Глеб Постнов
Рустам Минниханов использует свое президентство в том числе для деловых переговоров. Фото с сайта www.tatarstan.ru
В Кремле, по информации «НГ», не намерены в ближайшее время решать вопрос с названием должности главы Татарстана, который де-факто остается президентом, но вопреки закону. Это устраивает и республиканские, и, похоже, пока что федеральные власти. Однако эксперты полагают, что пост президента республики может быть упразднен после думских выборов.
По закону до 1 января 2016 года в когорте руководителей регионов должно было сложиться должностное единообразие: все они были обязаны исключить из наименования своего поста слово «президент». На самом деле все главы субъектов РФ сделали это еще раньше – к изначальному сроку до 2015 года. Все, кроме одного – президента Республики Татарстан (РТ) Рустама Минниханова, ради которого дедлайн и был перенесен.
Тот, однако, решил остаться в своем статусе и дальше – и вот уже четыре месяца, как в стране существует еще один президент помимо Владимира Путина. Источник «НГ», близкий к кремлевской администрации, сказал на это только два слова: «Без комментариев».
Такая ситуация устраивает региональные власти, которые исторически и категорически стремятся сохранить собственную идентичность и привилегии. Федеральное руководство предпочитает тему замалчивать. Путина спросили об этом в конце 2015-го на встрече с журналистами, он ответил: да, другие главы регионов отказались от президентского статуса, в Татарстане же продолжается внутренняя дискуссия на сей счет, потому пусть решат его жители.
На самом же деле речь идет о выполнении, то есть невыполнении, федерального закона. По словам старшего юриста BMS Law Firm Дениса Фролова, «глава 2 Конституции РТ посвящена президенту Татарстана» и потому противоречит законодательству страны. Следовательно, в ситуацию «должна вмешаться прокуратура и обратиться в Верховный суд», чтобы затем на основании его решения были внесены «соответствующие изменения» в региональное законодательство. Впрочем, подчеркнул эксперт, никаких штрафных санкций за просрочку или полное неисполнение не предусмотрено.
Это приводит к очевидному выводу: политическая целесообразность важнее закона. Эксперты сходятся во мнении, что Кремлю сегодня невыгодно давить на регион. Например, гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин сказал «НГ», что «вопрос со званием президента в республике очень тонкий», и для «того чтобы не будировать вопрос и не разогревать страсти», Москва этот вопрос как бы подвесила: «Это не признак слабости, это такой временной лаг – допуск для того, чтобы в татарском обществе сами разобрались, чего они хотят».
«Федеральный Центр не хочет идти на конфронтацию с элитами Татарстана, и, судя по тому, как руководство страны относится к республике, создавать повод для напряженности оно не хочет», – сказал «НГ» вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский. По его словам, с формальной точки зрения нужно было бы достаточно жестко решать вопрос, но сейчас он не так актуален для Кремля, как в начале нулевых. Отношения же с республикой позитивные, а потому неформально было принято решение отложить проблему.
Примерно ту же линию выдерживают и представители власти. Хотя де-факто скорее Казань давит на Москву, а не наоборот. Так, в ноябре 2015-го председатель Госсовета республики Фарид Мухаметшин заявлял о неких консультациях с федеральным руководством о сохранении президентского статуса для Минниханова: при отсутствии уступок он обещал даже обратиться в Конституционный суд (КС). Однако о консультациях ничего впоследствии не было слышно. Не последовал и ответ из Госдумы: очередной отсрочки Татарстану официально выдано не было – ее заменило мнение Путина.
Для самого Татарстана такая ситуация, кстати, означает не столько успокоение национальных чувств, сколько сохранение преимуществ в переговорах с инвесторами: одно дело, когда экономические партнеры общаются с главой региона, каких в стране десятки, и совсем другое – когда беседуют с президентом республики.
Между тем известие о сохранении президентского поста вызвало воодушевление среди татарских националистов и успокоило местные власти. Депутат Госсовета РТ Разиль Валеев заявлял, что республике даже не обязательно обращаться в КС. Скептики и противники такого курса в голос закричали о потенциальном развитии сепаратизма.
Проблема усложняется, если ввести в ее контекст остальные регионы страны. Их руководители не могут вернуть себе президентские должности. Если не говорить о сепаратизме в Татарстане, то в долгосрочной перспективе недовольными могут оказаться как раз другие субъекты РФ. Опыт нулевых показал, что Кремль способен в безальтернативной форме устанавливать вертикаль власти, возвращая розданные в 90-х суверенные права. Например, в Башкирии к этому отнеслись весьма болезненно – в том числе из-за оставленной Татарстану суверенности.
С одной стороны, понятно, что речь идет о некоей проформе – должность в конце концов не так важна. С другой стороны, у Татарстана достаточно и иных привилегий, и проформа может послужить катализатором для недовольства: дескать, если Центр не идет навстречу в таком пустяковом вопросе, то не пойдет и в остальных. А потому, надо полагать, в обозримом будущем следует все-таки ожидать установления единообразия. Пока же просто, что называется, не дошли руки.
Мухин считает, что «руки дойдут, но пока не существует серьезного консенсуса в самом татарском обществе, федеральному Центру совершать какой-то акт насилия невыгодно». По его мнению, «другие республики чувствуют себя более уверенно в составе Российской Федерации, а Татарстан ведет себя немножко странно».
Глава Политической экспертной группы Константин Калачев уверен, что расчет делается на самостоятельное решение республиканских властей: «Может быть, глава региона просто забыл все привести в соответствие с федеральным законодательством и ему надо напомнить». По его словам, прямое давление невозможно, поскольку ставит под вопрос существование федерализма в стране. Поэтому Центр дает местной власти «дозреть», самим прийти к необходимым выводам и проявить инициативу «снизу». Тем более что «все необходимые сигналы уже были посланы».
Соответственно появляется вопрос, когда следует ожидать упразднения поста президента Татарстана. Эксперты сходятся во мнении, что произойдет это до президентских выборов 2018 года. Можно предположить, что таким образом всем регионам будет послан сигнал о прочности вертикали власти.
Калачев, например, считает, что решение будет принято только после парламентских выборов, «иначе у оппонентов местной власти появился бы повод во время думской кампании усомниться в способности главы республики отстаивать ее интересы». Туровский же объясняет, что на продление отсрочки Кремль не идет по той причине, что Минниханов должен доработать до конца полномочий в статусе президента: однажды Центр пошел на уступку, делать это второй раз также официально было бы странно.
