Олег Носкович Автору представляется, что жизнь в России осмысленна и многоцветна для каждого в отдельности, то есть в сфере частной жизни. А жизнь общества сера и беспросветна, потому как выстроена таким образом, что везде и во всем господствует серость. В любой области российского бытия руководящую роль играет середнячок, у которого в лучшем случае хватает ума осознавать свою заурядность и не высовываться, а очень часто ума не хватает, и тогда серость, свято убежденная в собственной правоте, начинает диктовать собственные правила существования как единственно возможные. И хорошо еще, если это не выливается в элементарное мракобесие.
О творческих умениях капитанов российского бизнеса говорит хотя бы тот факт, что в последний экономический кризис их активы были спасены государством за счет средств налогоплательщиков. Российским капитализмом востребован какой угодно тип предпринимателя, но только не предпринимателя-творца, способного и нацеленного на прорывные решения, создание нового продукта, новых технологий, то есть на то, что и является по гамбургскому счету показателем бизнес-успеха. Билл Гейтс, Стив Джобс – для России фигуры просто немыслимые. Естественно, существуют какие-то исключения из данного правила, но они равносильны тому, как и трава где-то пробивается сквозь асфальт.
Наше политическое поле возделывают в подавляющем большинстве заурядные личности. Кто вообще помнит хотя бы несколько имен парламентариев? Если бы среди них нашлись те, кто достойно выражает коренные интересы значительных слоев населения, то это самое население уж точно бы их запомнило. В российской политике востребованы такие свойства личности, как высокая приспособляемость, способность быстро ориентироваться в меняющейся обстановке, гибкость в отношении моральных принципов, а часто – умение заниматься откровенной демагогией. Такого типа политики, видимо, неотъемлемая составляющая общественного ландшафта, но когда других нет, некому вести нацию вперед. Не просматривается лидеров духа – тех, кто в силах на языке бытового сознания сформулировать идеи, понятные и близкие людям, отвечающие их душевным потребностям и в результате объединяющие нацию, вдохновляющие ее на исторические свершения. Если и имеются у нас политики, совмещающие в себе мощный интеллект, профессиональную компетенцию, личную честность, постоянную активность, то таковые автору не известны.
О власти, исполнительной и судебной, мне кажется, нет смысла особо распространяться, ибо об очень многом, если не обо всем, говорит уровень доверия людей к этим важнейшим государственным институтам. Много ли мы знаем реальных – а не киношных – историй о честных судьях, честных милиционерах, честных чиновниках? Так с ходу не припомню ни одной. Эффективная система исполнительной и судебной власти должна быть заточена на то, чтобы люди с идеалами, принципами, отстаивающие жизненно важные для них духовные ценности, этой системой не изживались, а, напротив, выходили в ней на главные роли. Так ли происходит на самом деле?
Серость есть норма любой сферы жизни российского общества. Мне возразят, и я соглашусь, во-первых, с тем, что существование серости и даже ее процветание нужно расценивать как нормальное явление, во-вторых, с примерами, особенно из области науки и искусства, торжества того или иного таланта. Ничего не имею против серости, ибо она – жизненная данность, и как строить с ней отношения, есть личная проблема каждого, которая в государственную перерастает в одном-единственном случае – когда начисто отсутствуют механизмы конкуренции серости и таланта, баланс безоговорочно нарушен в пользу первой. Вот тогда стране беда, поскольку наступает застой. Ведь все, что серости требуется от жизни, – это сытость и удовлетворение таких духовных потребностей, среди которых потребность духа идти вперед не числится.
Долго ли царство российской серости протянет в условиях глобальной конкуренции? Страна уверенно, не отклоняясь от выбранного курса, движется к катастрофе. Любому мало-мальски образованному и непредвзятому наблюдателю очевидно, что все наше относительное благополучие держится на нефтегазовых ценах, что мы зависим не от себя, а от самочувствия Запада, что Россия не производит духовные ценности, интеллектуальные ценности, нет воспроизводства таланта, и об этом необходимо кричать на каждом перекрестке.
Тотальное засилье серости привело к тому, что ее системой ценностей, ее духовными стандартами пропитаны все страты общества. А ценности эти до ужаса просты. Определяющая – материальное благополучие. Деньги наряду со своей стандартной функцией эквивалента материальных ценностей у нас приобрели не свойственную им функцию эквивалента ценностей нематериальных. Отношение к индивиду, добившемуся жизненного успеха сомнительными с точки зрения морали способами, варьируется у нас от терпимого до уважительного. Отсюда такие понятия, как долг, честь, совесть, служение идеалу, вымываются из сферы общественного сознания, чего категорически не должно происходить в обществе, рассчитывающем на процветание не отдельных личностей, а всего себя в целом. Отсутствие нетерпимого отношения всех и каждого к неисполнению закона, к коррупции ведет к неискоренимости этих явлений, и как следствие – крайне низкому коэффициенту полезного действия всей системы общественного устройства и ее запрограммированному поражению в конкурентной борьбе с такими системами, где мораль реально включена в инструментарий общественного развития и является его ключевым элементом.
Серость не стремится «зреть в корень» явлений, событий, а удовлетворяется видимостью объяснения. Поэтому достаточно создавать видимость движения вперед, видимость борьбы с несправедливостью, видимость демократии, и соответствующие духовные запросы серости в отношении общества и государства удовлетворяются на приемлемом уровне. Российское общество превратилось в общество видимостей. А на иллюзиях далеко не уедешь.
Середняк – не творец, и творческая составляющая российской действительности влачит жалкое существование. А ведь жизнь есть постоянный вызов, достойно отвечать на который возможно только творческим подходом к реальности.
