0
12486
Газета Политика Интернет-версия

05.12.2016 21:25:00

Попробуйте объединить мусульман Эр-Рияда и Тегерана. Потом католиков с православными. И всех вместе

Тэги: политика, экономика, прожиточный минимум, беность, внешняя политика, послание, путин, кудрин, правительство


политика, экономика, прожиточный минимум, беность, внешняя политика, послание, путин, кудрин, правительство

И.Воробьёва― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ирина Воробьёва, и сегодня со своим особым мнением здесь, в нашей студии главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Константин Вадимович, здравствуйте.

К.Ремчуков― Здравствуйте.

И.Воробьёва― Объясните нашим слушателям и мне заодно, пожалуйста, почему?.. Или, может быть, стоит, на самом деле? Вот эта новость о снижении прожиточного минимума, которая сегодня пришла, который Медведев установил, она всколыхнула всех на тему того, что вот эти вот люди, которые его устанавливают, они такие деньги, не знаю, тратят за час. Но при этом, вот, вся страна должна жить так, как они сказали, минус 70 рублей. Что это значит вообще, эти вот 70 рублей?

К.Ремчуков― Ну, во-первых, это уже не первый раз в этом году проходит. Методика исчисления прожиточного минимума предполагает, что Росстат формирует корзину потребительскую, в которую включил 50% стоимости, которая должна идти на продукты питания. И они так формируют эту корзину, чтобы больше было картошки, таких, простых вещей. Не овощей, фруктов и мяса, а вот то, что, действительно, сезонно может дешеветь. Поэтому у них, на самом деле…

У нас завтра будет статья даже подшапочная в газете на эту тему. Как бы, два базовых тезиса или обвинения. Лукавая статистика. Она, как бы, не учитывает изменение цен, которое произошло с начала года. С начала года цены выросли на 6,8%.

И.Воробьёва― Ой-ой-ой.

К.Ремчуков― А то, что они делают, сравнивая квартал к кварталу, они снижают фактически, как будто бы это изолированные кварталы, не имеют отношения к общему индексу цен. Поэтому, на самом деле, людям снижают прожиточный минимум, и они фактически становятся еще беднее, чем даже при такой инфляции они были. Это первая мысль.

Вторая мысль. Многие региональные доплаты осуществляются из отношения реальной, скажем там, пенсии и прожиточного минимума (региональные доплаты). Предположим, у вас пенсия там 9 тысяч рублей, а минимум 9600. Вот эти 600 надо добавлять. Снижением правительство экономит 20 миллиардов рублей.

И.Воробьёва― 20 миллиардов (!)

К.Ремчуков― 20 миллиардов рублей на вот этих вот крохах. И, наконец, третий параметр, который мне кажется тоже существенным, он имеет отношение к определению уровня бедности в стране, поскольку прожиточный минимум… Если у тебя зарплата или доход выше прожиточного минимума, то ты не относишься к категории бедных. Вот, повышая или понижая эту планку, мы манипулируем показателем уровня бедности: он мог быть 20 миллионов, потом вы снизили планку, у вас стало 18 миллионов. Вы можете еще снизить – у вас станет 16 миллионов. Не от того, что бедных стало меньше, а от того, что статистический показатель меняется. Вот, 3 простых соображения.

И.Воробьёва― А правы ли те люди, которые вот такие новости, условно говоря, накладывают на другие новости? Например, на увеличение дотаций Чеченской республике? Или еще каким-то новостям о том, что там очередной истребитель у нас?

К.Ремчуков― А как это накладывать? Я просто не понимаю. Новость же идет сама по себе. Агрегатор Яндекса ее вырабатывает, исходя из показателя, сколько людей кликнуло на эту новость.

И.Воробьёва― Я понимаю. Но просто в один день, условно говоря, нам говорят…

К.Ремчуков― Нет, кто накладывает? Я хочу понять, чтобы точно ответить на ваш вопрос.

И.Воробьёва― Ну, восприятие людей такое вот. Вот, с одной стороны, здесь прожиточный минимум понизили, с другой стороны, дотации Чечне повысили. И с третьей стороны, истребитель там у нас за сколько-то там много денег в воду соскользнул. И все такие: «Ну, истребитель и ладно».

К.Ремчуков― А вам хочется, как чтобы было? Чтобы новости были как-то иерархично?

И.Воробьёва― Нет, я просто говорю же о восприятии. Если бы, вот, отдельно там, например, какая-то отдельная история была, это понятно. Но когда, с одной стороны, у тебя забирают, а другим дают, ну это же не честно!

К.Ремчуков― Ир, ну это современная жизнь. Я не понимаю. Вот, вы, действительно, что ли, возмущаетесь такой компоновкой новостей?

И.Воробьёва― Я не компоновкой новостей возмущаюсь…

К.Ремчуков― А чем?

И.Воробьёва― ...я говорю о том, что на фоне одного…

К.Ремчуков― Ну, вот, если бы была новость «В Чечне понизили дотации, а прожиточный минимум на 100 рублей повысили»?

И.Воробьёва― А никто бы не заметил просто.

К.Ремчуков― Ну, тогда в чем суть вопроса?

И.Воробьёва― А на таком контрасте всё время видно.

К.Ремчуков― Ну а что видно?

И.Воробьёва― Что у одних забирают, другим дают.

К.Ремчуков― Вот, слушайте. Я беседовал с одним… Даже не я, а нас несколько человек. Беседовали с одним многозвездным генералом, седым, умным. И задают вопрос ему про Чечню, вот, в вашем стиле. Он был лаконичен, поскольку многозвездный генерал (он не может быть многословным по определению). И он говорит: «Цена войны» — «Что-что?» Все ж многословное хотят. «Цена войны. Цена мира».

И, вот, когда вы начинаете думать, вот из какой истории 90-х мы вошли в нынешнюю жизнь и ты представляешь, что вот сейчас цена мира… При всех оговорках. Может быть, там кто-то считает, что мир у нас по другим мотивам установлен. Если генерал прав, что это цена войны или цена мира (те деньги), то тогда, по крайней мере, понятна логика. Потому что представить войну еще одну…

Другое дело, что у этой стратегии нету долгосрочных перспектив, потому что понятно, что рано или поздно, если цена войны или цена мира, количество денег или их увеличение, то… Я думаю, что это, как бы, откладываемое решение проблемы, которую сегодня Путин не в состоянии решить. Это будет решать российское общество в будущем.

И.Воробьёва― А, то есть Путин нам наследство оставил?

К.Ремчуков― Ну, он нам оставит много наследство. Понятно: когда человек так долго у власти, у него куда ни копни, будет именно его наследство, потому что к тому времени уже не останется ни одного человека, который бы ни натворил чего-то, потому что его назначил Путин.

И.Воробьёва― Ну, подождите. Получается, что Владимир Путин, который пришел к власти в 1999 году и всё было очень плохо в Чечне, он за эти уже 17 (скоро 18) лет не смог решить эту проблему? Это как-то плохо говорит о Путине.

К.Ремчуков― Ну, опять, возвращаемся к вопросу: что вы называете «решить проблему»? Он решил ее в том виде, в каком она была проблемой. Тогда была война, тогда лилась кровь, тогда бомбили Грозный, тогда ходили там боевики по той территории, да? Он решил эту проблему тем, что там кровь, в основном, перестала литься (хотя, периодически там тоже бывают и теракты, и всё), но в целом боевики по Чечне не ходят, все главари тех бандформирований, которые там были, уничтожены. В Дагестане в этом смысле мне представляется ситуация тяжелее, чем в Чечне.

Вот, в том виде, в котором Путину досталась эта проблема, он ее решил. Вы хотите, чтобы он ее решил в советском типе, советским образом как решали Берия со Сталиным, когда они выкорчевывали всё и было унитарное государство де-факто?

И.Воробьёва― Нет, я этого не говорила.

К.Ремчуков― «Нет». Всё. Тогда, значит, в том виде, в котором ему досталась проблема, Путин ее решил. Он не решил ее, скорее всего, в том виде, в каком она является работающей институционально независимо от персоналий, которые находятся в Москве и в Грозном. В этом виде он ее не решил, я думаю.

И.Воробьёва― Ну, потому что всё решение проблемы завязано на Кадырове и Путине.

К.Ремчуков― И Золотове.

И.Воробьёва― И Золотове.

К.Ремчуков― Да.

И.Воробьёва― И деньгах больших.

К.Ремчуков― Да.

И.Воробьёва― Вот, собственно, и всё решение проблемы.

К.Ремчуков― Ну, если есть деньги, есть Путин, есть Золотов и Кадыров, и можно не проливать кровь русско-чеченскую, то на этом историческом этапе можно считать, что эта проблема решена.

И.Воробьёва―  И можно мне еще, пожалуйста, у вас спросить про богатых и бедных? Ну, очень хочется – не могу удержаться.

Вот, буквально новость последних часов. Помните, Внешпромбанк закрылся, да? Его лишили лицензии. И выяснилось, что там застряло наследство покойного главы РПЦ Алексия Второго. Его наследники подали в Арбитраж, чтобы им возместили 300 миллионов рублей. 300. И уже все… Ну как? Из того, что я видела, реакция, конечно, такая, удивленная: «Как это так? У духовного человека 300 миллионов рублей. Многовато». Или нет, не многовато и чего мы считаем вообще чужие деньги?

К.Ремчуков― Нет, вот, просто от вас слышу первый раз, поэтому надо разобраться. Это деньги РПЦ, которые он положил персонально?

И.Воробьёва― Личные сбережения Патриарха Московского и Всея Руси.

К.Ремчуков― Это источник какой?

И.Воробьёва― На данный момент это сообщает интернет-издание Медуза.

К.Ремчуков― Ну, в общем, я хотел бы посмотреть на источники, потому что Алексий, мне кажется, был очень скромный человек. Поэтому… Это будет интересно смотреть, как будет развиваться. Другое дело, что очень часто деньги института клали на личные счета, особенно в 90-е годы, многие даже политики. И даже я помню 5-6 квартир – это партийные квартиры, которые таким образом в декларации были одного политика. То есть такая практика существовала. Именно практика, потому что авторитет его, он в состоянии вытащить, если вдруг что-то случится, все вот эти неопределенности. Но с этими деньгами будем информационно разбираться.

И.Воробьёва― Слушайте, а почему такая реакция у всех?

К.Ремчуков― Ну, потому что 300 миллионов даже по нынешнему курсу это больше 5 миллионов долларов, да? А по старому курсу, когда Алексий жил, это получается у нас 300 миллионов – там 10 миллионов долларов, да?

И.Воробьёва― 10 миллионов, да.

К.Ремчуков― То, конечно, эта сумма превосходит мыслимые суммы доходов граждан. Поэтому почему не интересоваться, не быть возбужденными по этому поводу? Конечно, это основание большое поинтересоваться.

И.Воробьёва― Каждый раз, когда выходят какие-то расследования по поводу каких-нибудь чиновников, их дач и так далее, всех, по большей части, интересует не то, каким образом и что там у них в декларациях, а то, что просто они очень шикарные. И всё, можно больше ничего не объяснять фактически.

К.Ремчуков― Кому?

И.Воробьёва― Ну, людям, пользователям там. Они видят в интернете расследования. Как правило, их больше не в чем убеждать. Они увидели, что у этого чиновника огромная дача, и даже не интересуются подробностями и не пытаются провести факт-чекинг никакой.

К.Ремчуков― Ну, вы знаете, вот даже на Федеральном послании Путин использовал такое словосочетание как «пиар-шум вокруг резонансных дел, который создают правоохранительные органы». И явно он имел в виду именно то, что вы сказали. Покажите чиновника в роскошных интерьерах независимо от того, виноват он не виноват, были у него деньги или нет, и против одного чиновника, главы ФТС даже не завели никакого уголовного дела – он написал заявление, ушел по собственному желанию и к нему вопросов не было, потому что у него были заработанные деньги, да? А репутация его просто уничтожена. Ну, это состояние общества любого.

Вообще популизм и голос, как бы, масс – это не современное явление. Я, естественно, когда-то в юности, ну, в студенческой юности читал «Восстание масс» Ортеги-и-Гассета, а тут начал перечитывать. И вы знаете, вот, прямо постранично, вот, хотелось даже притащить, зачитать, но не думал, что разговор зайдет.

Как можно жить? Места, в которые раньше я приходил и спокойно пользовался медицинской услугой, сейчас очередь. Мы заходим на пляж – там невозможно сесть, потому что там много народа. Я хочу ехать на поезде – все места заняты. Я прихожу в ресторан – туда невозможно попасть. Что такое? Откуда появились эти массы? Они были всегда, — пишет Ортега-и-Гассет, — и вдруг они везде мне мешают. Это в 1930-м году написано, да? Сейчас 2016-й – такое же ощущение, что люди откуда-то высыпали, им до всего есть дело.

Ну, он назвал свою книгу «Восстание масс». Кстати, рекомендую почитать на русском языке легкий переворот, хорошая такая, эмоциональная.

Людям, конечно, это интересно, потому что чем больше свободы слова, социальных медиа для того, что раньше на кухне бубнили, а сейчас можно быть услышанным, тем больше люди высказывают все вот эти вещи, ставят под сомнение происхождение богатства, всем хочется какого-то равенства. И вообще популизм – это страшно модное направление сейчас, мне кажется, общественного состояния ума не только в России, но и везде.

Трамп на основе популизма, Сандерс (демократический кандидат) на основе популизма и невероятных обещаний выбился в одного из лидеров Демократической партии. В Европе, в Италии референдум популистский абсолютно против миграции, против открытых границ, против ЕС, против перемен, против глобализации. Вот.

Поэтому мне кажется, что вот такое состояние общественного настроения – оно носит циклический характер как синусоида. Вот, сейчас она на макушке, но потом, когда вот эти напортачат все, кто к власти придут, все эти леваки, оно пойдет, разочарование пойдет вниз, поскольку людям нужен порядок и работа.

Кстати к вопросу о том, что мы говорим. Я говорил как-то, что книг можно… Ровно половина книги будет написана, почему что-то справедливо, несправедливо, почему несправедливо. Вот эта книга 2016 года «Равенство несправедливо», или «Равный несправедливо» («Equal is unfair») – это хорошая книга, анализ…

И.Воробьёва― Но она на английском языке, да?

К.Ремчуков― Да, да. Дон Воткинс и Ярон Брук написали, 2016-й год. Очень хороший анализ всей американской полемики, всей аргументации всех людей, которые выступают за равенства, вся демагогия, которая здесь кроется, какие нужно аргументы приводить. Еще одну книгу не нашел, но я ее читал, два экономиста масштаба Пола Кругмана занимаются апологией перераспределения доходов и равенства, а два (философ и экономист) объясняют, почему только неравенство сохраняет интерес к инвестированию, к бизнесу, к процветанию. Вот, буквально 50% одна… Я ее найду обязательно (может, она на даче у меня) и принесу, покажу – там просто вся аргументация системно изложена.

Поэтому этот мир бьется вокруг этих аргументов, но вот эта книга мне показалась очень живой и она показывает, что досужее представление о том, что это, вот, справедливо… А, на самом деле, что такое справедливость, это намного более сложная категория.

Еще одну в этом контексте книжку, раз вы мне так позволили…

И.Воробьёва― Давайте, да.

К.Ремчуков― ...тоже рекомендую. Она тоже введет вас. Это Торстейн Веблен, называется «Теория праздного класса» – эта книжка как раз на русский переведена очень хорошо. Это американский экономист норвежского происхождения, который, по-моему, первый придумал слово «институт», и он доказывает, что мода и потребление праздного класса (он называл по-английски Leisure Class, потребление), conspicuous consumption, демонстрационное потребление является институтом, который определяет огромные мотивы в экономике. Когда людям кажется, что мода это какая-то чушь, он доказывает, что поехать в Париж, купить шляпку своей жене и чтобы жена пришла в общество и показала новую шляпку из Парижа – это не по поводу жены, это по поводу мужа, который может организовать такую поездку.

И.Воробьёва― Может себе позволить.

К.Ремчуков― Да. Но это заставляет его работать, зарабатывать деньги. Вот, демонстрационное потребление, теория праздного класса великолепно показывает, почему досужие разговоры, что это с жиру бесятся и, там, этого не надо, надо как-то обходиться какими-то скромными вещами, не работает в современной экономике.

И последнюю книжку я взял, потому что меня просто за… Ну, очень много ко мне обращений, что все люди приходят и хотят издавать журнал типа «Нью-Йоркер». Я всегда спрашиваю: «А «Нью-Йоркер» – это что? Вот, как вы себе мыслите?» Люди начинают какую-то говорить невнятицу. Я вот хочу посоветовать людям, которые мечтают писать как в «Нью-Йоркере», вот этот И Би Уайт – это лучший автор «Нью-Йоркера», который создал стиль «Нью-Йоркера», который написал свое эссе году в 1948-49-м про Нью-Йорк, которое является образцом того, как пишут такие общественно-политические журналы, которые привязаны к месту такому как Москва, и какого качества должен быть текст журналиста, чтобы вот тут его публикации с 1927-го по 1976-й год и много другого. Это вот стандарт колонкописания «Нью-Йоркер стайл».

И.Воробьёва― Тоже на английском.

К.Ремчуков― Это на английском. Ну, может быть, уже на русском есть. Я просто когда сталкиваюсь с потоком звонков, писем и предложений (и это случается накануне похода к вам), я всегда думаю, какую бы мне книгу показать, чтобы помочь людям, на самом деле, не думать о том, что всё, что я напишу, это будет «Нью-Йоркер», а что есть определенный стандарт в мире.

И.Воробьёва― У нас слушатели просят, чтобы вы после эфира сфоткали все 3 книжки и в Twitter выложили, потому что они тогда… Если вы можете.

К.Ремчуков― Да.

И.Воробьёва― Вот, очень просят. Константин Вадимович, вы вот уже упомянули послание президента Федеральному собранию. Вы же слушали, наверное, внимательно его?

К.Ремчуков― Да.


И.Воробьёва― Что самое важное сказал президент, на ваш взгляд, в этот раз?

К.Ремчуков― Ну, у него несколько было таких, важных мыслей. Но я слышал в течение вот этих дней много замечаний по поводу послания, хотел бы обратить внимание на следующее. Что это послание, хотя президент и зачитывает и принимает участие в подготовке, готовят ключевые люди его администрации. То есть готовит Вайно, руководитель администрации, готовит Кириенко, готовит Белоусов (советник) и так далее. И присутствуют, и каждый этап знают и Громов, и Песков, и так далее. То есть это вот вершина, контролирующая процессы в стране. Там за каждым словом у них идет борьба и смысл. То есть то, что на слух воспринимается просто как слова, за этим есть большой смысл. Они настаивают на таком видении, да?

Вторая категория – это чиновники, которые должны услышать. Если чиновник не услышит, это не народ поправит чиновника, а его поправит вот этот вот как раз из тех, кого я назвал. Поэтому с этой точки зрения там важные моменты и важные сигналы. Да, они как всегда в путинском стиле не такие ярко выраженные, но все вот эти пассажи по поводу проявления своих реакций там в культуре, например, что не должно быть… Какое слово используется, когда?.. Как это, солженицынский музей?

И.Воробьёва― Ну, разгрома там, травли, вот этого всего.

К.Ремчуков― Да. Это всё слышат, это должно по закону преследоваться. Уверяю вас, больше таких актов не будет. То есть там на полутонах.

Но главное, мне кажется, вот то, что было переведено, это было переведено в плоскость проблем внутренней скорее экономики, чем политики, с грустным осознанием сложностей. Поэтому вся лексика Путина – она была, как бы… Ну, пиаровский эффект должен быть какой-то. Поэтому выстояли, выдержали.

Но он не упомянул, например, об уже многолетнем падении реальных доходов россиян. Да? Ну, просто президент не произносит это в послании.

И.Воробьёва― Почему?

К.Ремчуков― Именно потому, что до такой степени это серьезно, что он не хочет сам говорить, посылает какие-то позитивные сигналы.

Поэтому что удалось выяснить в ходе, как бы, и слушаний, и общения с этими людьми, которые готовили послание, это то, что, скорее всего, программа, которая будет представлена президенту на жизнь после 2018 года экономическая, она будет на основании вот этого послания готовиться правительством. А центр Кудрина будет готовить соответствующие разделы, которые ему будут делегированы.

Таким образом если еще там 2 недели назад или неделю назад мы считали, что будет отдельно программа Кудрина, отдельно программа правительства. Нет: это будет программа правительства, в которую возьмут какие-то элементы, в которых Кудрин, например, силен и которые будут признаны. Это очень существенная вещь, что все вот эти планы, что Кудрин готовит программу под себя как премьер, это неправильно.

Далее. Вот, назначили перед самым посланием министра экономики, да? Это тоже очень важно. Долго не назначали, хотя Путин, находясь в Перу, говорил: «Сейчас вернусь, назначим».

И.Воробьёва― Да.

К.Ремчуков― Это тоже говорит о том, что шла борьба. Там же хотели вообще упразднить это министерство. Была идея, что министерство надо закрыть по многим соображениям, включая то, что там уровень людей, которых прослушивали в ходе дела Улюкаева, таков, что, как бы, нет доверия всем этим людям, которые могут заключения делать. Но потом успокоились и решили оставить. Но Орешкин будет, стало быть, исполнителем в линейке там Белоусов-Кремль-Министерство экономического развития-Правительство-Кудрин, исполнителем тех целей, тех приоритетов, которые были поставлены в этом послании.

Поэтому мне кажется, что оно было рабочим. Но поскольку это было послание, нацеленное исключительно на губернаторов, министров, которые должны были слышать.. А те, которые отвечают за каждое слово, будут их контролировать. Этот жанр был исполнен полностью, мне кажется.

И миролюбие, которое заключалось без упоминания всех наших проблемных горячих точек, это тоже, мне кажется, осмысленная вещь. Я задавал вопрос этим людям, почему нету отчета о предыдущих годах. Они говорят: «У нас было 2 совещания с правительством – там отчитывались». То есть они (те, кто готовят) считают, что по жанру выступления, по жанру послания это другой тип документа: это не отчет его о том, что он сделал, а о том, что он будет делать.

И.Воробьёва― А зачем он о столетии революции, интересно, начал говорить?

К.Ремчуков― О столетии революции он начал говорить… Тоже важный сигнал, и это до всех элит будет доведено, что они так боятся…

И.Воробьёва― Столетия революции?

К.Ремчуков― Да, что праздновать будем так весело, буйно и с размахом, что попереубиваем себя без всякой революции в ходе. Поэтому про столетие революции было совершенно подано в другом контексте, что это надо провести с целью, как бы, консолидации общества, а не разобщения. И это говорит о том, что они делегируют вопрос анализа причин Февральской Октябрьской революции и последствий профессионалам, прежде всего историкам и экспертам, оставив политиков, которые склонны призывать массы к какой-то расправе либо социальной справедливости, либо возмездию, в стороне. С тем, чтобы вот этот 17-й год на вот этом уровне празднования этих двух событий не привел к еще большему расколу.

То есть Путин из этого послания, как я понял, и вот по поводу культуры, и по поводу вот этой политики, он понимает, что раскол в обществе высок. И его не утешает высокий рейтинг доверия в 86% или в 84%, да? 14 или 16 процентов буйных – это много. Напоминаю, что в 150-миллионной России в 17 году 100 лет назад партия большевиков на пике уже к концу 1917 года, когда брали всех («Ты за большевиков?» — «За большевиков» — «Иди сюда») была 150 тысяч. Это одна тысячная процента. Одна тысячная процента! И что сотворили со страной.

То есть в этом смысле 14% населения, которые могут быть буйными, не согласны с курсом, это очень много. Поэтому тут я тоже понимаю, что нет никакой иллюзии относительно того, что эти 86% являются надежной броней.

И.Воробьёва― Как интересно: я никогда не думала о рейтинге Путина в таком разрезе, если честно. Но он же там еще 1 декабря, в четверг, Владимир Путин также утвердил концепцию новую внешней политики России. Насколько я понимаю, предыдущая была в 2013 году, и вот сейчас новая. Вы же, наверняка, скрупулезно изучили, чем они отличаются друг от друга?

К.Ремчуков― Я потрясен, если честно.

И.Воробьёва― Да вы что?

К.Ремчуков― Да. 30 ноября подписал Путин эту концепцию внешней политики. Я потрясен, кто мог такое написать? Это писали люди, которые последний раз читали книги в 70-х годах, а самое большое это в 1980-81-й год. Эти книги выпускал Институт мировой экономики, потому что лексика научная – это Институт мировой экономики, в какой-то степени МГУ писал книги такого типа и Институт США и Канады.

В общем, мирохозяйственные связи. Вот, как только видите в научной работе мирохозяйственные связи, значит, знайте, что это люди из той поры. Сейчас уже таким не пользуются, потому что мирохозяйственные связи как и любой термин – он является отражением определенного этапа научного развития.

Значит, Запад у них, исторический Запад вот в этой доктрине – он идет вместо, допустим, как в то время было «страны империализма», или «империалистические страны». Вот такие положения там. Сокращаются возможности исторического Запада доминировать в экономике и политике. Если вы уберете «исторический Запад», что так не говорили: «Сокращаются возможности мирового империализма доминировать в мировой экономике и политике». Это, я думаю, Диссернет если прочитает вот эту нашу концепцию, они абсолютно найдут источники этого.

Следующее, объяснение причин. Представляете? Концепция – это же очень важная вещь, да? Объяснение причин того, что в мире происходит. «Стремление западных государств удержать свои позиции, в том числе посредством навязывания своей точки зрения на общемировые процессы и проведения политики сдерживания альтернативных центров силы приводит к нарастанию нестабильности в международных отношениях, усилению турбулентности на глобальном и региональном уровнях».

Значит, причина понятна, что это вот этот самый Запад, западные государства – они стремятся навязать свою точку зрения на общемировые процессы.

Ну, конечно, мы должны вспоминать, все-таки, 11 сентября 2001 года, после которого пошел срыв. И там, по-моему, не Запад бомбил что-то.

Дальше. Ну, следующее – это то, что я сказал, укрепление позиций России в системе мирохозяйственных связей. Во всем докладом вот этом, во всей этой концепции и все цели, и задачи российской внешней политики не произносится слово «бизнес». То есть защита интересов российского бизнеса за рубежом – на самом деле, это функция послов, это главная функция. Вот, у меня много послов зарубежных. Когда я спрашиваю посла любого, вот, первого десятка государств в мире, они говорят: «Ну, конечно, мы здесь…» Ну, дипломатическая – это рутинная работа. «...вообще помогать нашему бизнесу», да?

Слово «бизнес» отсутствует. Это всё…

И.Воробьёва― Слушайте, как странно.

К.Ремчуков― Это вообще… Это люди 70-х годов. Там не существует субъектов этой деятельности – там есть какие-то… «На передний план наряду с военной мощью выдвигаются такие важные факторы влияния государств на международную политику как экономические, правовые, технологические и информационные», ну, что достаточно очевидно, да? «Стремление использовать соответствующие возможности для реализации геополитических интересов наносит ущерб поиску путей урегулирования споров и решения существующих международных проблем». Нафига ж тебе иметь технологические и прочие преимущества?

Вот, и два шедевра это просто таких, которые заставят задуматься. Может быть, вы объясните.

Вот отдельный пункт. Он просто отдельный, потому что он, как бы, осмысленный. Качественная трансформация происходит в сфере энергетики, что связано в первую очередь с внедрением новых технологий. В то же время в условиях, когда для обеспечения энергетической безопасности государств, требуется диверсификация их присутствия на мировых рынках, наблюдается ужесточение необоснованных ограничений и введение других дискриминационных мер».

И.Воробьёва― Простите, я ничего не поняла.

К.Ремчуков― Никто ничего не понял. Ты не понимаешь, почему они связаны. И, наконец, последнее: «Подлинное объединение усилий международного сообщества (это вот как задача подлинная) влечет за собой необходимость формирования ценностных основ, совместных действий с опорой на общий духовно-нравственный потенциал основных мировых религий, а также на такие принципы и понятия как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода, ответственность, честность, милосердие и трудолюбие».

И.Воробьёва― Тут я всё поняла.

К.Ремчуков― А как вы объедините?

И.Воробьёва― Скрепы и патриотизм.

К.Ремчуков― Нет, а как вы объедините духовно-нравственный потенциал основных религий? В Эр-Рияд слетайте, в Саудовскую Аравию.

И.Воробьёва― Ну так у нас основные религии.

К.Ремчуков― В Саудовскую Аравию. Нет, это в мире, международное сообществ. В Эр-Рияд и в Тегеран, и попробуйте внутри ислама объединить. Потом католиков с православными и протестантами. А потом всех вместе. И это будет только подлинное усиление.

Это феноменальный по пустоте текст. Если он будет лежать в основе нашей внешней политики, то мне жалко Лаврова. Я подозреваю, что это делал Патрушев и его организация. Но тревогу бью – пусть объяснятся.

И.Воробьёва― Бьет тревогу главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков в нашем эфире.


статьи по теме


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
860
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
1007
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1397
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
1127

Другие новости