Александра Самарина
Анатолий Кучерена и Александр Бастрыкин совместными усилиями позаботятся о неразглашении информации, будоражащей общество. Фото РИА Новости
Глава комиссии ОП по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов профильной комиссии, адвокат Анатолий Кучерена не хочет приводить конкретных примеров злоупотреблений следователей по части разглашения тайн. Он подчеркивает в беседе с «НГ»: «Если я сейчас начну персонифицировать это все, мы с вами уйдем в большую политику. А мне не хочется этого делать. Мое заявление касается всех людей независимо от статуса. И для нас это принципиально важно». Кучерена исходит из того, что откровения следователей – «пиар соответствующих подразделений органов предварительного следствия, нарушающий права и свободы гражданина».
Адвокат уточняет: речь идет о первом этапе возбуждения уголовного дела и привлечения в качестве подозреваемого либо обвиняемого конкретного гражданина: «Но это не значит, что он признан виновным. А когда мы видим, что практически ежечасно идут комментарии о том, что задержали такого-то, на такой-то квартире, следователь выехал туда-то, – мы понимаем, что это очень серьезная кампания в отношении конкретного человека, который в случае прекращения уголовного дела либо оправдания в суде никогда не сможет восстановить свое доброе имя». Кроме того, считает Куречена, это и давление на судей: «Они тоже смотрят телевизор, читают газеты…»
Против прессы Кучерена ничего предпринимать не предлагает, а вот следователей, на его взгляд, следует включить в число лиц, которым не стоит разрешать откровенничать перед СМИ: «В первую очередь речь идет о дознавателях и следователях, тех должностных лицах, которые не должны разглашать данные предварительного следствия». Соответствующие поправки можно было бы внести в Уголовный или Уголовно-процессуальный кодексы, считает собеседник «НГ». Ответственность следователя, сетует Кучерена, не прописана в действующем законе, касающемся неразглашения данных предварительного следствия: «У нас получается, следователь – хозяин. Хочу – дам, хочу – не дам, хочу – разрешу, хочу – не разрешу. Но сам-то он не несет ответственности за то, что материалы уголовного дела, включая данные о личной жизни гражданина, о его слабостях, плюсах и минусах, гуляют в СМИ. Сегодня идет несоразмерный поток информации. И следственные органы нагнетают обстановку, создают негативное общественное мнение».
Связана ли инициатива палаты с «делом «Оборонсервиса»? Кучерена такой связи не отрицает, но высказывает опасение: «Как населению относиться к громким делам, которые не доходят до суда, либо в суде выносится оправдательный приговор? Изначально пресс-служба органов следствия нагнетает ситуацию, с помпой говорит о том, что провели работу, а в итоге получается пшик.
И возникает вопрос о доверии граждан к работе органов власти». Необходимо внести поправки в закон, уверен эксперт, «иначе общество начнет возмущаться – почему тот или иной высокопоставленный, статусный чин не привлечен к ответственности».
Источник «НГ» в Следственном комитете объясняет происходящее прямым недавним указанием Владимира Путина правоохранительным органам насчет увлечения силовиков пиаром в СМИ: «Путин сказал им – есть закон о том, что ход следствия за семью печатями. И только на открытом гласном суде все выясняется. А сейчас публикуются подробности, которые не нужны. В частности, это видно по следствию в отношении Сердюкова – сколько и чего изъяли плюс видео на Life News…» Поэтому, подчеркивает собеседник «НГ», решено давать по резонансным делам минимум информации: «Мол, преступник пойман, по нему ведется работа. Обществу не надо знать, сколько у него любовниц, сколько и откуда изъяли ценностей. Решили навести порядок и заодно общество успокоить. Потому что когда люди видят, что там у Сердюкова вытащили, это, с одной стороны, обществу интересно, а с другой – это нарушение процессуальных норм».
Источник не отрицает, что в случае реализации инициативы власти хотят спрятать ход расследования «дела «Оборонсервиса»: «Там еще есть несколько эпизодов, начнут их опять муссировать… Тут сверху кулаком стукнули и сказали: прекратите. Это один из мотивов». Анатолий Сердюков, напомнил источник, остался за рамками дела в статусе свидетеля и может быть привлечен к ответственности только если что-то новое всплывет на суде.
«Молчание в эфире» в некоторых ситуациях выгодно Следственному комитету. Обвинение предъявлено Евгении Васильевой, которая, сетует источник, давит на своих товарок по следствию: «Она же не может напрямую Екатерине Сметановой сказать: «Ты молчи, ничего не говори». Вот она с помощью публикаций и намекает: «Защита будет вот такой, ты смотри там, не вздумай что-то разглашать и идти на поводу. Мы говорим, что все сделали правильно, а министр не виноват». Это посыл не для общественности, а для свидетелей, которые начали взаимодействовать со следствием».
Адвокат Вадим Клювгант называет предложение Общественной палаты «лукавыми разговорами», которые могут вылиться в свою противоположность: «У нас есть ответственность за разглашение данных предварительного следствия. И уже та, которая есть, несет в себе большую угрозу. Потому что используется, как правило, для затыкания рта защите». Особенно это модно сейчас, подчеркивает эксперт, – отбирать подписки о неразглашении направо и налево, а потом пугать людей этим жупелом: «Если под благородными лозунгами, как у нас часто бывает, прячется расширение репрессий – это совсем другое дело. Важно понять, каким способом власти собираются решать проблему, чтобы это решение не вылилось в спецоперацию под прикрытием».
Член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров напоминает: «Мы видим постоянные конфликты между силовиками, вплоть до острого выяснения отношений между разными ведомствами». Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин получает очень большую политическую силу, в том числе действительно используя не завершенные и не доказанные дела, просто по самому факту возбуждения дела. И это начинает серьезно беспокоить других игроков на этом поле, ту же Генпрокуратуру, уверен эксперт.
Кстати, в заявлении комиссии Общественной палаты есть прямое указание на это обстоятельство: там считают необходимым «усилить роль органов прокуратуры в рамках процессуального контроля за надлежащим соблюдением должностными лицами правоохранительных органов и органов предварительного следствия прав участников уголовного судопроизводства, а также неразглашением без необходимости сведений, составляющих тайну следствия».
В борьбе силовых ведомств, говорит Николай Петров, с обеих сторон идет выяснение отношений: «Для этого Путин и создал систему внутренних сдержек и противовесов – когда за одним ведомством шпионит другое, призванное его уравновешивать и не давать получить слишком большую силу».
Что касается Сердюкова, подчеркивает собеседник «НГ», здесь речь идет об очевидной политической акции Кремля, который показывает: не Бастрыкина это дело – принимать такого рода серьезные решения, предпринимая действия против одного из самых влиятельных в то время людей в окружении Путина: «Кремлю «дело «Оборонсервиса» понадобилось по разным причинам, в том числе чтобы использовать его как символ борьбы с коррупцией, как способ повышения легитимности власти в глазах граждан. Но Кремль не дает отмашки на суд над Сердюковым – и это сигнал политическим элитам, что наказывать его реально нет оснований. Не юридических, а внутренних. Ведь он не нарушал правил игры. Был лояльный, эффективный – делал то, что было поручено. И в этом смысле он не должен реально пострадать. А вот сыграть роль такого немножко козла отпущения, этакой угрозы для политических элит – что, мол, никто не может быть абсолютно защищен и чувствовать себя в безопасности. Это функция, которую «дело Сердюкова» выполняет и будет выполнять независимо от того, какие законопроекты выдвинет Кучерена или кто-то еще».
Инициатива Общественной палаты, как персонаж сказки Киплинга, – появление хобота у слоненка дает ему ряд преимуществ, которые он не сразу осознает. Засекречивание работы следствия выглядит закономерным и полезным. Но только если происходит в обстановке открытости и гласности работы правоохранительных органов в целом, включая суд. А главное – в условиях большего доверия граждан властям. Если же подобные инициативы предлагаются на фоне ужесточения требований к прессе и усиления контроля над Интернетом, возникают серьезные сомнения в целесообразности изменений.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ
Ст. 161, гл. 21, раздел VIII. Недопустимость разглашения данных
предварительного расследования
1. Данные предварительного расследования не подлежат разглашению, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей настоящей статьи.
2. Следователь или дознаватель предупреждает участников уголовного судопроизводства о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования, о чем у них берется подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со статьей 310 Уголовного кодекса Российской Федерации.
3. Данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.
