Правозащитники требуют не отправлять заключенных по этапу

В жару переполненные вагоны без окон, по словам переживших этап, превращаются в «душегубки». Фото с сайта www.fsin.su

Совет по правам человека (СПЧ), как стало известно «НГ», обсудит поправки в Уголовный кодекс (УК), которые в случае принятия серьезно гуманизируют тюремную систему. Предлагается не направлять в колонии людей, чей срок подходит к концу, предусмотрев для них возможность остаться в СИЗО и условно-досрочное освобождение. Бывший заключенный, на себе испытавший этап, рассказал «НГ» почему эта процедура превращается в настоящую пытку. 

Поправки в законодательство подготовил член СПЧ Андрей Бабушкин. Он обратил внимание на законодательную коллизию, согласно которой заключенных обязаны этапировать из СИЗО сразу после суда вне зависимости от срока приговора.

В итоге часть заключенных освобождаются по дороге к месту отбытия наказания либо же через несколько дней после прибытия в колонию в сотнях, а иногда и в тысячах километров от места их жительства, в незнакомых и чужих городах. «Это не только приводит к неоправданным расходам из государственного бюджета, но и к неоправданным и опасным морально-психологическим издержкам», – считает Бабушкин.

Изредка такие истории становятся и достоянием гласности. Как в случае с бывшим фигурантом «болотного дела» Ярославом Белоусовым, которого направили по этапу за месяц до окончания срока заключения. Почти весь срок он провел в СИЗО. В беседе с «НГ» он с неприязнью вспомнил о процедуре этапа, назвав ее самой настоящей пыткой. «Если человеку предъявлено обвинение, для нашего государства он становится неполноценным. И с ним можно делать что угодно – мариновать в автозаках, ежедневно возить в суды, не давая время на сон и питание, или, как случилось со мной, – отправить по всей стране этапом за месяц до освобождения».

Белоусов рассказывает, что этапирование – очень жестокая процедура, особенно летом. «Ты всегда в металле – будь то железнодорожный вагон или воронок, вокруг табачный дым, духота и скученность. В купе, где шесть полок, стандартно запускают 12–14 человек. Окон в таком вагоне нет. Так что правозащитник Бабушкин, по сути, предлагает отменить узаконенную пытку».

Собеседник «НГ» подчеркивает, что в его случае она длилась почти месяц. «Сначала ехал до Липецка, потом до Волгограда, там десять дней провел в местном СИЗО, потом был Пятигорск, потом «транзитка» и «продол» (коридор с одиночными камерами, где содержатся особо опасные преступники). В итоге я приехал в колонию на хуторе Дыдымкин на три дня».

Случай с Белоусовым особенно показателен, потому что речь шла о политическом заключенном с огромным общественным резонансом, за судьбой которого постоянно следили правозащитники. В других ситуациях проконтролировать условия этапа общественникам невозможно.

В связи с этим Бабушкин предлагает включить в Уголовный кодекс три поправки. А именно: разрешить, по желанию, оставаться в СИЗО гражданам, которым на момент вступления приговора в силу сидеть остается не более 3 месяцев. Условно-досрочно освобождать лиц, которым на момент вступления в силу приговора сидеть остается не более 30 дней. Таковых правозащитники предлагают освобождать постановлением начальника СИЗО. А также дополнить УК нормой, согласно которой «если осужденный отбыл не менее половины размера наказания в следственном изоляторе, где не имел неснятых взысканий, суд одновременно с постановлением приговора рассматривает вопрос о назначении неотбытой части наказания условно».

Поправки в ближайшее время будут обсуждаться на заседании СПЧ под руководством Михаила Федотова. Член СПЧ Евгений Бобров сказал «НГ», что инициативу Бабушкина еще предстоит обсудить в деталях. Другие опрошенные «НГ» правозащитники называют поправки важнейшим шагом для позитивных изменений в уголовно-исправительной системе. Хотя понятно, что первым делом придется столкнуться с российскими реалиями, которые заключаются в переполненности СИЗО и нежелании суда отпускать кого бы то ни было из-под стражи.

Член правления комитета «За гражданские права» Николай Кавказский, который в рамках «болотного дела» был арестован и провел в СИЗО год, объяснил «НГ», что инициатива помогла бы очень многим людям. «Конечно, может возникнуть вопрос переполненности СИЗО. Но даже это не главное – проблема в судах, которые, когда речь касается меры пресечения, игнорируют даже Верховный суд, который четко указал, что в СИЗО должны сажать в исключительных случаях. Кроме того, хорошо бы принять и закон о зачете одного дня в СИЗО за два, поскольку эта инициатива затерялась после прохождения первого чтения в Госдуме прошлого созыва».

Источник «НГ», близкий к Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН), в беседе с «НГ» также позитивно высказался о инициативе Бабушкина. «Действительно, бывают заключенные, которые освобождаются буквально с этапа, куда их должны направить в течение 10 дней после вступления приговора в законную силу. В одном СИЗО парень нетрадиционной ориентации умолял недавно не отправлять его на этап, потому что боится, а сидеть ему осталось около двух месяцев. К сожалению, сделать что-то в данной ситуации администрация СИЗО не в состоянии, хотя ему была обеспечена специальная камера, в которой он был в безопасности, – говорит источник. – Впрочем, в Москве при перелимите, пусть и пошедшем чуть на спад, оставлять доотбывать наказание в СИЗО проблематично. Есть еще всякие нюансы: из СИЗО невозможно выйти по УДО, так как принято считать, что СИЗО является местом отбывания наказания только для осужденных из хозотряда».

На проблему всей сложившейся системы указывает в беседе с «НГ» и один из авторов закона об общественных наблюдательных комиссиях, правозащитник Валерий Борщев. Он указывает, что с нынешними судами любые процедуры, направленные на гуманизм в отношении обвиняемых, не пройдут. «У нас даже по УДО освобождают только треть из числа тех, кого рекомендует начальство колонии. То есть суды и тюремщики друг друга не понимают, этот вопрос, видимо, тоже стоит вынести на обсуждение Верховного суда, – подытоживает Борщев. – А вообще инициатива Бабушкина прекрасная, я всячески ее поддерживаю. Но, зная состояние нынешней системы, надежд, что поправки, если их примут, будут исполняться, немного. Сейчас суды отказываются освобождать даже находящихся при смерти людей».