В Сирии Путин продолжает защищать присоединение Крыма

О.Бычкова― Добрый вечер, добрый день. Это программа «Особое мнение», у микрофона – Ольга Бычкова, с особым мнением – главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Добрый вечер.

К.Ремчуков― Добрый.

О.Бычкова― Ну, Эльдар Рязанов, конечно. Начнем мы с этого. Конечно, все наши огромные соболезнования и все слова, которые только есть, уважаемой Эмме Валериановне, всем, конечно, кто близко к Эльдару Рязанову. В общем, все к нему близко. Да? Потому что это жизнь каждого из нас.

К.Ремчуков― Ну, в каком-то образном смысле да. Но есть конкретный круг родственников и близких людей. Конечно, прежде всего им соболезнования глубочайшие. Но светлая личность, светлый свет в духовной жизни страны, оказал влияние. Количество фраз, которые стали опознавательным знаком эпохи, не поддается перечислению. Я думаю, какому-нибудь шпиону, который заброшен без должной подготовки, трудно будет продержаться долго, поскольку проколется в первой же компании, в которой кто-нибудь скажет какую-нибудь фразу из Рязанова «А не пора ли, друзья мои, замахнуться нам на Вильяма нашего Шекспира» или «Это нога – у того, у кого надо, нога». Поэтому…

Ну, вся моя жизнь фактически. «Карнавальная ночь» позже пришла и это мимо меня, а, вот, уже «Человек ниоткуда» с Юрским замечательный и Яковлевым, комедия такая странная в стиле эпохи такой постсталинской с бичеванием бюрократии, но снятая легко и задористо. И, вот, до последнего фильма, который я люблю смотреть, когда они идут. Это «Старые клячи», «Ключ от спальни». Всегда у него актеры великолепные играют, всегда оточенные диалоги, реплики. Всегда есть мысль.

Поэтому… Он, кстати, как и Гайдай (вот, режиссеры) – мне кажется, они ставят очень серьезные вопросы про талант художника, которые могут создавать шедевры в любую эпоху. То есть расцвет Рязанова пришелся на эпоху застоя Брежнева, но тогда… Это четко доказывает, что если признать, что это была эпоха застоя, то никакого влияния эпоха застоя не оказывает непосредственно на качество творчества. Либо второе, что если мы исходим из какой-то гипотезы, что эпоха оказывает влияние на художника, то эта эпоха не была эпохой застоя, по крайней мере, в кинематографе.

Но то, что он равномерно воспроизводил шедевры на протяжении своей жизни – это, конечно, поразительно и показывает относительную свободу художника по отношению к эпохе. Поэтому жалобы режиссеров, сценаристов и писателей, что эпоха их душит, мне кажется, опровергаются творчеством Рязанова.

О.Бычкова― Ну да. И общественная позиция такая всегда была внятная. Ну, это, конечно, уже как производная, безусловно, от основной функции. Но, тем не менее, тоже как проявление того, что человек чувствовал себя актуальным всё равно и оставался им. Вот эти выступления многочисленные, там тексты очень внятные и очень понятные с абсолютно четкой позицией – это тоже, в общем, тоже такая вещь, которая не всегда встречается. Потому что тоже люди говорят «Ну, вы же понимаете там, мы не можем там, нам зачем?» Ну, как-то так.

Да. Ну, светлая память, конечно. И пишут нам наши слушатели сейчас очень много об этом. Ну, друзья, мы будем, конечно, смотреть фильмы и будем помнить об этом. Что еще нам остается?

Сегодня у нас, конечно, основная политическая тема – это всё, что происходит вокруг Турции и этих эмбарго, и этой войны теперь уже торговых и экономических запретов. Вы думаете, это серьезная история в действительности? Вот, с турками – это серьезно или это слова, все-таки, будут одни?

К.Ремчуков― Нет, ну, не слова, а дела, потому что нам показывают целый день заседание руководителей правительства у Медведева с соответствующими заявлениями.

Меня что немножко, скажем так, немножко смущает? Что всё время с тех пор, как Запад объявил санкции России, и президент Путин, и премьер Медведев, министры, депутаты, все говорящие головы в политических эфирах произнесли один миллион раз фразу, что «Ну, как можно санкции вводить? Санкции – это неэффективно, санкции – это глупо, санкции – это несовременно». То есть осуждение санкций как метода давления на Россию в течение последних полутора лет – я уже было начал верить в это. И вдруг я вижу, что первая непосредственная…

О.Бычкова― Не, а еще была… Извините, еще была такая любимая идея про то, что мы знаем, что, вот, посмотрите, Иран, вот, посмотрите, Китай. Мы знаем, что этот механизм не работает в современном мире.

К.Ремчуков― Да, механизм не работает. И вдруг мы первое, что мы делаем такое серьезное, это санкции. При этом я так понимаю, что санкции будут, все-таки, избирательные, потому что, ну, например, на каком-нибудь автомобильном заводе КАМАЗ вдруг количество запчастей, комплектующих для производства машин, которые привозятся из Турции, будет равно от четверти до трети. Чего делать? КАМАЗ встанет. Можно найти альтернативу в Китае по той же цене, но она будет существенно хуже качеством. Значит, конечный продукт под названием КАМАЗ будет хуже качеством.

Или стройки. Сегодня уже вечером Шувалов дал разъяснения, что нынешние санкции не будут касаться строительных контрактов, заключенных до 31 декабря нынешнего года. А по оценке экспертов объем годовой строительного бизнеса, который турки ведут, 50 миллиардов долларов.

О.Бычкова― Ничего себе.

К.Ремчуков― Вот, стадионы, которые к Чемпионату мира строят, это турки. Но про них сказали «Не-не-не, мы их трогать не будем, рабочие пусть будут. А, вот, другие, которые заключат, тогда они пусть берут разрешение и так далее».

То есть когда мы прочтем текст (я просто не видел самого текста – еще вчера ожидали, что будет текст правительства, разъясняющий, уточняющий, конкретизирующий указ президента), мы прочтем, посмотрим. Но если в той части, в которой правительство не сильно считается со средним классом… Там у них можно их сбережения, которые были в рублях и они поверили в рубли, взять, хлопнуть рубль в 2 раза и фактически в эквиваленте валютном там в 2 раза, а то даже и больше (сейчас там на 60%) взять и конфисковать их сбережения. Но перед ними отчитываться – нет.

Тот же самый средний класс, который ездит в Турцию отдыхать. Ну, тоже, типа пошли они.

О.Бычкова― Ну, перебьется.

К.Ремчуков― Перебьется, да. То здесь вот, когда дело касается крупных производств и значимых объектов, здесь та сила пафоса, с которой санкции вводились в ответ на вероломство и удар в спину Турцией, она, как бы, не такая очевидная. Вот здесь негодование бушует и «помидоров вы есть не будете», а здесь негодование хоть и бушует, но турки будут строить стадионы и поставлять запчасти к нашим автомобилям.

О.Бычкова― Ну, с помидорами тоже не всё так просто, на самом деле, тоже тут в помидоры вносятся коррективы. Давайте еще про санкции и про Россию с Турцией. Вот, сегодня приходили новости… Действительно, мы еще не видели полного списка и мы пока не очень понимаем, наверное, что получается на выходе.

К.Ремчуков― Пока мы понимаем, что они будут носить избирательный, а не тотальный характер.

О.Бычкова― Да. Именно что, вот, сообщения, которые приходили сегодня в течение дня, они были такие, что, вот, давайте эти меры включать в настоящий момент не будем, — сказал Шувалов, — а, вот, давайте среди, например, сельхозпродукции запретим то, что не является критически важным для российской экономики: вот тут помидоров немножко, там огурцов немножко, там еще чего-то. И впечатление такое, что после предыдущей такой, довольно эмоциональной недели, вроде как, здравый смысл какой-то торжествует.

К.Ремчуков― Ну, не знаю. Давайте, вот, все, кто слушают, я попрошу всех: запишите сегодня цены на те продукты, которые вы сегодня купили.

О.Бычкова― Хороший флеш-моб такой, да.

К.Ремчуков― И через год в этих числах – 30-е ноября, 1-е, 2-е, как ляжет у нас график выступлений – вы тоже купите те же товары по тому списку и мы проверим, что произойдет.

О.Бычкова― Давайте через месяц проверим.

К.Ремчуков― Ну, через месяц – это ваш пусть шаг будет, да? А я хочу, вот, через год. Потому что нам же говорят… Через месяц вам скажут, что еще действуют тенденции предыдущих 6-ти месяцев. Вы послушайте наших экономистов – они найдут объяснения на краткосрочные тренды: «Да вы что? Как можно судить через месяц? Эта заложилась тенденция тогда, когда еще всё было хорошо».

Поэтому давайте через год. Это нормальный такой для экономики период. Вот, всё, что вы купили сегодня, — помидоры, хлеб, масло, колбасу, сыр – вот всё и посмотрим, изменятся или не изменятся цены.

Сельхоз-лоббисты выиграют, как они выиграли на наших самосанкциях. Товары многие подорожали там на десятки процентов. Оплачивает всё население. Сельхозограничения – самый выгодный способ обогащения и изъятия денег из кошельков населения. Население не чувствительно, судя по всему, пока к таким изъятиям, потому что…

О.Бычкова― Не считая дальнобойщиков.

К.Ремчуков― Ну, дальнобойщики тоже, мне кажется, они, все-таки, еще пока… В экономической фазе их протест не вышел в фазу политическую. Там признаки есть, но пока это чисто борьба за экономические права (они просто посчитали).

О.Бычкова― Ну да.

К.Ремчуков― Ну, вот, они борются. Посмотрим сейчас, какую стратегию борьбы с ними примет государство, насколько эффективной эта будет стратегия борьбы, сможет ли оно обратить проблему дальнобойщиков себе на пользу.

О.Бычкова― А каким образом можно это сделать?

К.Ремчуков― Ну, у нас завтра редакционная будет, можно будет прочесть. Коротко скажу так. Например, дать политический голос защитникам дальнобойщиков от оппозиционных партий.

О.Бычкова― Это что значит?

К.Ремчуков― Ну, вот, коммунисты – там они недалеко от КАМАЗов дальнобойщиков ходят.

О.Бычкова― Они там ходят, да.

К.Ремчуков― ЛДПР ходит и так далее. Дать, пустить на телевизор и дальнобойщиков, и их политических представителей. Они пошумят…

О.Бычкова― То есть пустить коммунистов гулять по дальнобойному буфету.

К.Ремчуков― Ну, у вас питерская такая…

О.Бычкова― Да. Я научилась.

К.Ремчуков― ...легкость. (все смеются) Будем исходить из того, что, вот, условно говоря, по ключевым вопросам вся системная оппозиция – она за Путина. Ведь, критиковать можно кого угодно – можно Медведева, можно… Ну, кого угодно кроме Путина. Поэтому рисков, я считаю, у власти не так много.

Запускают они вот эту оппозицию так называемую системную. Она берет за руку… Разберет дальнобойщиков себе. Будут приходить на политические ток-шоу, будут выступать, наберут какие-то очки. Да, результаты выборов через год в Думе, вполне возможно, перераспределятся – кто-то возьмет больше, меньше. Политический пар будет выпущен, поскольку они начинают бороться за их экономические права, но для устойчивости системы это было бы лучше, потому что система становилась более бы прочной, не меняя главного. Ведь, для тех, кто обеспечивает власть Путина, важна же власть Путина, а не власть какого-либо другого института.

Поэтому вот этот маловероятный сценарий если бы применили в отношении к дальнобойщикам, мне кажется, страна бы выиграла.

О.Бычкова― А почему он маловероятный? Как раз, по-моему, самый вероятный.

К.Ремчуков― Нет. Мне кажется, вообще никого не подпустят на федеральные каналы из тех дальнобойщиков. Ну, пока… Вы видели кого-нибудь в ток-шоу, кто бы приходил? Я не видел.

О.Бычкова― Ну так это только и началось еще всё. И они (собственно, дальнобойщики) сидят в своих дальнобойных фурах и едут на Москву.

К.Ремчуков― Ну, нам наши корреспонденты сообщают немножко другое. Что там около них и полиции побольше стало, и разрешения во многих городах они не получили ни на какие марши. Поэтому сказать, что вот так оно будет, я не могу. Пока я вижу, наоборот, нацеленность на жесткое их всё равно отключение от публичного пространства. Только интернет фактически реагирует на их проблемы.

О.Бычкова― То есть вы считаете, что и в этом случае сценарий будет выбран самый тупой?

К.Ремчуков― Ну, такой, как обычно: замолчать, каким-то образом договориться, каким-то образом прикрутить кого-то, может, пугануть, может быть, задержать, может, еще что-то. Вот. Но он беспринципный, как бы. То есть любое откладывание мер…

Это же проблема дальнобойщиков – это проблема идеологии левой власти, которая привыкла, как бы, за человека труда выступать, льготы, всевозможные скидки, всевозможная поддержка. И вдруг… Все дальнобойщики – это электорат Путина. И вдруг этот электорат Путина… Они, кстати, в интервью говорят «Мы за Путина. Мы против Ротенберга там или против Медведева».

О.Бычкова― Ну да. Или они говорят, что «мы бы год назад за Путина там пошли бы сражаться, куда угодно, а теперь уже извините».

К.Ремчуков― Да. Но тем не менее, вот, как? Вот, если бы партия власти была тем, что она есть (а, на самом деле, она правоцентристская, а не левая), то партия должна была сказать «Слушайте, вот, мы показываем, что нужно платить. Так-то, так-то, так-то. Мы обосновываем». Ну, то есть она открыто идет. Если ты хочешь ввести какую-то плату, у тебя должно быть хорошее серьезное публичное обоснование. Так должно быть.

Ты – представитель правительства. Ты приходишь, объясняешь на телевидении, в парламент, в местные парламенты.

О.Бычкова― Торгуешься, например.

К.Ремчуков― Нет, ты объясняешь…

О.Бычкова― Ну, торгуешься.

К.Ремчуков― ...И тебе говорят «Нет, не надо». Потому что там же очень сложная вещь. Вот, сложная вещь объяснить, почему именно они должны платить.

Вот, я проехал на машине… Мы сели с сыновьями и поехали на машине по дороге М4 до Волгограда и вернулись по дороге М6. Это 2,5 тысячи. И там еще внутри ездили. Что меня поразило? Что, например, по дороге М4 ты едешь и уборные такие, красным кирпичом, такие, полукруглые, а там такое деление «М-Ж». И это именно уборная. Она не имеет ни промывной канализации, ни биотуалетов. Но все одинаково красного кирпича. Вопрос: «Разве это входит в стандарт дорог, которые сделали, федеральных дорог, что уборная должна быть такой?» Ответ, я подозреваю, «Нет». Тот, кто получил контракт, должен был обеспечить…

О.Бычкова― То есть это тот же кустик, только обставленный кирпичом.

К.Ремчуков― Только дальше от дороги, поскольку они же забубенили вот это, да. Причем, ты не можешь туда, извините, войти, потому что многие не дошли, как бы, до цели.

Поэтому вдруг следующий налог будет с граждан «Вы хотите иметь туалеты? Вот, давайте мы с вас будем за въезд на это брать деньги, и потом мы вам построим». Это вопрос государства. На обратной дороге М6 мы не нашли и таких, если честно.

При этом на заправках очень интересно. Народ очень соображает. Значит, там одна женщина… Ну, даже самые топовые бренды, которые там заправочные, у нее бумажечка «Туалет закрыт». Я говорю «Серьезно, закрыт?» Она говорит «Он не работает». Ну, потом по душам, не агрессивно, ничего, она говорит «Ну, представляете, я одна. Я должна бензин отпускать» и еще там какая-то снедь, которой она торгует, вода, там еще что-то. «И чего ж? Мне еще за этими туалетами убирать?» Она просто закрывает их. Табличка «Туалет не работает». Ну что, это Россия XXI века вдоль федеральных трасс?

О.Бычкова― Это Россия XXI века.

К.Ремчуков― Ну, тогда, значит, это вопрос… С дальнобойщиков начали, а потом это перейдет: «Вы хотите туалеты? Давайте мы с вас еще соберем». Тогда непонятно, куда они девают эти деньги, какая у них норма прибыли, рентабельность инвестиций.

О.Бычкова― Ну да. Ну так в этом и речь. Да, об этом и речь, что всё непонятно, всё непрозрачно и непонятно, почему столько денег, а не столько.

К.Ремчуков― Поэтому я считаю, что нормальная вещь – должна быть дискуссия. Дискуссия, обсуждение, выяснение. И когда ты проходишь через эту дискуссию и ты победил, то твое решение – оно становится легитимным именно по факту публичного, настоящего обсуждения, если ты убежден, что эти деньги надо собирать. А сейчас всё это… У одних ярость, у других фига в кармане, а третьим очень хочется, чтобы какая-то заваруха из этого получилась.

О.Бычкова― Прекрасная история. Вот тем временем Путин с Обамой встречаются в Париже во время климатической конференции на ее полях, как мы слышали с вами сейчас в новостях. Это смешное выражение.

Песков сказал, что встреча проходит, понятное дело, за закрытыми дверями. Предыдущая встреча длилась около 20 минут. Сейчас нам нужно следить за тем, что просочится из-за этих закрытых дверей? Или это уже после Эрдогана, Турции и сбитого бомбардировщика не так важно?

К.Ремчуков― Нет, ну, во-первых, я так понимаю, что Обама на этой встрече признал то, что до этого говорило Министерство обороны США, что самолет был сбит над Сирией. Для Путина сейчас это очень важно, потому что это показывает его правоту в споре с Эрдоганом. И Обама, я так понимаю, выразил соболезнования и это в одну фразу он так уложил, что «Соболезнования по поводу самолета, сбитого в Сирии». Это первое.

Второе, они, я так понимаю, говорили про Минские соглашения. В-третьих, они координируют усилия для того, чтобы, все-таки, после того, как Германия объявила о том, что она подтягивает туда свой персонал и свою технику, но пока только обслуживающую, не боевую. Англия, Великобритания тоже будет рассматривать в парламенте запрос премьер-министра усилить военное присутствие. И мы видим, что сейчас из коалиции (НЕРАЗБОРЧИВО), которая была до этого, где США фактически прикрывались участием малоэффективных союзников, вдруг над Сирией будут летать, бомбить и придумывать всякие козни ИГИЛ Россия, США, Франция, Англия, возможно Германия. У турок есть свои интересы. Вот, как скоординировать это на пользу, а не на то, что начнут все с помощью своих средств самоутверждаться? Тем более, доставка туда и С-300, и С-400, и истребители, которые сопровождают теперь наши бомбардировщики (то, чего не делали тогда по какой-то непонятной военной халатности), всё это говорит о том, что трафик в небе над Сирией увеличивается.

Плюс, конечно, есть исходная позиция – это разногласия относительно того, кто враг. Это исходный принципиальный вопрос. Для Путина все враги, кто против Башара Асада. И он один раз перепутал… Я говорил в этой студии о том, что не знаем, кто такие умеренные террористы (он сказал, да?). А речь шла об умеренной оппозиции. И вдруг я смотрю, какой-то генерал-майор Конашенков, по-моему, из Министерства обороны вдруг говорит дословно абсолютно: «Умеренных террористов – покажите вы мне их».

Это была методология подхода: не существует умеренной оппозиции, мы называем их «умеренными террористами». А поскольку это оксюморон, то, стало быть, они будут являться объектом наших атак. Но! Эта умеренная оппозиция или даже не умеренная оппозиция – она сильно окрашена во все эти религиозные, политические, союзнические цвета. И у турок там, действительно, свои агенты и влияния, и будущего политического воздействия.

Поэтому, конечно, Эрдоган, который, безусловно, хотел, чтобы Башара Асада не было и он был смещен, и тут встревает Путин, который говорит «Нет. В последнюю очередь будет смещен Башар Асад. Сначала давайте бомбить кого-то». Но как утверждают турки и многие западные эксперты, наши начали бомбить именно сторонников Турции и так далее.

Поэтому вот этот вопрос – он же не решен, и мы не знаем, Обама с Путиным обмениваются информацией? Есть ли какой-то формат, при котором договорятся, кто является реальным объектом, кто такой ИГИЛ? Если все, кто не Башар Асад, то конфликты будут продолжаться, потому что, ну, применительно к нашим коллизиям с юго-востоком Украины, вот, можно представить себе, что есть какая-то часть племен на границе между Россией и Украиной, но со стороны Украины. И они ненавидят режим в Киеве. Киев просит какого-то союзника (предположим, США), чтобы они, ну, вот, как Путин за Башара Асада, начали бомбить каких-то террористов. Прилетает американская авиация и бомбит донецких этих ребят, потому что считает, что они как раз угроза законному режиму, да? И что, Москва, которая здесь находится (это Турция в конкретном случае), она что, молчит и она не хочет никого там подбить, кто там прилетел (американские самолеты)?

О.Бычкова― Ну, как-то выразить свое отношение.

К.Ремчуков― Да. Поэтому я думаю, что ситуация сложная и она именно здесь. Вот, если сейчас дипломаты сосредоточат усилия на том, чтобы составить карты и интенсифицировать процесс решения вот этого вопроса…

О.Бычкова― Составить карты именно вот?..

К.Ремчуков― Размещения настоящего ИГИЛ.

О.Бычкова― Ага. И сравнить, наверное, одни карты с другими картами.

К.Ремчуков― Нет, ну, бомбить. Если их бомбить, то ИГИЛ.

О.Бычкова― Ну да.

К.Ремчуков― А вот этих-то?.. Вот, мне кажется, конфликт здесь, потому что… Ну, можно, конечно, продолжать, но наивно предположить, что на глазах у всех мы будем бомбить тех, кого Турция и Запад считают умеренной оппозицией, и они не придумают, как ответить. А поскольку мы тоже заготовили средства, как ответить, то это тогда мы быстро и стремительно вкатываемся в состояние военного противостояния.

Поэтому, скорее всего, вот, Обама как сильный человек, который меньше всего заинтересован за оставшийся год своего пребывания у власти запомниться какой-то войной и кровопролитием… Я уже говорил в этой студии, я общался…

О.Бычкова― И провалом такого рода.

К.Ремчуков― Нет. Вот, я общался много в Америке с людьми, которые его знают. Они говорят «В нем произошел какой-то крык года полтора назад, когда он решил, что он хочет остаться в истории как президент, который а) решил большой круг вопросов, связанных с экологией окружающей среды… Просто это очень прогрессивное и на десятилетия будет. И второе, что он, действительно, свои обещания по выводу войск, по неучастию в наземных операциях, он выполнит. Поэтому сейчас Обаму развести на какое-то участие наземных войск, чтобы солдаты были, мне кажется, практически невозможно. И этим надо воспользоваться.

О.Бычкова― То есть он будет склонен договариваться?

К.Ремчуков― Договариваться, да. Поэтому я думаю, что…

О.Бычкова― Этим надо воспользоваться? То есть этим надо воспользоваться Путину, Москве и Кремлю?

К.Ремчуков― С Западной Европой, я думаю, что практически договорились. Если еще сейчас небольшой прогресс в Минских соглашениях, то и Олланд будет ходатайствовать, и Меркель поддержит снятие санкций Европейским Союзом. А если Обама увидит, что так хорошо у него складывается взаимопонимание с Путиным, то, может быть, и он не будет препятствовать. И тогда Путин решит все свои задачи. И Крым наш.

О.Бычкова― А Путину-то надо, чтобы Обама, вот, шел на такие разговоры?

К.Ремчуков― Нет, ну, Путин, все-таки, он понимает, как серьезно.

О.Бычкова― Или Путин хочет там бряцать бомбардировщиками?

К.Ремчуков― Не, ну, бряцанье бомбардировщиками – это инструмент. Цель-то у него Крым. Я абсолютно убежден, что все вот эти истории – это всё истории по поводу Крыма.

О.Бычкова― То есть цель Сирии тоже Крым?

К.Ремчуков― Мне кажется, да. Потому что когда, вот, в Крыму это случилось и потом, когда фильм, по-моему, с Владимиром Соловьевым или с Кондрашовым, вот, что поразило? Это то, что Путин прямым текстом сказал, что готовы были применить ядерное оружие для защиты, если бы Запад вдруг попытался отжать назад ситуацию. Беспрецедентное заявление. Значит, Крым для него имеет принципиальное значение всей его политической карьеры. Путин уйдет когда-то, и он прирастил Россию Крымом. То есть он место в истории…

О.Бычкова― То есть Обама климат улучшает…

К.Ремчуков― Да.

О.Бычкова― ...а Путин Крым приращает.

К.Ремчуков― Да. Потому что у него был риск, как он считает (он абсолютно убежден), что если бы он не вмешался, то абсолютно на законном основании новая власть в Украине пригласила бы американцев, и американцы создали б военную базу и в Крыму, и в Севастополе. И тогда то, что сделала Екатерина, Путин при всех своих годах пребывания у власти, он бы отдал то и это непростительно. Таких лидеров, которые отдают какие-то территории, их не уважают, через десятилетия кидают в них камни как в Хрущева, который этот Крым передал. Никаких заслуг не будет.

Поэтому Путин, видимо, в парадигме исторического наследия своего, когда, все-таки, принял решение Крым и Севастополь, и эту самую колыбель нашего православия и христианства удержать, тогда все вот эти вещи и юго-восток Украины – это всё были вот эти маневры.

Сейчас апробируется много вооружений, показывают решимость России применять самые современные ракеты, самолеты, корабли подходят. И мне кажется, уже сейчас, вот если взять ситуацию год назад и сейчас, Запад не сомневается в способности России наносить военный удар, поражающий жизненно важные центры. Может быть, даже с ущербом и непоправимым.

То есть еще несколько лет назад после войны в Грузии все были убеждены, что наша армия слаба и ничего не может сделать. А сейчас вот эту военную компоненту – огромное финансирование, упорно военно-промышленный комплекс во внутреннем развитии, милитаризация экономики и апробирование всей этой техники, тестирование всей этой техники, тестирование всех систем управления, координации, земля-воздух, корабль, самолет. Вот, мне кажется, показывает всему миру, что происходит мощная модернизация Вооруженных сил России, это первое. Наличие каких-то систем как те ракеты, которые с Каспийского моря стрельнули на 1500 километров и всех поразили. И, наконец, третье (может быть, самое важное), абсолютная готовность и решимость Путина использовать оружие в случае необходимости.

О.Бычкова― А это, получается, не очень большая цена за, в общем, довольно бедный полуостров с разрушенной инфраструктурой, отсутствующим электричеством и недостатком цивилизованных объектов?

К.Ремчуков― Вы знаете, вы, наверное, слишком долго в Петербурге. У нас в Москве эту тему прошли уже насчет цены. Самый распространенный ответ со стороны 90% человек – «Нельзя мерить всё на деньги». Есть вещи, есть ценности, которые выше вашего меркантильного либерального подхода. Вот.

О.Бычкова― Они называются «скрепы», да, я помню.

К.Ремчуков― Да. Второе. Что пока население, судя по высокому рейтингу Путина, демонстрирует полную индифферентность к ухудшению уровня социально-экономического своей жизни.

О.Бычкова― Не считая, опять-таки, дальнобойщиков.

К.Ремчуков― Да. Абсолютно. Вот, как бы, знаешь, как будто бы этого и нет. Поэтому пока позволяет. Пока позволяет. А так – дальше посмотрим, до какой степени мы уникальны в этом игнорировании материальных фактов.

О.Бычкова― Ну, видимо, не очень, да, судя, опять-таки, по водителям большегрузных фур. Это была программа «Особое мнение», Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты».

К.Ремчуков― Спасибо.