Российской нации ищут место в Конституции

Татьяна Москалькова поддержала дискуссию об идеологических основах российской нации. Фото Анны Исаковой/ТАСС

Обсуждение будущего законопроекта о российской нации дошло до предложения переписать Конституцию. Однако для этого потребуется исполнить ее норму о разработке механизма созыва Конституционного собрания. Все вносимые ранее инициативы сталкивались с противодействием властей – те считали, что проблемы нет, а потому предложения неактуальны.

Сегодня государственная идеология запрещена Конституцией РФ. Второй пункт статьи 13 гласит: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Требования отменить или изменить эту норму и вернуть-таки стране идеологию обсуждаются на протяжении почти четверти века, еще со времен принятия Конституции РФ в 1993 году. Тренд то актуализировался, то угасал, а очередной всплеск общественного и политического интереса к предложению пришелся на конец октября, когда президент Владимир Путин поддержал разработку законопроекта о российской нации.

За два минувших дня уполномоченный по защите прав человека Татьяна Москалькова успела прокомментировать и этот предполагаемый закон, и вопрос об идеологии, как бы объединив, таким образом, обе темы.

Причем идеологический аспект явно интереснее, потому что связан с определенными историческими и юридическими трудностями, то есть необходимостью корректировки Основного закона.

В связи с этим интересны причины, по которым возобновилась дискуссия. Все предыдущие попытки вернуть идеологию оказались безуспешны. Возможно, речь идет о двух вариантах. Первый из них – это пиар: глава государства запустил волну обсуждения, задал тренд, к которому теперь пытаются присоединиться самые разные политические и общественные силы. Второй вариант любопытнее: речь может идти о том, что некие властные группы прощупывают почву для внесения законодательных инициатив и переписывания Конституции.

На пути возвращения государственной идеологии сегодня стоит Основной закон. Фото Владимира Астапковича/ТАСС

Гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин не поддерживает вторую версию: «СМИ слишком рано возбудились». Он считает, что все разговоры последних дней на тему идеологии инициируются для поднятия общественного тонуса. Дискуссия, продолжил эксперт, является неким «отголоском процесса поиска национальной идеи», однако спикеры, высказывающиеся на данную тему, не вполне понимают, о чем говорят. Гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин, напротив, считает, что сторонники обсуждения идеологических проблем подумывают о предложении собственных инициатив, но перед какими-то конкретными действиями выясняют, насколько те будут актуальны и востребованы.

Оба эксперта, однако, сходятся в бесперспективности таких разговоров. Бунин считает, что в России не может быть идеологии: для этого придется отменять Конституцию, что означало бы переход к тоталитаризму. Ставки слишком высоки – и никто на это не пойдет: «Инициатива умрет сама по себе». Мухин же считает, что тема еще недостаточно научно и общественно проработана, а потому медиа-вброс преждевременен. Для начала, по его словам, необходимо, чтобы экспертное сообщество предложило собственные идеи и пути их реализации. Затем политики запустят фазу обсуждения и выдвижения проектов. И наконец, заключительный этап – изменение Конституции.

С последним этапом предвидятся главные сложности, которые пока никто не смог преодолеть. Дело в трех пунктах ст. 135 Основного закона. Первый пункт гласит, что положения глав первой (в которую и входит ст. 13), второй и девятой Конституции не могут быть пересмотрены Федеральным собранием. Второй пункт говорит о том, что если предложение о пересмотре будет поддержано тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и Госдумы, то созывается Конституционное собрание. А то уже, согласно третьему пункту, должно будет либо подтвердить неизменность Основного закона, либо же разработать проект новой Конституции. Во втором случае образуется еще одна развилка: менять Основной закон можно либо всенародным голосованием, либо двумя третями голосов самого Конституционного собрания.

Главная проблема в том, что закона о Конституционном собрании до сих пор нет. Еще в марте 2012-го президент Дмитрий Медведев поручил представить предложения по подготовке инициативы о его создании, как считалось, пойдя, таким образом, на уступки уличной оппозиции. Впрочем, в Госдуме к тому моменту уже 12 лет лежали целых два законопроекта. Первый проект предполагал организацию Конституционного собрания по квотному принципу, при участии президента, нижней и верхней палат парламента, а также судов. Одним из его авторов, кстати, был нынешний спикер Госдумы Вячеслав Володин. Второй предлагал проводить прямые выборы членов собрания.

Однако ровно через полгода после поручения Медведева думский комитет по конституционному законодательству рекомендовал нижней палате отклонить обе инициативы. Они были сочтены «неприемлемыми для политического момента». Тогдашний глава профильного комитета Владимир Плигин сказал, что механизм создадут и приведут в действие, когда назреет необходимость.

Сложно сказать, назрела ли сейчас эта необходимость или нет. Судя по тому, как продвигается дело, скорее всего резких изменений ждать не стоит. Как показывает история, власть редко когда прощупывает почву, предпочитая действовать куда решительнее, как это было, например, с внедрением так называемой президентской квоты в Совете Федерации. С другой стороны, именно сейчас у власти наиболее сильные парламентские позиции за все время существования РФ: сверхконституционное большинство «Единой России» в парламенте позволяет ей не обращать внимания на потенциальное недовольство других партий.

Тем более что перспективы созыва Конституционного собрания на самом деле поражают дальнейшими возможностями. Ведь оно должно будет не вносить конкретные правки в Закон, а именно «разработать проект новой Конституции». Нигде не оговаривается, что какая-либо конкретная причина вроде того же возвращения идеологии должна быть отражена в конкретном следствии: по сути, речь идет о возможности переписывания любого из фрагментов Основного закона.