Депутаты увлеклись нематериальными правами

Инициирован законопроект вице-спикером Госдумы от «Единой России» Сергеем Железняком. Среди подписантов также зампредседателя комитета по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн и член того же комитета Борис Резник. Началась вся эта история с визита в Думу группы популярных артистов, пожаловавшихся на папарацци. 

Ко второму чтению документ существенно видоизменился. Директор службы по мониторингу законодательства и стратегическим проектам ЗАО «Интерфакс» Оксана Коваленко рассказала «НГ», что статьи законопроекта были существенно переработаны по сравнению с первым вариантом. Это стало результатом многих встреч в Кремле, проведенных под руководством первого заместителя главы администрации президента Вячеслава Володина. Были аналогичные встречи и в Госдуме. «В законе появились новые для отрасли положения, которые вводят ответственность не только за порочащую информацию, но и за недостоверную. При этом недостоверность непорочащей информации должен доказывать истец. Это важно для всех СМИ, которые не имеют возможности получать такие доказательства», - подчеркивает Оксана Коваленко. 

Например, введен срок давности для обжалования сообщений в СМИ недовольными гражданами: «Срок исковой давности по требованиям, предъявляемым в связи с распространением недостоверных, но непорочащих сведений в СМИ, составляет один год со дня опубликования таких сведений». Ранее предполагалось, что жаловаться на журналистов можно с любым опозданием. Это положение Оксана Коваленко считает ключевым для деятельности СМИ, поскольку редакция не располагает возможностью хранить неограниченное количество времени архивы или материалы по каждой публикации: «Отсутствие годичного срока привело бы к возможности зачищать более ранние архивные данные в СМИ и могло бы создать высокие риски для СМИ». 

Одна из главных претензий к первому варианту документа состояла в размытости понятия «частная жизнь» – отсюда возникали разночтения в описании способов ее защиты. Формулировка содержала слова «иные сведения», относящиеся к биографии гражданина. Фактически перечень был открыт. В настоящее время двусмысленность устранена – это положение исключено.
Первоначальный вариант создавал потенциальные риски. По одной публикации истец мог бы получить запрет на распространение какой-либо информации в других СМИ. «Это высокий риск – судебное решение, полученное в региональных судах в отношении региональных СМИ, могло быть применено к федеральным СМИ, которые печатали информацию, имея необходимые доказательства ее достоверности», – указывает Коваленко. Это положение убрано из текста закона. И в настоящее время такой запрет может относиться исключительно к не поступившим в реализацию экземплярам печатной продукции. 

По словам главы комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павла Крашенинникова, в этот пункт внесена ясность: «Если человек находится в публичной сфере, то, соответственно, СМИ и интернет-сообщество могут выдавать информацию. Но как только он оказывается на территории частной жизни – дома, в гостях, – это уже частная жизнь. И вторгаться туда нельзя – звезда он или простой трудяга». А суды будут решать вопросы подобного рода, опираясь на прецеденты, объяснил парламентарий.
Закон вводит и еще одну норму, которая вызывает опасения у СМИ. Гражданин сможет обращаться в суд, требуя удаления соответствующей информации и пресечения ее распространения «путем изъятия, уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей информации». Что это значит на практике? Изъятие тиражей газет и журналов? Уничтожение серверов? 

Крашенинников в беседе с корреспондентом «НГ» пояснил: «Есть так называемая порочащая ложь, и есть не порочащая – сладкая ложь, как на Западе говорят. В первом варианте, если человек, по существу, наврал, предусматривается возможность удаления носителей информации. Но это не сервер, естественно. Речь идет о нераспространенной части печатной продукции. Ведь никто не будет говорить покупателям книги или газеты: «Отдайте, мы ее порвем». И уж точно никто не будет уничтожать серверы, компьютеры и другую технику, сказал депутат. Речь идет об удалении с сайта порочащей человека информации. А если это газета – об уничтожении нереализованной части тиража. В этом случае остается возможность взыскания морального ущерба.
Такого рода компенсации, впрочем, не будет в случаях «доброй» лжи, объяснил собеседник «НГ»: «Если в газетах написали, что девушка выиграла конкурс красоты, а на самом деле она его не выиграла, то, кроме опровержения, никакого морального ущерба взыскать нельзя». 

Крашенинников проводит четкую грань между публичными и непубличными интересами. На его взгляд, в первом случае речь может идти, к примеру, о митингах или о декларациях чиновников: «Если даже он не указал какой-то недвижимости, но вы ее нашли – значит, вы действовали в публичных и общественных интересах. И соответственно, никто вас за вмешательство в частную жизнь не упрекнет». 

Борис Резник в беседе с корреспондентом «НГ» подчеркнул, что у него отношение к закону двойственное – важно не перегнуть палку и не уничтожить журналистику в целом: «Власть и общество должны быть под пристальным приглядом прессы. Если ты воруешь и есть доказательства, пресса должна иметь возможность утверждать это. Если ты твердишь о высокой нравственности и патриотизме, а сам деньги переводишь через границу и там уже обустроился – об этом люди тоже должны знать». 

В то же время, несмотря на правку первого варианта, закон сохраняет неприятную двойственность, считает подписавший его Борис Резник. Он видит в документе потенциальную опасность – явное стремление чиновников приструнить журналистику: «Причем попытки эти сегодня перешли некую черту и стали провокациями». Резник уверен, что ни чиновникам, ни депутатам не следует прятаться за нормами нового закона. 

По словам Оксаны Коваленко, проект по-прежнему вызывает опасения у представителей отрасли – сами нормы являются новыми: «Если бы появились разъяснения пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов по нормам закона, это помогло бы отрасли – чтобы практика судебная не пошла но ошибочному пути». 

Член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров подчеркнул в беседе с «НГ», что главная проблема нового закона – в правоприменении: «Даже когда мы берем абсолютно аналогичную западной вещь, она может работать совершенно иначе. Я думаю, вряд ли Думу особенно беспокоит сelebrity в полном смысле слова. Скорее закон будет применен к разного рода информации о чиновниках. С одной стороны, под новые нормы подпадут ухищрения, связанные с клеветой. А с другой стороны, легко будет любую информацию о чиновнике, о его собственности и т.д. подвести под понятие «частная жизнь».