КАРТ-БЛАНШ. Наука – напоказ / Политика / Независимая газета

Одним из «сильных» аргументов против правительственного варианта реформы Академии наук считается пример Национального исследовательского центра «Курчатовский институт» (НИЦ КИ). Надо полагать, что этот сюжет не раз будет помянут и на предстоящей 29–30 августа чрезвычайной Конференции научных сотрудников РАН «Настоящее и будущее науки в России. Место и роль Российской академии наук». «Ну, подумаешь, сделали рентген комара! Ну и что! А еще раньше – какой-то дурацкий «геном русского человека» расшифровали… Ковальчук (директор НИЦ КИ, член-корреспондент РАН Михаил Валентинович Ковальчук. – «НГ») каким-то детским лепетом занимается. Научпоп какой-то! А академика Пономарева-Степного вынудили уйти из института», – передаю близко к тексту слова одного известного физика, академика, произнесенные в приватной беседе со мной.
Николай Николаевич Пономарев-Степной – действительно выдающийся ученый-атомщик. В этом году он отметит 85-летие. Наверное, надо было найти какой-то другой вариант. Но слова моего собеседника заставили задуматься – а в чем причина почти нескрываемой у многих академических ученых-физиков неприязни и к «Курчатнику» в его нынешнем виде (институту, напрямую подчиняющемуся правительству), и к его нынешнему директору?
Ответ, лежащий на поверхности, – Михаил Ковальчук, мол, брат известного банкира, «финансиста» Кремля Юрия Ковальчука; отсюда и фантастическое по российским меркам финансирование «Курчатника», – я обсуждать в энный раз не буду. Что бы там ни говорили академические физики, а нотки зависти в их инвективах в адрес успешного Михаила Ковальчука, несомненно, чувствуются. Но это я тоже обсуждать не буду. Меня в данной ситуации заинтересовал культурологический, если угодно, аспект проблемы.
В 1967 году польский писатель-фантаст и философ Станислав Лем заметил: «Без сомнения, ученым потребуется сначала «воспитать» целое поколение руководителей, которые согласятся достаточно глубоко залезть в государственный карман, и при том для выполнения целей, столь подозрительно напоминающих традиционную научно-фантастическую тематику».
Моя гипотеза такова: условно говоря, Михаилу Ковальчуку удалось «воспитать» таких руководителей. Да, в своих локальных и, может быть – о, только «может быть»! – в корыстных целях. Но удалось-таки. Над снимком комара, полученным в жестком рентгеновском диапазоне от уникального источника синхротронного излучения, можно, конечно, сколь угодно подтрунивать – «детский лепет». Но именно такой «детский лепет», не исключено, становится той самой соломинкой, которая переламывает хребет верблюду с поклажей. То есть фактором «совращения» руководителей в пользу финансирования науки.
Про тот же «геном русского человека» не говорил только ленивый. В том числе и вполне академические генетики популяризировали вовсю это достижение. Из этой же серии артефактов – установка титанового флага России на дно Северного Ледовитого океана, ритуальное погружение чуть ли не всей российской политической элиты на батискафе в глубины Байкала, полет на дельтаплане с журавлями…
Выдающийся физик, академик Георгий Флеров говорил как будто специально по этому поводу: «Объяснить важному начальству научную проблему нужно не так, как правильно, а так, как ему будет понятно. Это – ложь во благо». И еще: «Вы должны писать и говорить так, чтобы даже академику было понятно». Сегодня транспаранты с этими и другими его афоризмами вывешены на стенах Лаборатории ядерных реакций имени Г.Н. Флерова Объединенного института ядерных исследований в Дубне.
Но самое забавное, что это не шутки. Идет жесткое соревнование за ограниченный ресурс. «Ученые – это не бескорыстные искатели истины, а скорее участники острой конкурентной борьбы за научное влияние, победители которой срывают банк», – писал еще в 70-е годы прошлого века журнал Physics Today.
Увы, большая часть академической науки или не умеет, или не имеет желания, или не разумеет – зачем надо «объяснить важному начальству научную проблему…», да еще так, чтобы это было понятно. Вряд ли, например, сможет «совратить» руководителей государства в пользу науки такое заявление бывшего президента РАН Юрия Осипова: «Создание любой стройной научной системы неизбежно приводит к мысли о существовании, как в нашей среде говорят, абсолютного разума». Заявил это Юрий Сергеевич на Соборных слушаниях на тему «Вера и знание: наука и техника на рубеже столетий» в 1998 году.
Зачем же правительству увеличивать финансирование такой науки, зачем ему, правительству, финансировать какой-то «абсолютный разум»?.. Тем более что у академической корпорации на этом поле – куда более успешный конкурент в лице РПЦ. Церковники, естественно, значительно более эффективно справляются с задачей изыскания финансирования под «абсолютный разум». Вот рентгенограмма комара – это понятно. «Геном русского человека» – это, конечно, менее понятно, зато очень духоподъемно и интригующе.
Нравится это ученым или не нравится, но наука в современном обществе становится таким же местом отправления властных отношений, как и политические институции. Со всеми присущими политике болезнями. В частности – с почти патологическим стремлением к неограниченной медийности. Ничего удивительного, что сегодня многие науковеды отмечают: «хороший ученый» – это тот, кого часто видят по телевидению. «Медиатические интеллектуалы», как назвал их французский философ и социолог Пьер Бурдье.
Я, кстати, не вкладываю никакого негативного смысла в это определение – «медиотические интеллектуалы». Весь вопрос в том, чтобы грамотно канализировать потенциал этой медийности в нужное для ученых (науки) русло. У кого это лучше получится, тот и сорвет банк.