Алексей Фененко
Фото Reuters
Начало весны оказалось насыщенным для российско-японских отношений. Еще 2 марта премьер-министр России Владимир Путин указал, что найти решение проблемы «северных территорий» можно через развитие экономических отношений. Кандидат в президенты России использовал японский термин «хикивакэ» (ничья). Сигналы из Москвы были услышаны в Токио. 5 марта премьер Японии Йосихика Нода первым из лидеров стран «группы восьми» поздравил по телефону Владимира Путина с победой на президентских выборах. В ходе разговора Нода предложил искать «мудрое решение» по проблемам территориального спора и подписания мирного договора.
Но затем риторика японской стороны вновь ужесточилась. 8 марта на заседании бюджетного комитета нижней палаты японского парламента Йосихика Нода заявил, что для Токио неприемлем «компромисс 1956 года». Советско-японская декларация 1956 года предусматривала передачу Японии двух из четырех спорных островов южнокурильской гряды: Шикотана и Хабомаи. Токио вновь отказался от такого варианта. Ведь острова Шикотан и Хабомаи составляют, по словам Ноды, только 7% от спорной территории, в то время как 93% остается у России.
На первый взгляд заявления Ноды противоречат друг другу. Но это не так. Как профессиональный политик, премьер-министр Японии вряд ли надеется на разрешение в обозримом будущем территориального спора с Россией. Другое дело – возобновление диалога с Москвой. Японский истеблишмент, похоже, допускает возможность возвращения к диалогу с Россией помимо территориального спора.
На протяжении последних 40 лет повестка российско-японских отношений строилась вокруг проблемы «северных территорий». В 1982 году премьер Японии Ясухиро Накасонэ провозгласил, что Токио будет поднимать вопрос о принадлежности южных Курильских островов при любых контактах с Москвой. С тех пор Токио не мог выстраивать отношения с Москвой из-за необходимости увязывать любую проблему (включая чисто экономические) с вопросом «северных территорий».
Иной подход предложил премьер-министр Японии Юкио Хатояма (2009–2010). Как и любой японский политик, он не признавал российский суверенитет над южнокурильскими островами. Но именно Хатояма выдвинул концепцию диверсификации японской политики за счет развития отношений с соседями (включая Россию) в рамках будущего Восточноазиатского сообщества. 7 февраля 2010 года в очередную годовщину «северных территорий» Хатояма заявил о важности развития торгово-экономических отношений с Россией. «Линия Хатоямы» предполагала, таким образом, выстраивание российско-японского диалога помимо (хотя и не вопреки) переговоров по проблеме «северных территорий».
Диалог с Токио выгоден российской стороне. Москва стремится привлечь инвестиции для развития Дальнего Востока. Москва также пытается скорректировать гипертрофированную завязку дальневосточных регионов на китайский бизнес. Российская политика в АТР в настоящее время почти целиком завязана на «большой договор» с КНР 2001 года. Кремль пытается диверсифицировать контакты в Азии, не ослабляя при этом роль стратегического партнерства с Пекином.
Но диалог с Москвой помимо проблемы «северных территорий» объективно выгоден и Японии. За минувшие 20 лет положение Японии в АТР изменилось. Статус технологического лидера перешел к Китаю, Южной Корее, а в последнее время – и к странам АСЕАН. Японская экономика остается в состоянии 20-летнего «нулевого роста». Политически Токио также изолирован в АТР. Развитие и экономического сотрудничества с Россией могло бы стать неожиданным ходом японской дипломатии.
Во-первых, Россия завершает строительство нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан. Проектируется газопровод Якутия–Хабаровск–Владивосток. Появление этих трубопроводных систем позволит России напрямую экспортировать нефть в Китай, а в перспективе и в Южную Корею. Япония, напротив, останется зависимой от высокоуязвимых морских поставок или от атомной энергетики.
Во-вторых, Токио остается в стороне от взаимодействия с Россией в ракетно-космической сфере. Китай и страны АСЕАН успешно экспортируют российские космические технологии и развивают с Роскосмосом космические проекты. Интерес к российским ракетным технологиям проявляют Австралия и Новая Зеландия. Российско-японский договор 1993 года о взаимодействии в космическом пространстве остается, однако, нереализованным из-за территориальных споров.
В-третьих, Япония исключает себя из экономического освоения российского Дальнего Востока. Между тем интерес к этой проблематике все больше проявляют Соединенные Штаты, Канада и Южная Корея. Речь идет не только о добыче полезных ископаемых и морских путей на севере Тихого океана. На предстоящем саммите АТЭС во Владивостоке стороны будут обсуждать проекты энергетического сотрудничества в АТР, включая атомную энергетику. Япония оказывается в стороне от этих процессов.
Перед Россией и Японией стоит непростая задача. В обозримом будущем проблему «северных территорий» решить вряд ли удастся. Но «отвязать» от нее диалог по широкому комплексу вопросов – возможно. Шанс для диалога Москва и Токио упустили и в 1973, и в 1993, и в 2000 годах. Сумеют ли теперь обе страны воспользоваться новым «окном возможностей» для расширения повестки двусторонних отношений?
