Юрий Тавровский
Фото Reuters
Не обнаружив даже упоминания Японии в программной статье Владимира Путина по внешней политике, эксперты Страны восходящего солнца сильно огорчились. Они надеялись, что новый/старый президент выкажет больше теплых чувств, чем Дмитрий Медведев, который проявил «непозволительную дерзость», посетив Кунашир, один из оспариваемых японцами Курильских островов. Расчет также делался на осенний саммит АТЭС во Владивостоке, на котором Москве хочется укрепить свои отношения со всеми тихоокеанскими странами вообще и с Японией в частности.
Нашей дипломатии необходимо как следует подготовиться к владивостокскому саммиту, чтобы предложенное гостям меню включало не просто съедобные, но и вкусные блюда, вызывающие аппетит к дальнейшему наращиванию связей с Россией.
В отличие от всех других гостей Япония, третья экономика мира и Азиатско-Тихоокеанского бассейна, никакого обновления меню не хочет. Она вот уже много лет добивается от нашей страны одного-единственного блюда – «северных территорий». Такой уж вкус у этой страны, про которую еще на первом курсе студенты-японисты узнают: «Ниппон ва симагуни дэс» – «Япония – это островное государство». Своих 3000 островов, похоже, маловато, и поэтому Токио претендует на «окруженные водой участки суши» всех соседних стран – России, Китая и Кореи.
Не будучи посвященным в тайны дипломатической кухни аппарата Владимира Путина и МИДа, где, возможно, готовятся какие-то лакомства для восточных соседей, рискну на всякий случай предложить свой собственный рецепт. Итак, берем «северные территории», причем все четыре острова вместе, а не только Хабомаи и Шикотан. Извлекаем всю давно устаревшую военную начинку – вкопанные в землю башни танков времен Второй мировой войны, истлевшие покрытия и капониры построенных еще японцами военных аэродромов и прочую рухлядь, выводим экзотический «пушечно-пулеметный полк» и объявляем Южные Курилы демилитаризованной территорией. Это блюдо подается одновременно с другим – Япония демилитаризует остров Окинава.
Увязка судьбы Курил и Окинавы кажется странной только на первый взгляд. Она существует давным-давно. Когда в 1956 году японский премьер-министр Итиро Хатояма чуть было не согласился подписать с Москвой не Декларацию, а полноценный Мирный договор в обмен на передачу Шикотана и Хабомаи, американцы пригрозили, что в таком случае не вернут в состав Японии Окинаву и соседний архипелаг Рюкю, которые оставались оккупированными даже после официального завершения американской оккупации в 1952 году. Вашингтон рассматривал проблему «северных территорий» как самый эффективный способ из поколения в поколение омрачать связи двух ключевых тихоокеанских держав. Цель достигли: договор не подписали, связи омрачили и продолжают омрачать.
Правда, Окинаву японцам, по существу, так и не вернули. Она была и остается «непотопляемым авианосцем» США. По главному городу Наха и городкам поменьше не пройдешь и нескольких минут, чтобы не встретить американских летчиков, морпехов или моряков. По дорогам острова не проедешь далеко, прежде чем упрешься в решетчатую изгородь с предупреждением: «Не входить! Военный объект». Над головой то и дело проносятся военные самолеты всех мыслимых предназначений, а трехполосный аэродром на базе Кадэна способен даже принять космический челнок. Американские военные имеют право экстерриториальности и регулярно пользуются им для безнаказанного совершения изнасилований, грабежей и прочих преступлений.
Терпение окинавцев закончилось уже давно, они устраивают у проходных американских баз митинги и демонстрации, вывода баз требуют местные политические деятели. Голос, а точнее стон протеста, услышали и в Токио. Премьер-министр Юкио Хатояма, обещавший во время предвыборной кампании своей Демократической партии добиться вывода баз, в 2010 году поставил перед американцами вопрос даже не о выводе, а лишь о передислокации в менее густонаселенный район острова самой одиозной базы «Футенма». Но и этой просьбы хватило, чтобы внук обсуждавшего в 1956 году судьбу Курил и Окинавы Итиро Хатоямы лишился премьерского кресла. Неполнота суверенитета Токио над территорией собственной страны была продемонстрирована всему миру.
Конечно, в таких условиях надеяться на скорую демилитаризацию Окинавы было бы наивно. Но увязка с демилитаризацией «северных территорий» укрепила бы позиции тех сил в японском обществе и политической элите, которые тяготятся унизительным для великой страны своеволием американцев на Окинаве и других разбросанных по всей Японии военных баз, за содержание которых, к тому же, сами японцы платят колоссальные суммы.
Пережившая катастрофу на АЭС «Фукусима-1» и закрывшая 53 из 54 своих АЭС нация приблизила бы избавление от страшных подозрений о наличии ядерных боеприпасов на американских базах и заходящих в японские порты боевых кораблях, прилетающих самолетах. Американцы не отрицают и не подтверждают наличие ядерного оружия.
Эвентуальная демилитаризация Окинавы улучшила бы отношения с Пекином, справедливо рассматривающим этот «непотопляемый авианосец» как важнейший плацдарм сдерживания Китая. Возможно, это помогло бы и мирному решению проблемы принадлежности островов Дяоюйдао/Сэнкаку, лежащих неподалеку от Окинавы.
Демилитаризация южных островов Курильской гряды при сохранении там пограничников и полиции вряд ли сильно ослабила бы безопасность местных жителей и региона в целом. Да и реальному выводу регулярных частей предшествовали бы небыстрые дипломатические переговоры и общественные обсуждения. Но сдвиг с создавшейся сейчас мертвой точки создал бы новую атмосферу в российско-японских отношениях, продемонстрировал японскому народу великодушие россиян, готовность к поиску компромиссов. Российская инициатива была бы по достоинству оценена также большинством участников саммита АТЭС во Владивостоке как доказательство решимости играть активную роль в делах Азиатско-Тихоокеанского региона.
