Омбудсмены и пустота

Владимир Лукин обсудил с президентом проблемы российских омбудсменов.
Фото PhotoXPress.ru

Вчера президент Владимир Путин собрал в Кремле региональных омбудсменов. Глава государства поручил им ни много ни мало выработать национальную идею по типу «советского народа как новой общности людей». Эксперты сомневаются в необходимости, а главное – в возможности реализации этой задумки. И не понимают, почему это дело поручено государственным правозащитникам. А также объясняют разницу между российскими и западными омбудсменами.

Глава государства очень рассчитывает на активную и независимую позицию омбудсменов. Зная о главном препятствии на пути защиты прав человека в глубинке, он специально попросил гостей («не хочу никого обидеть...») «не идти на поводу у местных или региональных органов власти». «Каждый должен мотыжить свой участок», – настаивал Путин.

Похоже, присутствующие не слишком четко представляли себе эту процедуру, и тогда президент предельно конкретизировал задачу. Региональные уполномоченные по правам человека получили от него домашнее задание: сформулировать идею, которая могла бы способствовать консолидации народов России и общества в целом. В советский период, ностальгически заметил глава государства, «много чего делали не очень хорошего, но много хорошего изобрели. Например, было такое понятие – советский народ, новая историческая общность». И добавил, без особой надежды, как показалось, глядя на сидящих перед ним государственных правозащитников: «Если кто-то предложит нечто подобное в новых условиях – это было бы здорово».

Поручение это привело в замешательство российских экспертов. Глава Центра политических технологий Игорь Бунин уверен – национальная идея в современных условиях возможна только при наличии национальной идеологии. Которой сегодня у нас нет. «В России торжествует индивидуализм, общество раздирают страхи, беспокойства, люди надеются только на собственные силы, – какая может быть национальная идея? Ее невозможно не только выработать, но и навязать гражданам. Потому что навязать такую вещь можно только в тоталитарной системе, когда есть коллективистское сознание».

В России, подчеркнул эксперт, отсутствуют субкультуры, способные аккумулировать сознание, рождая идеологию: «Поскольку Путин все-таки советский человек по типу сознания, он воспринимает какие-то идеи об общности людей. Но общность в России невозможна, потому что нет тех коммунитарных институтов, которые были раньше – сначала общины, потом колхозы, потом еще что-то... Сейчас все очень индивидуализировано».

В тени глобальной задачи, которую Путин поставил перед омбудсменами, как-то затерялся вопрос об особенностях функционирования этого института. В России он незаметен – вспоминают о нем нечасто, а ежегодные доклады главного отечественного омбудсмена Владимира Лукина в Госдуме, увы, не становятся сенсацией. Между тем на Западе это влиятельный институт, к которому прислушиваются.

Разницу в положении отечественного и западного институтов омбудсменства разъяснил «НГ» член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров. «В результате нормальной работы омбудсмена должны совершенствоваться законы и приниматься системные решения. В первую очередь это не попытка спасти конкретную жертву, а стремление оценить проблемы и предложить системные способы их решения. Возникает вопрос: насколько в этом плане результативна деятельность Владимира Лукина? Или его работа – это работа пожарного? А может быть – театрального пожарного, который демонстрирует внимание государства к этим проблемам?»

В уставе структуры Лукина записано, что уполномоченный по правам человека в России может обращаться с предложениями к субъектам законодательной инициативы – с тем, чтобы изменить российское законодательство. В беседе с «НГ» начальник отдела совершенствования законодательства и правовой информации аппарата уполномоченного по правам человека в РФ Александр Пушкин сообщил, что он не помнил за последние пять лет ни одного случая, когда бы предложения федерального уполномоченного по правам человека получили развитие в виде законодательных инициатив. «Мы ставили вопрос об исключении уголовной ответственности за клевету, поскольку сюда относится и оскорбление, и легкие телесные повреждения. Однако сегодня статья о клевете опять в Уголовном кодексе...» – сетует Пушкин.

Николай Петров считает нынешнюю моду на омбудсменов ошибкой: «С одной стороны, это показатель того, что существуют серьезные проблемы и что система с ними не справляется. А с другой стороны – в каждом конкретном случае надо разбираться: это попытка решать проблемы или попытка демонстрировать внимание к ним? Права человека – это именно последний случай. Например, все идеи омбудсменов по бизнесу – это кривая попытка решать очень запущенную проблему. Но ее надо решать системно, а не просто назначая человека, который будет ходить по всем делам посаженных или ущемленных бизнесменов».

Вместо того чтобы вводить политическую конкуренцию и обновлять власть каждые пять лет, отмечает Игорь Бунин, «мы ищем какие-то паллиативы типа омбудсменов. Которые бегают по делам, но в реальности ничего сделать не могут»: «Вот появился омбудсмен по предпринимательству, первым делом сказал: «Давайте отпустим Ходорковского». И тут же ему кто-то дал по лапам. И он тогда заявил, что вообще эту идею не выдвигал. Если главное решение принимает государь, то какие могут быть омбудсмены?»