Наталья Савицкая Лето – время сна большой политики. Но только не нынешнее. Помнится, как после презентации команды Министерства образования и науки РФ в московском ресторане один из членов-корреспондентов Российской академии наук, имя которого я по понятным причинам здесь называть не буду, невесело шепнул мне на ухо: «Вот и смерть академикам пришла!» «Что так?» – удивилась я. «Посмотрите на этих ребят. Эти закроют все, что их и не попросят! Академический мир для них – чуждая материя! Это ж варяги, без имени и родства...» Я вспомнила эти слова вчера, когда, вернувшись из отпуска, посмотрела интервью министра образования и науки РФ Дмитрия Ливанова Вере Мысиной, ведущей канала «Просвещение». Вера Мысина, замечу, является еще и председателем Совета молодых ученых РАН. Первая моя мысль после просмотра – что-то готовится. Вторая – большой протест всегда начинается с экономических требований и заканчивается призывами к свержению неугодной власти.
Начнем с пояснения первой. Хотя и в довольно мягкой манере – «я рассматриваю министерство как сервисное подразделение к ведущим научным коллективам», и еще не менее мягко – «мы не собираемся проводить аудит академии», министр Дмитрий Диванов четко дал аудитории понять, что вмешиваться в работу РАН (причем существенно) ему и его команде все-таки придется. Ближе к январю следующего года должна появиться Карта российской науки, сказал Дмитрий Ливанов в интервью. Речь здесь, думается, идет о некоей «дорожной карте», составленной по технологии форсайта, которую так не любят (и практически не признают) наши заслуженные академики. Ливанов, у которого нет полного информирования о том, что происходит в РАН (академия для него очень закрытая структура), удручен, что академики не отчитываются перед налогоплательщиками за результаты, которые производят, и ресурсы, которые тратят. В общем, министерство намерено определить поименно ученых и малые научные группы, которые сегодня определяют костяк нашей науки. Суть подобных действий понятна. Правительство намерено увеличить количество грантов, идущих на науку. И отдавать их в структуру размытую и «непонятно для них устроенную» оно больше не намерено.
Другие размышления вызвали у меня слова самой Веры Мысиной. Правда, высказанные не в эфире программы, а на заседании экспертного образовательного и предпринимательского сообщества с участием премьера Дмитрия Медведева. Речь там шла о предприятиях при вузах. Выступление Мысиной перед главой правительства, начинавшееся с просьбы разрешить давнюю историю с жильем для молодых ученых, закончилось, по сути своей, восстанием против «засилья пенсионеров и бюрократов РАН».
Кратко напомню предысторию вопроса. В 2009 году власти решили построить 5 тыс. квартир для молодых ученых РАН. В течение трех лет их было построено чуть более 300. При этом получилась странная картина: академическое начальство жаловалось на отсутствие денег. Чиновники говорили, что деньги возвращаются к ним неиспользованными. «Пока мы пытались решить этот вопрос, – била Вера академиков по самому больному, – мы изучили структуру Академии наук и поняли, что у руководства нет системного понимания того, как решать проблему. Непонятно, кто и за что отвечает, и вообще неясно, куда мы движемся». Глава правительства благосклонно внимал молодому ученому. «Мы четко и системно представляем себе, – продолжала свое Вера Мысина, – как это сделать. Мы молоды, да, мы молодые ученые, но мы не пионеры, не революционеры, мы очень прагматично, разумно и довольно понятно представляем, как это сделать».
Предложения молодежи РАН, которая, к слову, представляет 25% от общего числа ученых, начинаются с требования сокращения руководства Академии наук. По официальным данным, около трети сотрудников РАН – люди пенсионного возраста. «Средний возраст академиков-секретарей под 80 лет», – любят сегодня шокировать всех цифрами чиновники Минобрнауки РФ. Вместе с пенсионерами молодые ученые предлагают сократить и отделения академии, напрямую подчинив институты РАН президиуму. Таким образом, считают молодые ученые, будет быстрее осуществляться обратная связь и будут быстрее реализованы те проекты, которые сегодня стоят на месте. Самостоятельно коллективом решить эти вопросы академия, по словам Веры Мысиной, не в состоянии. Здесь нужна политическая воля государства, уверена смелая девушка. «Я запомнил, – сказал Дмитрий Медеведев на том заседании, выслушав Веру Мысину, – значит, надо сократить руководство Академии наук. Это понятная для меня вещь...»
Буквально на днях заместитель министра образования и науки РФ Игорь Федюкин, курирующий науку, на прямой вопрос обозревателя «НГ», будут ли в академии сокращать подразделения, ответил корректно обтекаемо: «Мы ждем от ученых, когда нам будут сформулированы конкретные предложения, касающиеся векторов развития нашей науки...» Но уже вполне определенно дал понять, что на процесс теперь очень сильно будут влиять «бюджетные отношения». В фокусе внимания ведомства не просто исследователи и их деятельность, а еще и сам результат.
За последние две недели, признаться, я слышу это сочетание – «политическая воля государства» – со всех дискуссионных площадок, где обсуждают будущее науки и образования. У меня поневоле складывается ощущение, что боевые знамена расчехлены, кони запряжены, а хлопцы ждут. Чего? Исполнения политической воли. Будет или нет? Наверное, будет. Если бы не было намерения – о ней не позволили бы так громко кричать.
