Анатолий Кошкин
Фото Reuters
Рабочая поездка председателя правительства РФ Дмитрия Медведева на Дальний Восток, в рамках которой он посетил и остров Кунашир, весьма обостренно была встречена японским правительством и местными СМИ. Произошедшее лишний раз подтвердило правоту тех специалистов по российско-японским отношениям, которые разъясняют, что никакого «взаимоприемлемого решения территориальной проблемы» в обозримом будущем быть не может. Однако в Токио упорно пытаются создать впечатление, что вернувшийся на пост президента России Владимир Путин чуть ли не «горит желанием разрешить территориальную проблему».
В опубликованной перед президентскими выборами Владимиром Путиным статье «Россия и меняющийся мир» значительное место уделено Азиатско-Тихоокеанскому региону. И это не случайно. В начале века президент Владимир Путин фактически пересмотрел проводившийся в 90-е годы курс на ориентацию в основном на США и Западную Европу и значительно усилил восточный вектор внешней политики России. И хотя в статье основное внимание уделено углублению отношений с Китаем, можно ожидать, что будет возрастать значение экономических связей и с другими странами Восточной Азии, в том числе с высокоразвитой соседней Японией.
Об этом, в частности, свидетельствуют высказывания Путина во время встречи в марте 2012 года с журналистами ведущих стран мира. Тогда он заявил о желательности нахождения компромисса по продолжающему омрачать отношения наших стран «территориальному вопросу», применив известное ему по увлечению дзюдо японское слово «хикивакэ» – ничья. Однако в Японии, похоже, не совсем правильно восприняли это выражение. Ведь в действительности имелось в виду не столько прямое возвращение к условиям Совместной советско-японской декларации 1956 года о передаче Японии после заключения мирного договора островов Хабомаи и Шикотан, как считает Токио, сколько стремление к нахождению такого политического решения, когда не было бы ни выигравшего, ни проигравшего.
При этом надо иметь в виду разнообразные факторы. Автоматического возвращения к условиям 1956 года быть не может потому, что за прошедшие полвека ситуация существенно изменилась: были введены 200-мильные экономические зоны, появились технологии добычи с шельфа островов полезных ископаемых, в первую очередь энергоносителей. В случае «передачи» островов вместе с ними пришлось бы лишиться и богатейших и обширных морских пространств.
Ошибкой советской дипломатии, совершенной в 1956 году под давлением тогдашнего лидера СССР Никиты Хрущева, было то, что Хабомаи обозначены в Совместной декларации и продолжают обозначаться и сейчас как один остров. В действительности же это архипелаг, состоящий из 18 островов, а также входящих в его состав мелких островов, камней и отмелей. И вокруг каждого из них существует 200-мильная хозяйственная морская зона России.
Есть опасение и насчет того, что в случае передачи островов на них могут появиться направленные против России военные базы. Уход России с Южных Курил и перевод их под японский контроль могут привести к тому, что на них будут созданы новые рубежи передового развертывания объединенной японо-американской военной группировки. Насколько можно полагаться на заверения о том, что этого не произойдет, свидетельствует опыт вывода наших войск из Германии. Тогда тоже обещали «не расширять НАТО на восток».
Необходимо при взаимном согласии пойти на перерыв в переговорах по территориальному вопросу, приметив положение из японской национальной борьбы сумо – мидзуири, когда борцы, обхватив друг друга, стоят длительное время без движения. Тогда рефери и объявляет эту команду, предлагая участникам схватки разойтись. При этом следует иметь в виду, что предлагаемый автором этих строк уже несколько лет перерыв по аналогии с правилом сумо не тождественен японскому понятию «танаагэ», что по-русски означает «положить под сукно», то есть забыть. Мидзуири предполагает возвращение через некоторое время к состязанию.
В случае согласия сторон период, когда «территориальная проблема» перестанет быть главной в отношениях двух стран, следует эффективно использовать для всестороннего развития связей между двумя странами во всех областях: экономике, политике, культуре, спорте и т.д. Ибо только при достижении не на словах, а на деле взаимопонимания и взаимодоверия возможно создание более благоприятной атмосферы для нахождения пути разрешения столь деликатной и психологически весьма чувствительной проблемы, как территориальная. Этому должно способствовать создание в России нового Министерства по делам развития Дальнего Востока.
Япония в основном использовала возможности инвестиций и эксплуатации рынка Восточной Азии. Страны этого региона все более обретают экономическую независимость и уже не столь нуждаются в помощи Японии, как это было еще не так давно. Теперь для поддержания испытывающей трудности японской экономики все более важными становятся ждущие освоения природные ресурсы российского Дальнего Востока и Сибири. В частности, на этих территориях можно было бы создать обширную энергетическую сеть для восполнения потерь Японии в электроэнергии в результате остановки атомных электростанций.
Отрадно, что влиятельные политики и предприниматели Японии начинают всерьез задумываться о включении России в систему энергетического обеспечения японской экономики. Как показали мои недавние контакты с видными политическими деятелями Японии, там растет понимание того, что этому способствовала бы договоренность лидеров двух стран в течение определенного периода руководствоваться предлагаемым принципом мидзуири.
Полный текст читайте в «НВО» 13.07.12.
