Сергей Толстов Обеспечение энергетической безопасности – один из бесспорных приоритетов государственной политики. Используя различные преимущества, сильные государства добиваются в сфере энергообеспечения более успешных решений. Вместе с тем конкуренция энергетических проектов и стратегий основных игроков вынуждает страны Восточной и Центральной Европы ускорить поиск альтернативных ресурсов и поставок энергоресурсов с целью предотвращения энергетического дефицита.
Нынешний расклад не дает Киеву оснований для оптимизма. Завершение первой нитки газопровода «Северный поток» существенно изменило баланс энергетических интересов. Расчеты украинского правительства на достижение приемлемых компромиссов с «Газпромом» не получили реальных подтверждений. Обстоятельства вынуждают Киев ускорить внедрение энергосберегающих технологий и заняться обеспечением инфраструктуры для поставок газа и нефти из альтернативных источников. Выбор возможностей весьма ограничен. Основные препятствия – в отсутствии перспектив свободного транзита газа из Центральной Азии и Азербайджана по российским магистралям, узкой горловине Босфора, нежелании Турции перегружать движение через черноморские проливы. В таких условиях кроме ускоренного внедрения энергосберегающих технологий и активизации внутренней добычи едва ли ни единственным реальным способом диверсификации поставок становится импорт нефти и газа из Азербайджана.
Разумеется, в балансе России или ЕС объемы добычи азербайджанского газа погоды не делают. Однако для стран Причерноморья рост объемов добычи каспийского газа стал вполне серьезным и обнадеживающим фактором. В 2010 году добыча газа в Азербайджане достигла 27 млрд. куб. м, к 2020-му может возрасти вдвое. Среди претендентов на азербайджанский газ фигурируют несколько энергетических проектов. Раньше основными претендентами считались участники неоднократно откладывавшегося проекта Nabucco. Следует также упомянуть инициированный Румынией проект AGRI (Azerbaijan–Georgia–Romania Interconnector), который предусматривает морские поставки сжиженного газа. В декабре 2011 года к уже заявленным инициативам добавился турецко-азербайджанский консорциум, созданный для строительства Трансанатолийского газопровода. Этот проект предусматривает поставки в страны ЕС по суше, через территорию Турции.
Ожидается, что в рамках форума в Давосе (25–26 января 2012 года) будет подписано соглашение о поставках азербайджанского сжиженного газа в Украину. Оно предусматривает создание украинско-азербайджанского совместного предприятия, которое будет обеспечивать поставки сжиженного газа в эквиваленте до 10 млрд. куб. м на еще не построенный терминал в районе Одессы. В 2012 году Украина намерена начать закупки газа на спотовом рынке в том числе у турецких компаний, недавно подписавших контракты с «Газпромом», а также начать строительство трех заводов по газификации угля (совместно с британо-нидерландской корпорацией Shell).
В контексте украинско-российский газовых противоречий у Киева достаточно доводов против передачи «Газпрому» контроля над украинской ГТС. Уместно напомнить, как в разгар газовой войны 2009 года «Газпром» ультимативно требовал начать прокачку газа по специально выбранной им трубе в направлении Одессы, Молдавии и Балкан. Маршрут был выбран преднамеренно, чтобы перерезать подачу газа из западных областей Украины в восточные регионы. Не факт, что, получив контроль над украинскими трубами, менеджеры «Газпрома» будут уделять внимание равномерной модернизации сетей и избегать экспериментов, ущемляющих интересы внутренних потребителей.
В последние два года дискриминационная практика в отношении Украины была более чем очевидной. Причем не только со стороны «Газпрома», но и со стороны европейских структур. Расчеты украинского правительства на достижение приемлемого компромисса с «Газпромом», похоже, окончательно растаяли после появления кулуарной информации о том, что Алексей Миллер оценил украинскую газотранспортную систему в 4 млрд. долл.
Тактика «Газпрома» в переговорах с Украиной заключается в максимальной девальвации стоимости украинской ГТС. По оценкам экспертов, рыночная стоимость украинских магистральных газопроводов составляет не менее 30–40 млрд. долл. Для сравнения: предположительная стоимость двух ниток газопровода «Южный поток» может составить до 20 млрд. евро при пропускной способности в 63 млрд. куб. м газа в год. Соответственно украинская ГТС с пропускной способностью на выходе в 120–140 млрд. куб. м газа должна была бы оцениваться пропорционально своим пропускным объемам за вычетом расходов на техническую модернизацию. Получается, что в оценке стоимости газопроводов преобладают политические соображения, которые превалируют над экономическими расчетами.
Если пропускная способность существующих и строящихся или проектируемых газопроводов существенно превысит реально транспортируемые объемы газа, девальвация может коснуться оценки рыночной стоимости всех газотранспортных систем безотносительно к их экономическим показателям. Возможные исключения касаются объектов, определяющих интересы энергетической безопасности наиболее влиятельных государств, в частности Германии. Но в целом девальвация рыночной стоимости может коснуться не только украинской ГТС, но и еще не построенного трубопровода «Южный поток».
