О.ЖУРАВЛЁВА: Добрый вечер. Это «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, особое мнение сегодня высказывает главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Здравствуйте, Константин Вадимович.
К.РЕМЧУКОВ: Добрый вечер.
О.ЖУРАВЛЁВА: Вот, совсем буквально несколько часов прошло, новость дня, можно сказать, нельзя американцам усыновлять российских детей. Идея была поддержана и, скорее всего, так оно и будет. Для вас это неожиданный результат списка Магнитского, скажем так?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, если исходно говорить, то, конечно, такой результат... Он не неожиданный по ходу дня. Информация сегодняшняя, когда такую инициативу поддержали. Сергей Неверов выступил, что фракция «Единая Россия» поддержит. Но для меня он неожиданен с точки зрения ответа, потому что мне даже приходилось в эфире «Эха» говорить о том, что в дипломатических отношениях принято отвечать на любые меры: выслали двух дипломатов – ты вышлешь двух дипломатов, закрыли кому-то въезд – ты кому-то закроешь. То есть с этой точки зрения я ожидал ответа, потому что список Магнитского не мог пройти просто так.
К тому же в последнее время стало создаваться впечатление, что Путин и в целом исполнительная власть начинают понимать, что когда они принимают все решения, то все шишки на Ерему. А американцы, с их точки зрения, очень хитро ведут себя. То есть Обама говорит «Передай привет Владимиру» - «Передам». А Конгресс принимает такое решение – «Ну что я могу сделать? Это же Конгресс. У нас независимые ветви власти». И наши и содержательно по смыслу очень долго держат наш конгресс, наш парламент не как самостоятельную ветвь власти и никто не верит в то, что Дума может принимать какие-то законы, которые не согласованы с Кремлем или которые не поощрены из Кремля.
И вот сейчас, мне кажется, начинается новый этап в развитии России, когда наша администрация открещивается от всех законов и говорит «Ну, это же эмоции депутатов. Ну, депутат – он же человек, он же не может смотреть на это посягательство на наше достоинство (закон Магнитского). Давайте придумаем какой-нибудь ответ посимметричнее». И вот этот закон, я так понимаю, явился таким ответом. С моей точки зрения, если б я был...
О.ЖУРАВЛЁВА: Султан?
К.РЕМЧУКОВ: Султан, президент. Я бы, конечно, тоже вынужден был (это закон о международной практике) находить ответы, но я бы нашел что-нибудь такое, что не так глупо. Мне кажется, запретить усыновлять наших детей даже при всех случаях этих смертей – это нужно противопоставлять статистику смертей и бездомности наших детей, которых не усыновили. Это методологически должно быть так.
Так вот. Я бы придумал какие-то вещи, которые... Ну, самое эффективное, с моей точки зрения, - это сказать американцам, что наш народ живет не так богато как ваш, поэтому больше позволить бесплатно летать над территорией России, в Афганистан перевозить грузы невоенного назначения ценой поста 140 миллионов долларов мы не можем. Поэтому заплатите нам 140 миллионов. И тогда, мне кажется, мы бы достигли большей цели, если нам не нравится этот закон Магнитского, потому что американскому налогоплательщику сказали «Вот сейчас нужно 140 миллионов долларов, и это цена за какого-то Магнитского». И тогда бы американский народ, допустим, если он поймет, он говорит «О, мы готовы платить 140 миллионов за вот это решение Конгресса». Но тогда бы получилась игра – там внутри можно было бы какие-то противоречия развивать в Америке. А сейчас это выглядит, ну, просто, с моей точки зрения, неправильно. Это методологически неправильно, поскольку все знают, какие проблемы у нас с детьми.
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну а вот когда вы сказали, что такая вот новая метода, что как у них Обама отдельно, Конгресс отдельно и у нас то же самое. Но на самом-то деле, неужели, в администрации президента никто не подумал о том, как это будет выглядеть?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, они подумали и сказали, что так.
О.ЖУРАВЛЁВА: А рычаги-то у них есть?
К.РЕМЧУКОВ: Но теперь будет говориться об этом, что это Дума. И интерфейсом будет Нарышкин, который будет объяснять эти чувства. Ну а, в конце концов, когда к Путину это будет приходить, он не будет видеть оснований, почему не подписать такой закон, если так единодушны депутаты.
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, на самом деле, один из слушателей, ваш тезка Вадим90 пишет: «Американцы...»
К.РЕМЧУКОВ: Меня Вадим зовут?
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну... Извините, да. Константин Вадимович, да. «Американцы не в состоянии обеспечить права человека собственным детям на своей территории, чему в подтверждение кровавая бойня в школе. Почему они считают необходимым кого-то учить как жить, вмешиваясь во внутренние дела других государств?» На самом деле, доходит до аудитории сигнал, посланный Думой. И очень хорошо принимается.
К.РЕМЧУКОВ: Оль, да ради бога. Но опять, я, вот, собираю «Огоньки» и «Крокодилы», я покупаю подшивки 20-х годов, 30-х, 40-х, 50-х, 60-х, 70-х и так далее. И вот я в свободное от работы время смотрю на содержание этих журналов. Ну, ничего не меняется. Американцы нарушают права человека внутри страны, их ракеты нацелены на нас. Это вы можете открыть, допустим, 1966 года «Крокодил», который начинается с редакционной статьи, или 1964 года, что скоро Америке придет кирдык. Негры стонут, народ стонет, дети страдают.
Меня больше интересует моя страна. Про американцев все известно, я говорю, уже 100 лет. Просто сборище негодяев.
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну вот в нашей стране – я как раз об этом и говорю.
К.РЕМЧУКОВ: А вот наша страна должна... Можно чего угодно. Американцы говорят «У вас у самих детей убивают». Ну, конечно, убивают. Но меня интересуют наши 2 миллиона бездомных детей и умирающие от голода либо идущие на путь преступной жизни с самого начала. И никому нет дела. Кто-нибудь из этих депутатов усыновил больного? Ну, просто есть какие-то вещи, которыми нельзя спекулировать, мне кажется. Смерть в Америке – это трагедия. Но и трагедия в нашей стране этих бездомных несчастных больных детей, которые не нужны никому.
О.ЖУРАВЛЁВА: Я согласна абсолютно с вами. Я просто говорю о том, что даже идиотские, простите меня, решения находят отклик в массе, может быть, не во всей массе, но соотечественников. Может быть, в этом есть некий популистский ход?
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, всегда находит отклик, и на каждый товар есть свой купец. Вы знаете, и люди женятся иногда очень странно, да? Опять, мне это не интересно. Это такое, банальное наблюдение. Политика. Тем более, наша страна разобщена. Конечно, американцев ненавидят очень многие, поэтому любой повод с ними поконфронтировать реально создает атмосферу врага. Но наша-то задача не в этом. Мы же от этого плюсов-то не имеем.
О.ЖУРАВЛЁВА: Наша – понятно. Наша – понятно. У них какая-то другая задача, судя по всему, у тех людей, которые принимают такие решения. Константин Вадимович, ну вот получается, что как бы ни казалось на первый взгляд, такие громкие решения выглядят просто глупыми абсолютно, они находят аудиторию, они имеют некую цель все равно. Потому что я ни за что не поверю, что власть совершает такого рода громкие поступки просто так случайно на эмоциях.
Тем не менее, есть еще какие-то вещи, которые тоже делаются. Так же, как с борьбой с коррупцией, да? Принимается решение, которое народ, по идее, должен воспринять положительно в массе своей, ну, за исключением отщепенцев, которые ходят на митинги.
Вот, пишет нам Андрейка: «Вам не кажется, что власть планомерно разваливает уголовные дела касательно коррупции? Минобороны, Скрынник, Сердюков и так далее. Почему до сих пор не предъявлено обвинение?» Казалось бы, более популистского решения представить себе невозможно. Почему?
К.РЕМЧУКОВ: Значит, отвечаю на ваш вопрос последовательно. Первая часть вопроса касалась целевой аудитории и отношения к Америке, что на кого-то воздействует. Я анализировал изменения риторики наших властей за последние месяцы и пришел к выводу, что потребность власти в образе врага (желательно в лице Запада) сохранилась. Но действовать так, как она действовала до этого, когда напрямую и тыча пальцем, можно было говорить «Америка – враг», отошли от этой модели, больше так не действуют. Сейчас упор делается на демонстрацию того, как Америка недружелюбна к нам. То есть эти чувства – они почти похожи... То есть я могу сказать «Америка – дурак», а можно сказать «Посмотрите, американцы говорят, русские дураки какие, какие они преступники» и так далее. А в душе человека, особенно если этот человек не сильно изощрен в восприятиях, ощущение, что они нас не любят. А кто они такие? Да у вас негров бьют. То есть я сейчас фиксирую (вот, отвечаю на первую часть вашего вопроса) вот это изменение, что мы не говорим напрямую, что «Запад – враг», но мы хорошо и щедро показываем любые инициативы Запада с тем, чтобы люди сами могли проинтерпретировать, до какой степени Запад нас не любит. И это проскальзывает в других вещах.
Вторая часть вопроса касалась?..
О.ЖУРАВЛЁВА: Коррупции.
К.РЕМЧУКОВ: Коррупции. Есть такое ощущение. У нас завтра будет материал этому посвящен. Просто сегодня на летучке мы поставили вопрос. Ощущение, что дали обратный ход. И тоже в этой студии я говорил, что самые сложные вопросы в связи с борьбой с коррупцией возникают следующего порядка.
Первое. Если народ, действительно, поверит, что началась борьба с коррупцией и начнет разоблачать снизу, не через товарища Мамонтова на втором канале дозированно, раз в 2 недели возбуждать интерес к коррупционным темам, а вдруг снизу. Посмотрели: «О, мэр. О, губернатор». И начинают снизу. Как реагировать? Как власть должна? Она что, должна возбуждаться и заводить уголовные дела? Я задавал некоторым людям вопрос – он, по-моему, обескуражил их, потому что у них нет стратегии, как реагировать.
А вторая часть вопроса, что каждый такой... Даже по одному любому делу возьми, будь то Скрынник, будь то Министерство обороны. Цепочка очевидных преступных воровских деяний до такой степени возмутительна, что она несомненно бросает тень на ту вертикаль власти, в рамках которой такое воровство было возможным. И здесь уже политические риски самого Путина: вроде бы, он говорит «Да я хочу бороться с ней», но все больше и больше вопросов: «Так это при тебе начали воровать. А если при тебе начали воровать, разве ты не несешь ответственность?» И тогда начинается граница ответственности.
О.ЖУРАВЛЁВА: Тем более, это твоя креатура.
К.РЕМЧУКОВ: Конечно. И подчинение непосредственное. Поэтому мне кажется, сейчас дали обратный ход, дела потихоньку затухают, времени им уделяется меньше. Может быть, сейчас вот, говорят, Путин встречается с журналистами 20 числа, коснется каких-то этих вопросов. Но, в целом, мы видим, что официальные каналы уменьшили гонор разоблачительного пафоса.
О.ЖУРАВЛЁВА: Непонятно опять, где логика? Как в том анекдоте про Вовочку: где разум, где логика?
К.РЕМЧУКОВ: Вот, падающая популярность вынуждает идти на какие-то шаги, которые вынуждены будут поднять популярность в силу очевидной милости сердцу народному, да? Но при этом, конечно же, последствия никто не может просчитать, поскольку...
Вы знаете, скажу сейчас одну вещь очень умную. Вещь состоит в следующем. Вся история России, ну, по крайней мере, та, которая мне известна, которую я читал много, обозревал, в какой-то части участвовал, показывает, что все наши стремления к лучшему, там я не знаю, десталинизация, например, они носят очень короткий период времени. Усилия Хрущева. XX-й съезд партии, а потом на XXIII съезде уже нет никакой десталинизации. А я с 1986-го года. Я в 1986 году уехал на стажировку в Пенсильванский университет, вернулся и с тех пор, вот уже 26 лет мне задают вопросы иностранные журналисты: «Константин, насколько серьезна эта кампания?» Они говорили это про Андропова, который наводит порядок, про Горбачёва, который наводит порядок, про Ельцина. Им все время хочется серьезно и надолго. А вся наша история состоит из этих коротких усилий навести какой-то порядок. И я, если честно, давно уже не ожидаю масштабной и последовательной работы. Я считаю, что вся наша история движения к лучшему – это ровно столько, сколько мы успеваем сделать за время этой кампании. Вот, начал Хрущев десталинизировать, выпустил людей из лагерей, опубликовали «Ивана Денисовича» и слава богу. Вот, опубликовали в ноябре «Ивана Денисовича», а уже в декабре грохнули формалистское искусство в Манеже, да? И уже закончилось все, оттепель закончилась, начались заморозки, на волне которых пришел Брежнев к власти. Но вот тот период – разве мы можем сказать, что он продлился всего там с 1956-го по 1962-й год, 6 лет, но много было сделано и хорошо, что это было сделано. Конечно, лучше бы, если бы это было последовательно и, условно говоря, сталинщину удалось выкорчевать. Сталинщину же не выкорчевали, а Сталина из Мавзолея вынесли.
Горбачёв начал гласность непоследовательно, да? Но он начал ее делать. Перестройку затеял, свободы дал.
О.ЖУРАВЛЁВА: Да он и с пьянством бороться пытался.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Вот, сколько сделал, столько сделал. Вот сейчас в Министерстве обороны найдут коррупционеров, накажут их и то слава богу, потому что еще год назад никто их не искал, а они же так же, скорее всего, жили.
О.ЖУРАВЛЁВА: То есть это просто русский национальный характер, вы хотите сказать.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, по крайней мере, я не вижу каких-то...
О.ЖУРАВЛЁВА: Долго запрягаем, быстро, но недалеко едем.
К.РЕМЧУКОВ: Сделали, потом все увидели риски, которые возникают, потом вдруг люди начинают, находясь в заключении, говорить, развязывают языки. Зачем? Представляете, кого-то арестовали, а сколько людей перестало ночью спать: «Слушай, его взяли, а он только вчера с ним встречался на конспиративной квартире». Это же ужас! И вот эти уважаемые люди, которые на свободе, они же нервничают, что им взбредет.
А еще если следователь придет и скажет «А вот с таким-то человеком вы встречались или нет? Вот, если вы сейчас нам расскажете поподробнее, может, мы и на вас по-другому посмотрим». Это сплошь и рядом беседы следователей с задержанными и с арестованными на такие мотивы. У меня огромное количество информации на этот счет, когда просто выбивают информацию на нужных лиц, потому что знают, что сейчас общественное негодование так высоко, что можно кого угодно под эту кампанию.
О.ЖУРАВЛЁВА: Давайте посмотрим, вот за последнее время какие у нас такие благородные позывы закончились?
К.РЕМЧУКОВ: Модернизация.
О.ЖУРАВЛЁВА: Да, мы вдруг перестали модернизироваться.
К.РЕМЧУКОВ: Сколково утратило статус федерального такого...
О.ЖУРАВЛЁВА: Сколково вообще забыли благополучно. Победили уже педофилов, уже закончили эту тему. Я правильно понимаю? Уже больше никто не хватает родителей малолетних детей по этому поводу. Как-то тоже уже скисло. Все, кто сели, те сидят, а так – нормально. Что еще мы? С наркоманией боремся? Какие у нас еще были благие порывы, которые уже закончились?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, у нас много было. Весь политический пакет Медведева, который был предложен. У нас же, я помню, год назад написал несколько статей, выступал, даже на Первом канале у Владимира Познера выступал и говорил «Для меня очень существенной характеристикой массовости Болотной и Сахарова явилось точное знание людей, что их не будут бить дубинкой по голове». Потому что до тех пор, пока людей бьют дубинкой по голове, ходило по 31-м числам 300, 500, 600 и тысяча человек, такие вот бойцы.
И вдруг Медведев посылает абсолютно непротиворечивый сигнал с президентской гарантией, и Колокольцев в тот момент: «Никого бить не будем». И приходит там 60, 80, 100 тысяч человек.
Сейчас мы видим, митинги с большим трудом согласовываются. Кстати, тут тоже вопрос есть, почему не согласовать. Вот, если бы согласовали и точно известно было, что он – легальный, пришло бы столько же человек, сколько сейчас пришло, или пришло бы 60-80 тысяч человек? Тут много есть вопросов таких, но по факту все равно мы видим репрессивное законодательство последних месяцев. Мы помним даже, как закон о клевете, сначала сказали, что это не уголовно наказуемое дело, а потом вдруг через буквально несколько месяцев те же самые депутаты, которые объясняли, как это нелепо, а сейчас, вроде бы, опять поручение дали Совету по правам человека посмотреть на этот закон.
То есть с этой точки зрения я вижу, что есть очень мощное движение внутри властных структур, которые хотят закрутить гайки. И есть люди, которые видят, как это опасно. Потому что, на самом деле, одна из стратегии оппозиции может быть в том, что провоцировать власть на все большие и большие нелепости и ужесточение режима. Я уже слышал, что кто-то говорит «Давайте введем тему люстрации». А люстрация это значит очень страшно будет вообще от власти когда-либо. А когда страшно от власти, люди начинают творить несуразные вещи и еще больше подрывают свою легитимность, а потом все равно заканчивается все крахом. Поэтому, вот, разумного интерфейса между проблемами общества... Еще вот скажу, почему он не очень разумен мне. Вот, выступление Путина, послание Федеральному собранию. И я встречался с некоторыми людьми до и после этого. И вот меня поразило: 3 человека фактически высших, которые думают на эти темы, говорят... Вот, кстати, к вопросу о терминах. «Кто такой этот креативный класс? Но я тоже креативный», - говорит высокопоставленный в возрасте человек. Людям обидно, которые работают, что они не креативны, что есть какие-то хипстеры, они – креативные, а он не креативный.
О.ЖУРАВЛЁВА: И там появляется фраза насчет интеллигенции, да.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, Путин говорит «Это интеллигенция, на самом деле, креативный класс, учителя, врачи». И опять он говорит: «Но мы их проблемами будем заниматься». И если кому-то показалось, что это реверанс в сторону Болотной и Сахарова, то это ошибка. Потому что термин «креативный класс» и понятие ввел Ричард Флорид, профессор американский для характеристики социальной структуры постиндустриального общества. Это не вопрос. Креативные люди были всегда – и тот, кто блоху подковал, и тот, кто самолет или ракету придумал. Не в этом вопрос. А дело в том, что появился другой тип занятости, самозанятости. Это не связано с большими государственными корпорациями, это связано с интернетом, с сидением на кухне. А он все равно производит продукт, который нужен обществу. И вот этот креативный класс – он как раз не видит возможности для развития в условиях вертикали, в условиях государственных финансов, в условиях нелюбви к частным деньгам. И вот он протестовал.
И вот если сейчас его не увидят (а под креативным классом назвали бюджетников, которые зависят), то это опять власть проморгает ту проблему, значит, она его не поняла, кто, все-таки, выходил и чего хотели. И вот это меня тревожит намного больше, поскольку это проекция в будущее.
О.ЖУРАВЛЁВА: По поводу практически всего, о чем вы сказали и про послание, и про оппозицию, написал нам Игорь Кулишко: «Власть недееспособна, послание Путина импотентно, заметных лидеров оппозиции нет. Вот это и есть конец света. Это не вопрос. Прощайте», - пишет наш слушатель. Ну, так, на самом деле, есть, действительно, ощущение, что это, действительно, конец.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, слава богу, жизнь устроена так, что и вам не нужны лидеры какие-то, вы красиво выглядите сегодня. Судя по всему, у вас хороший вечер предстоит. Завтра пойдем день рождения Алексея Алексеевича отмечать. Поэтому когда так говорят «Власть импотентна, лидеров нет, все, конец света», ничего подобного – жизнь продолжается. Вопрос же вообще не в том. Мы все выживем. Страна большая. У меня нет этого страха, потому что мы проходили самые разные периоды. Страх в одном – отсутствие четких сигналов про будущую счастливую жизнь.
О.ЖУРАВЛЁВА: Вот, кстати говоря, уже по поводу послания, которое импотентно (было сказано в предыдущей части нашей беседы). «В чем смысл ежегодного послания федеральному собранию? Благие пожелания президента в пространство. В противном случае должен быть отчет о выполнении предыдущего и названы причины и виновные в невыполненных пунктах». Каждый раз возникает эта тема.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну...
О.ЖУРАВЛЁВА: Каждый раз. Медведев нам наобещал, Путин нам наобещал. Всех всё устраивает?
К.РЕМЧУКОВ: Нет. На самом деле, особенность нынешнего послания, как говорили все источники в Кремле, состояла в том, что это послание касалось планов Путина на ближайшие 6 лет. Они сказали «Это необычное послание. Фактически из текста послания можно понять вектор его политики на ближайшие 6 лет».
В этом послании многие вещи говорят о том, что происходит некое перенацеливание курса. Но при этом отсутствовали серьезные блоки. Например, реформа Вооруженных сил. Мы так и не узнали, да? А в последнее время очень много было. Не было практически ничего сказано про приоритеты внешней политики. Как бы, отказались от этого, но моя гипотеза состоит в том, что не были разработаны вещи, которые могли бы принять и которые зафиксировали бы нашу внешнеполитическую доктрину на ближайшие 6 лет и нашу военную реформу, поскольку с военной реформой мы так и не поняли: Сердюкова, условно говоря, за баб сняли или за то, что он не так реформу проводил?
О.ЖУРАВЛЁВА: Кстати, по последним таким, мелким точкам, которые от Шойгу поступают, некие сигналы, и мы это вернем, и то вернем обратно. И даже киностудию, пожалуйста, оставьте нам.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Именно поэтому, мне кажется, он и не предложил. Он не дотянул до того, что это всеобъемлющее послание как программа на ближайшие 6 лет.
Но одну вещь я хотел бы сказать – она, мне показалось, сейчас будет проклевываться все больше и больше. Год назад поменялось руководство Управления внутренней политики в Кремле, то есть Олег Морозов – начальник Управления, Володин Вячеслав является первым замглавой администрации. Они пришли из политики, они по 12 лет были в Думе. Это люди, которые проходили по одномандатным округам, это совершенно другой тип мышления, чем аппаратная серокардинальская деятельность, когда нужно решать...
О.ЖУРАВЛЁВА: Это вы такие тонкости замечаете.
К.РЕМЧУКОВ: Ну вот я вам сейчас расскажу, а вы тогда согласитесь или нет. До этого периода времени главным инструментом проведения политики в России были политтехнологии. Политтехнологии решали политические вопросы. Создавались движения «Наши», «Местные», «Молодогвардейцы», которых можно было посылать туда, сюда.
О.ЖУРАВЛЁВА: Выражать общественное мнение.
К.РЕМЧУКОВ: Манипулировали, да. И вдруг в прошлом году Болотная и Сахарова показали, что, оказывается, политтехнологии не работают, если в Россию возвращается реальная политика. И вот мне кажется, если вы посмотрите на выступление Путина... Я говорю, много и наша газета написала, и много уже говорил на эту тему, не хочется повторяться. Но что есть постоянно – это засучить рукава и вкалывать. Путин призывает. Он, как бы, не хочет быть больше крышей для вот этих людей, которые приобщаются к политическим и материальным вершинам, благодаря тому, что есть он. Он то тянет «Единую Россию» как паровоз в Думу, то назначает людей, которые там. А сейчас он, как бы, говорит «Идите, работайте с людьми».
И вот мне кажется, что эта новая линия, когда они понимают, что политтехнологически решать политические проблемы в России нельзя, сулит нам другой пейзаж. И то, что он сказал, что нужно рассмотреть вопрос о политических блогах избирательных...
О.ЖУРАВЛЁВА: А про одномандатные округа он просто сказал, что он это всячески поддерживает.
К.РЕМЧУКОВ: Да. То есть, мне кажется, вот это есть вещи, которые реально в ближайшие годы зафиксируют то, что политика вернулась в Россию. А отсюда еще больше требований к тем, кто хочет конкурировать с властью при всех несправедливостях существующих и так далее.
О.ЖУРАВЛЁВА: К некоторым требования, в основном, ограничиваются подпиской о невыезде пока.
К.РЕМЧУКОВ: Да, есть такие.
О.ЖУРАВЛЁВА: Те, кто хочет заниматься политикой, да? И также членам их семей.
К.РЕМЧУКОВ: Согласен, согласен.
О.ЖУРАВЛЁВА: Опять же, где логика? Объясните мне. Вы, в общем-то, позитивную картину рисуете, что есть некие идеи, что надо как-то менять, что Путин чувствует, что надо что-то менять, что, действительно, время там, вызовы и так далее.
К.РЕМЧУКОВ: И как он почувствовал, все поменялось, да?
О.ЖУРАВЛЁВА: Да.
К.РЕМЧУКОВ: Так не бывает.
О.ЖУРАВЛЁВА: Но тем не менее. Вроде бы даже ему стало понятно, что технологиями уже сыт не будешь, все замечательно. Но вот эти вот реакции на, я не знаю, выход из метро оппозиционеров, на какие-то уголовные дела.
К.РЕМЧУКОВ: Оль, ну, вы же взрослый человек, вы понимаете. Я анализирую текст и из текста делаю определенные выводы. Вы анализируете жизнь, которая отличается от текста.
О.ЖУРАВЛЁВА: А это моя жизнь, к сожалению. Они влияют на мою жизнь.
К.РЕМЧУКОВ: Рассказываю вам, Оль. Скорее всего... Когда там, 6-го мая была Болотная, да?
О.ЖУРАВЛЁВА: Да.
К.РЕМЧУКОВ: Тогда приняли решение мочить на глушняк всех, кто там участвовал.
О.ЖУРАВЛЁВА: Браво. Прекрасная формулировка. Так?
К.РЕМЧУКОВ: И мы видели, что такого последовательного прессинга в отношении всех, кто думал, что вот это будет одним из сюжетов политических, не было. Вот, принято решение. И в рамках вот этого решения всех, кто мало-мальски кричал «Идем на Кремль!», вот, их принято решение. Ну, списки были составлены, то есть бюрократическая машина. В мае погуляли, в конце мая, начале июня составили списки и вот сейчас этот маховик раскручивается и идет, и это будет фоном таким, уголовные дела.
О.ЖУРАВЛЁВА: То есть все эти люди будут раздавлены так или иначе?
К.РЕМЧУКОВ: Судя по всему, да.
О.ЖУРАВЛЁВА: То есть Развозжаев украл 500 шапок не важно, сколько лет назад.
К.РЕМЧУКОВ: Мы видим, что у следствия нет, судя по всему... Еще одна из гипотез, почему многие дела не доводятся. У следствия нет ресурса заниматься текущими делами – им нужно расследовать проблемы братьев Навальных...
О.ЖУРАВЛЁВА: Конечно, да. Висяки.
К.РЕМЧУКОВ: ...семьи, лозоплетение, шапки и так далее.
О.ЖУРАВЛЁВА: Шапки, да. Шапки – это важно.
К.РЕМЧУКОВ: Но это политическая абсолютно вещь. У нас сегодня статья была и вчера мы, по-моему, писали о том, что зарплаты Следственному комитету будут повышаться. То есть это реальный инструментарий. Поэтому противоречивые сигналы. С одной стороны, переход к политическим методам, поскольку за этим стоят люди, которые говорят «А чего там бояться? Надо идти к народу, объяснять. Мы докажем им, что они – враги». А с другой стороны, они говорят «Пока вы к народу сходите, давайте-ка лучше мы их пригласим в Следственный комитет»...
О.ЖУРАВЛЁВА: И они нам собственноручно все напишут.
К.РЕМЧУКОВ: «...Возьмем подписочку и так далее». Ну, это реально. Вы сами знаете: сколько людей во власти, столько разных группировок, борьбы за влияние на начальника с тем, чтобы доказать ему, что наши методы эффективнее.
О.ЖУРАВЛЁВА: Я прошу прощения за цитату. Егор Неверов пишет: «Да хрен с ним, с Путиным. Расскажите, как там Анжи?» Вот что пишет другой наш слушатель: «Прокомментируйте решение экспертного совета Российского Футбольного Союза передать видео скандального матча Амкар-Анжи в правоохранительные органы». Вообще очень много к вам вопросов о футболе – вы функционер и в этой области тоже, правильно?
К.РЕМЧУКОВ: А какой еще я функционер?
О.ЖУРАВЛЁВА: Заинтересованное лицо.
К.РЕМЧУКОВ: А функционер?
О.ЖУРАВЛЁВА: Газетный вы еще функционер.
К.РЕМЧУКОВ: Ну как? Я – владелец. Нет, функционером называются люди по найму. Я не по найму, я владею газетой.
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, хорошо, да. Владеете и редактируете.
К.РЕМЧУКОВ: Да.
О.ЖУРАВЛЁВА: Хорошо. Ну, скажите про футбол-то. Все там плохо, действительно?
К.РЕМЧУКОВ: Ничего подобного. Анжи больше всех заинтересованы и мы, собственно, инициировали вопросы, связанные с тем, чтобы МВД занялось этой темной историей, похожей на провокацию против Анжи. Анжи и Амкар – несопоставимые вещи. Амкар проигрывает «Крыльям Советов» уже на своем поле 0:2. Люди, связанные с Амкаром, потому что сейчас фамилии известны. С Амкаром. То есть противники Анжи приходят и ставят деньги большие, чтобы выиграть на победе Анжи. Вероятность того, что Анжи победит, чрезвычайно высока. Анжи заинтересована. Пусть МВД проведет полностью расследование и выяснит. Ну как? Если уже известна фамилия человека, который был одним из работников команды Амкар, который судится сейчас с клубом Амкар за стадион или за что-то там, он – один из тех, кто ставил ставки. Не принимали большую ставку. Первыми заявила компания, которая принимала ставки, о том, что им подозрительно, что столько. Потом, чтобы не платить, поскольку Анжи, все-таки, выиграла, они запалили эту историю. Они не заплатили этим людям. Они сказали «Мы не будем вам платить, поскольку это...» То есть мелкий бизнес чей-то. Ну, расследуйте и проведите. Ну, вопросов нет. А вообще Анжи – команда, которая, на мой взгляд, сейчас играет лучше в футбол в России. Просто содержательно.
О.ЖУРАВЛЁВА: Короткий, очень короткий вопрос. Вопрос журналистской этики, скажем так. Суицид английской медсестры вследствие шутки журналистов вы как оцениваете? Случайность или, действительно, была вина какая-то?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну как? С людьми-то надо повнимательней. Журналисты беспардонные и бесцеремонные, которые не понимают жизнь, вообще контекст жизни многих простых людей, медсестры, к которой можно позвонить, притвориться королевой... Ну, должны думать о том, что могут быть и такие последствия. Мы, когда родителям сообщали, например, с женой моей маме о том, что мы поженились, мы позвонили, сказали «Мам, привет. Сядь, пожалуйста. Как настроение? Как дела? У нас все хорошо». Мы подготовили, потом говорим «Да, кстати, мы расписались сегодня». Даже такая радостная весть, и то мы понимали, что мама, у которой там давление, сердце, она требует заботы. Поэтому я считаю, что думать о людях-то не мешало бы и журналистам.
Вот, что сейчас эффект? То, что они ее разыграли как пранкеры, или то, что на совести каждого из этого человека смерть конкретного человека? Ну что, журналистская слава того, что они так прикололись? Или смерть?
О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, они прикололись и добыли некую информацию.
К.РЕМЧУКОВ: Или смерть?
О.ЖУРАВЛЁВА: Да, я согласна с вами. Спасибо большое. Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты» со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлёва. А о людях, я думаю, всем нужно думать вне зависимости от того, журналисты они или просто так. Всего доброго.
Иван Родин 
