Иван Родин.
Министр юстиции Александр Коновалов нашел противоречие в судебной реформе.
Фото PhotoXPress.ru
В Уголовно-процессуальном кодексе страны скоро появится норма, запрещающая привлекать судей к ответственности за вынесение заведомо неправосудного приговора. Это можно будет сделать только в том случае, если именно по этой причине он и отменен вышестоящей инстанцией. Нынешнее законодательство таким образом позволяет преследовать судью за прошлое даже тогда, когда вынесенный им приговор все еще имеет законную силу. Теперь правительство после постановления Конституционного суда готовит соответствующую поправку в УПК и скоро внесет ее в Госдуму.
Минюст России разместил проект закона на своем интернет-сайте. Кодекс предлагается дополнить нормой, которая не допускает возбуждения против судьи дела по статье 305 Уголовного кодекса страны. Это специальная «судейская» статья УК. Она устанавливает ответственность за «вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта». Так вот теперь в УПК будет записано, что применять эту статью нельзя к тем судьям, чьи приговоры вступили в законную силу и в соответствии с процессуальными процедурами не отменены именно как неправосудные. Но ведь таким образом получается, что сейчас наказывать судей за прошлые решения пока можно.
В принципе это было верно до 18 октября 2011 года, когда КС и признал не соответствующими Основному закону несколько положений УПК. Которые в совокупности как раз и позволяли привлекать судей за те якобы неправосудные решения, которые тем не менее продолжали действовать. КС РФ отнесся к ситуации очень серьезно. Ведь таким образом выходило, что судебный приговор может быть опровергнут не в суде, а стало быть, нарушается Конституция.
Напомним, что судьи в нашей стране относятся к так называемым спецсубъектам, уголовные дела против которых возбуждаются по особой процедуре. Сейчас это может сделать лишь председатель Следственного комитета России, получив разрешение от квалификационной коллегии судей того или иного уровня. Вот и получалось, что неправосудность какого-то приговора определяло сначала следствие, а потом некая группа судей, дававшая или не дававшая следствию согласие на привлечение своего коллеги к ответственности.
Высшая судебная инстанция сурово констатировала: эта возможность, по сути дела, означает «отрицание окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения, гарантированно исполняющегося силой государства, и является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти».
Именно в такую ситуацию и попал бывший председатель гарнизонного военного суда Ростова-на-Дону Сергей Панченко. Он в свое время принимал решения по искам военных пенсионеров и участников боевых действий на Северном Кавказе к государству. И суть этих решений, судя по всему, не понравилась властям. Возбуждено было уголовное дело по их заведомой неправосудности. Панченко обратился в КС РФ, который в итоге не только встал на его сторону, но и защитил всех остальных судей страны. По сути дела, напомнил им, что не надо бояться выносить приговоры, которые могут раздражать прокуратуру, следствие или кого-нибудь еще.
При этом КС четко дал понять правоприменителям, что существуют и другие статьи УК, которые можно применить к нерадивому судье: мошенничество, злоупотребление полномочиями или их превышение, получение взятки наконец. Правда, для того чтобы доказать все это, следствию придется работать гораздо больше и дольше, чем в случае, по существу, голословного обвинения судьи в заведомо неправосудном постановлении.
Данный казус наглядно демонстрирует, что для успешного проведения в нашей стране правовых реформ недостаточно принятия хороших законов. Тем более что все равно в них почему-то оказываются странные дыры. Скажем, в одной статье УПК судьи сейчас упомянуты как спецсубъекты, а в другой, стоящей рядом, – нет. Так что дело не столько в законах, сколько в их применении. Причем всеми, а не только правоохранительными органами.
Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова тоже считает, что все дело в правоприменителях, которые должны исходить из логики закона, а не из собственных представлений, «обусловленных или личной выгодой, или, может быть, ложно понятыми государственными интересами, или какими-то еще причинами». В беседе с «НГ» она отметила, что нормальное понимание механизмов принятия судебных решений никогда не позволит голословно обвинять судью в заведомо неправосудных приговорах: «Представьте себе, что приговор вынесен на основании заключения эксперта, которое потом признано фальсифицированным в результате другого уголовного дела, – и что, теперь надо опиравшегося на это заключение судью к уголовной ответственности привлекать?» Но раз нормального понимания, заметила Морщакова, судебных процедур нет, пусть будет твердая норма закона. А вот к каким последствиям приведет жесткий запрет обвинять судью в кривде до тех пор, пока ее не разоблачат другие суды, эксперт прогнозировать пока затруднилась.
