
Адвокат бюро «Леонтьев и партнеры» Сергей Числов также считает, что оценки СК являются чересчур оптимистичными. «Очевидно, что общие тенденции в избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не изменились. В подавляющем числе случаев следствие всеми силами старается не замечать экономической составляющей там, где она есть, упорно не желая квалифицировать преступления как совершенные в сфере предпринимательской деятельности», – отметил Числов. По его словам, «по факту, если дело ведет СК, то обвиняемый будет заключен под стражу, дело будет доведено до суда и приговор за редким исключением будет обвинительным».
«С позитивными оценками СК сложно согласиться, – подтвердил руководитель уголовного департамента BMS Law Firm Тимур Хутов. – Избрание меры пресечения, не связанной с лишением свободы, – это исключение из правил. Заключение под стражу остается самой распространенной мерой, а домашний арест назначается очень редко, хотя сейчас действительно происходит увеличение количества таких случаев». Проблема, уверен он, даже не столько в цифрах, сколько в обвинительном уклоне системы, который эти цифры и создает.
По мнению доцента МГЮУ им. О.Е. Кутафина Анастасии Рагулиной, следователи почти не мотивируют заключение под стражу, не приводят необходимых доводов. А суды не обращают на это никакого внимания. «В анализе СК также отсутствуют данные об обоснованности длительности содержания под стражей», – заметила она. Хотя об этой проблеме уже неоднократно высказывался и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Заключение под стражу должно быть в первую очередь обоснованным – вот главное требование ЕСПЧ. «Однако ст. 97 Уголовно-процессуального кодекса способствует неоправданному применению существующих мер процессуального принуждения, поскольку предусматривает их применение при наличии предположения вины, а не ее доказательств», – заявила Рагулина.
