Андрей Бакланов
Фото Reuters
США, страны Запада шумно, эмоционально реагируют на развитие ситуации в Украине, уделяя приоритетное внимание критике и противодействию позиции, которую занимает Москва. Реальные факты при этом отходят на второй план, преобладает желание во что бы то ни стало продавить свои подходы.
Есть все основания для того, чтобы обоснованно утверждать: политические переживания и внешнеполитические акции США против России связаны с ее спокойным, продуманным и все более твердым противостоянием заготовленным сценариям Вашингтона. Несмотря на давление и угрозы в свой адрес, Москва действует открыто и на глазах всего мира успешно отстаивает свои национальные интересы. После крымских событий стал вполне очевиден тот факт, что процесс восстановления веса и влияния Кремля, основными вехами которого были события 2008 года в Южной Осетии и Абхазии и 2011–2014 годов в Сирии, по существу, завершен.
Сегодня можно говорить о появлении качественно новой раскладки сил в мире, которая пришла на смену монополярной модели, установившейся после распада СССР. Будем откровенны, решающее значение для усиления роли России имела проводимая по инициативе Владимира Путина ускоренная модернизация армии и флота – по традиции двух «самых надежных союзников» нашей страны. Новая раскладка сил характеризуется прежде всего наличием не одного, как в недавнем прошлом, а уже трех основных центров силы – США, КНР и России. Не столь важно, нужно ли называть эти три государства «супердержавами», суть не меняется: совокупность военных, экономических и иных факторов выделяет эту тройку из числа других игроков.
США яростно сопротивляются утрате своей исключительной роли на международной арене, пытаясь сохранить свое особое влияние на ход мировых событий. Но сделать это никак не удается. Американцы прозевали выдвижение КНР на мировую сцену и теперь, судя по всему, не могут повлиять и на подчеркнуто независимую позицию России по ключевым международным и региональным проблемам. Сегодня они готовы пойти очень далеко, чтобы приостановить дальнейший рост влияния и могущества РФ.
Однако выясняется, что на современном этапе арсенал средств у Вашингтона весьма ограничен, и срабатывает он плохо. Путь санкций в отношении Москвы – затея мало просчитанная, имеющая, по сути, всего лишь просто весьма эмоциональный характер. Обращение к давно заезженной и не оправдавшей себя практике санкций – еще одно доказательство того, что экспертный потенциал Вашингтона в международных делах сегодня находится на крайне низком уровне.
Россия – самодостаточная страна. Единственный по-настоящему опасный для Москвы вариант санкций – это тот, который мог бы существенно отразиться на деятельности ОПК и как-то сказаться на обороноспособности страны. Но как раз этот сегмент экономики прикрыт у нас наилучшим образом.
О возможном влиянии санкций сказано уже немало. Торгово-экономический оборот РФ с США минимален, а Европа может рикошетом получить гораздо более болезненные встречные санкции.
Восстановив свой статус супердержавы, мы должны распоряжаться им в высшей степени рационально, не повторяя ошибок бывшего СССР, да и американцев тоже. Каковы же конкретные предложения по линии поведения России на ближайший период?
Прежде всего необходимо дать четкие определения и характеристики ситуации в Украине. Если мы оценили события в Киеве как нелегитимную смену власти, необходимо строго и последовательно придерживаться этой линии. В особенности это важно в контексте нашего вероятного отказа от признания легитимности будущих президентских выборов, проводимых по лекалам лиц, узурпировавших власть в Киеве преступным путем, ценой жизни многих людей.
Иные же доводы – к примеру ссылки на турбулентность обстановки в различных регионах страны – не безупречны. Такие аргументы, кстати, вероятно, могут быть использованы в дальнейшем как прецедент для непризнания результатов выборов в других кризисных странах, например в Сирии.
Необходимо также со всей определенностью изложить жесткую позицию России в отношении ответственности и неотвратимости наказания украинских военных, политических деятелей и всех других граждан за военные преступления, являющиеся по своей сути преступлениями против человечности. Это может оказать отрезвляющее воздействие на многих участников событий в Украине.
Пострадавшие от действий хунты украинцы должны получить всю необходимую помощь. А в европейские структуры должны быть направлены четко сформулированные запросы по нарушению прав человека в Украине. Евробюрократия должна не ориентироваться на «картинки» из ангажированных СМИ, а знать реальные факты и учитывать мнение людей. Важно также безотлагательно приступить к составлению и изданию фрагментов «белой книги» о преступлениях хунты, захватившей власть путем кровавого переворота.
Необходимо определиться и в отношении оптимального варианта применения силы, если к этому приведет развитие событий. Я полагаю, что вооруженные силы должны использоваться не для участия в политической борьбе в Украине, а строго в контексте противодействия тому, что Владимир Путин охарактеризовал как «карательные операции» нелегитимных киевских властей.
В этом контексте возможные силовые акции должны носить адресный характер и быть в рамках миротворческих операций по принуждению к миру и отпору применению украинских войск против мирных граждан. Возможно, это будут преимущественно операции ВДВ с возвращением на пункты базирования после завершения операций.
В связи с размещением дополнительных сил НАТО в Польше и других странах вблизи России требуется ясное детализированное разъяснение неизбежных последствий для населения этих стран такого рода военных демонстраций, включая оперативное нацеливание или перенацеливание наших ударных сил на соответствующие населенные пункты по периметру наших границ.
И последнее. Критика со стороны руководства США телекомпании Russia today – отражение определенных успехов нашей пропаганды. Однако до завоевания необходимых позиций в сфере «мягкой силы» еще очень далеко. Сегодня существует необходимость оказания дополнительного содействия отечественным органам внешнеполитической пропаганды. Гораздо большего можно ожидать и от российских общественных организаций. Важно возродить различные формы практического взаимодействия по общественной линии с теми зарубежными деятелями и организациями, которые разделяют подлинно демократические ценности, противостоят диктату и политике двойных стандартов.
