Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии главного редактора, владельца «Независимой газеты» Константина Ремчукова. Здравствуйте, Константин Вадимович.
К.РЕМЧУКОВ: Добрый вечер.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте с международных новостей начнем, естественно, про Северную Корею поговорим. Ну, тут хотелось бы начать с такой странной вещи, не очень понятной. Почему-то руководство страны, выразив официальные соболезнования северокорейскому народу в связи с кончиной Ким Чен Ира, ни слова совершенно не сказало про Вацлава Гавела. Как-то это странно. Вы понимаете, почему так получилось?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, первое объяснение связано с должностями людей. Умер действующий лидер Северной Кореи и действующее руководство страны реагирует на это по протоколу соболезнованиями – тут у меня вопросов нет. Гавел, будучи выдающимся человеком, - это человек, который не занимал официальные должности в последнее время. Поэтому приравнивать их в скорости выражения соболезнований я бы не стал. Скорее всего... Я не вижу причин, почему наше руководство, учитывая бюрократическую раскачку, в конце концов, не выразит соболезнования. Но мотивы такие, конспирологические заставляют думать, что, может быть, кто-то испытывает к нему личную неприязнь, антипатию, может быть, кто-то помнит, что Гавел выступал против вручения Путину премии, по-моему, «Квадрига» называлась, да?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Квадрига», да.
К.РЕМЧУКОВ: Вот. Поэтому, как бы, чиновники помнят все это дело, у них память длинная. Может быть, сейчас притормозят. Может быть, другой уровень ищут. Но, скорее всего, это политические различия. Такого рода вещи чаще всего фиксируют различные политические ориентации.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У нас ориентация продолжается, я так понимаю, на дружбу и добрососедские отношения с Северной Кореей.
К.РЕМЧУКОВ: Ну да. Потому что Россия – одна из тех стран, которая, считается, имеет влияние на Корею вместе с Китаем. У Китая, конечно, сильнее это влияние. Надо заметить, что в этом году ушедший из жизни руководитель Кореи дважды на поезде ездил в Пекин, последний раз в августе. И некоторые источники утверждают, что в августе он ездил согласовывать с китайцами кандидатуру своего сына как преемника. Китай также решает вопросы продовольствия Кореи, поэтому Россия к Северной Корее является давним приоритетным партнером.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если говорить о возможных каких-либо изменениях в Северной Корее? Нужно ждать? Смотреть, что там, как генералитет с преемником будут вместе работать?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, наверное, это. Я гадать не могу, я не большой специалист по Северной Корее. Просто та информация, которую за сегодняшний день мне удалось получить, собрать или прочитать по этому поводу, подсказывает мне, что нынешний Ын, с буквы «ы» - он другой по типу, чем его отец. Образованный, знающий языки, имеющий опыт жизни, учебы в Швейцарии, то есть это западный мир. Я не верю в то, что люди, получившие такую инъекцию жизни в нормальном обществе, могут, будучи всесильными и властными, консервировать ценности иные. Поэтому я думаю, что с ним начнется перестройка.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте теперь про дела внутрироссийские. Тут много всего происходит. Ну, во-первых, наконец-то собрался Оргкомитет-24, который не сразу смог найти место для проведения организационных каких-то совещаний. Много разных людей там выступает и политики, и не политики. Но замечательные заголовки просто сейчас идут: «Деятели культуры призвали москвичей к веселой борьбе за права». Вообще вот эта вот подача какого-то протеста – она, на ваш взгляд, как должна происходить, чтобы быть эффективной, но при этом понятно, что люди, которые выходят, там, выходили, например, на Болотную, они не хотят революции, им не нужно никаких актов агрессии.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, мне кажется, что после того как телеканал «Дождь» испугался иметь у себя вот эту программу «Гражданин поэт» и вы ее успешно приютили в своем эфире, вот с этого момента вы создали тренд иронии и насмешки как доминирующей линии оценки тех или иных политических событий. Такая карнавализация серьезных сюжетов, высмеивание как во времена Ришелье, уличные скоморохи ходят, поют песни, гвардейцы их разыскивают, кто написал эти смешные стихи.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Народ.
К.РЕМЧУКОВ: И мне кажется, что именно вот этот тренд больше соответствует эстетике того класса, если можно использовать этот термин, который вышел на Болотную, потому что сейчас уже почти общепризнано, что люди вышли туда по этическим и эстетическим мотивам больше, чем по партийно-политическим. Людей не партийной ориентации было больше, и для них существенно было выражение этических, то есть морально-нравственных мотивов своего протеста. Они возмутились, что их не уважают как личности, манипулируя цифрами. И вот сегодня, когда Левада-центр продолжает кошмарить нас страшными цифрами...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) Да. Это точно. К ним обязательно сегодня обратимся.
К.РЕМЧУКОВ: Да, опросы москвичей. Мне кажется, что вот это основание – оно было каким-то объективным.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, так про людей, которые по нравственно-этическим соображениям вышли, потому что их обманули.
К.РЕМЧУКОВ: И поэтому вот обращение сегодняшнее деятелей культуры, чтобы не свирепый облик имела протестующая масса граждан, мне кажется, очень разумно. Потому что протестующие с улыбкой – они более воспринимаются, мне кажется, их правда, чем когда тебя хватают за грудки, брызжут слюной и говорят: «Ах ты, сволочь. Ты не с нами? Мы тебя сейчас перекуем».
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но нет ли здесь опасности, что темы серьезные и нуждающиеся, действительно, в реакции гражданского общества и вообще в появлении этого самого гражданского общества – они будут так как-то размываться, упрощаться и на «хи-хи, ха-ха» сводиться?
К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, там призыва же нет на «хи-хи, ха-ха», это же вопрос содержания. Просто быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей. Мне кажется, самые серьезные и глубокие вещи можно говорить спокойно, доброжелательно, пытаясь услышать возможные аргументы противников. Люди зацикленные, люди с навязчивыми идеями, люди, не сомневающиеся в своей правоте, люди, страдающие избыточной категоричностью в суждениях, люди, которым известна заранее правда... Мы знаем, что правда – сложная вещь, она никому неизвестна, что есть истина. Вот эти люди – они вызывают отторжение. Поэтому можно, мне кажется, спаивать общество и на умных тезисах, но стилистика должна быть другая.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если вспомнить то, как прокомментировал акции протеста Владимир Путин во время своей прямой линии, насколько они могут спровоцировать новую волну? Потому что после 10-го числа многие говорили, что «ну, вот, сейчас запал пройдет, люди больше в таком количестве не выйдут».
К.РЕМЧУКОВ: Да, даже я такое говорил в эфире. Мне казалось, что не будет. Сегодня я прочитал, что в FaceBook сообщили о стремлении пойти 40 тысяч человек. Это большая цифра. Посмотрим, как это будет. Ну, у Путина разные были оценки. Одна из оценок достаточно длинная – я сегодня посмотрел перед эфиром его цитату, она была достаточно положительная: «Молодые, умные, интеллигентные лица» и он рад, что если это результат путинской чего-то там эпохи, то это неплохой результат.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но запомнились-то всем проплаченные и прочие.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Но это, по-моему, путаница. В этом интервью у Путина было много путаниц. Кто проплаченные? Он мог видеть сюжет про Наших, а решил, что это те студенты. Или, там, Гергиев задал ему какой-то вопрос, он говорит: «Вы наших артистов из Большого не переманивайте». А это касалось Михайловского театра. Он слышал что-то есть, какая-то миграция. То есть были элементы, когда он...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Плохо подготовился.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, просто, скорее всего, это на периферии его сознания. А когда на периферии, там нет глубокого знания. Поэтому перепутал. Нет, я не думаю. Мне кажется, что митинг на Болотной был не просто успешный с точки зрения протестующих, но и он был страшно успешный с точки зрения милиции, полиции, сил правопорядка. После таких митингов люди должны чувствовать себя очень достойно и уважать свою профессию. Когда силы правопорядка используют силу против улыбающихся мирных демонстрантов, они подрывают свою репутацию больше, чем что бы то ни было, и ты не можешь тогда изменить отношение к милиции, к полиции только сменой бренда. Это, действительно, должны быть люди, защищающие твои права. Поэтому я думаю, что московские власти, там, МВД не могут дать другую установку силам правопорядка в отношении участников митинга на Проспекте Сахарова.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы думаете, что 24-го числа все пройдет так же мирно, с такой благожелательной полицией?
К.РЕМЧУКОВ: Я хочу верить в это, да. Мне кажется, что все стороны выиграли от этого. И вот те, кто власть представляет, и те, кто представляет оппозицию. Это было достойно нашей страны, высококультурное мероприятие.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте к тем цифрам, которые кошмарит нас Левада-центр. Сегодня был опубликован опрос. 58% москвичей собираются принять участие в выборах президента. Что касается уровня поддержки, то сейчас 28% горожан готовы отдать голоса Владимиру Путину, который выдвинут кандидатом от «Единой России». О чем эти цифры могут нам сказать? Все, в общем, вполне ожидаемо?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, если присовокупить цифру 2 дня назад того же Левада-центра, но общероссийского опроса, что за Путина отдали бы 42% голосов, мне кажется, это очень серьезная вещь, потому что... А, нет, это даже не Левада был, а ВЦИОМ – это еще серьезней.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там одновременно пришли, да.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Нет, но в том смысле, что ВЦИОМ – это, в общем-то, ассоциируется близко с Кремлем организация. Она лучше бы промолчала бы, мне кажется, чем сообщать. Это важные вещи. Важность этих вещей заключается в том... Кстати, Левада там еще и по поводу опроса, как голосовали за «Единую Россию» показал 21%, но с учетом корреляции 30 с небольшим, по-моему, 32% - это тот результат, который большинство экспертов считали и получила «Единая Россия» в Москве.
Так вот, возвращаясь к цифре ВЦИОМа 42, сегодня Левада по Москве – 28. С моей точки зрения, это однозначно свидетельствует о том, что от стратегии победы в первом туре выборов Путин должен будет отказаться. В первом туре он не побеждает. В предыдущие итерации Путин, Путин, Медведев все побеждали в первом туре. Вот эта новая политическая реальность, которая создалась в России после декабрьских выборов, скорее всего, и объясняет появление Прохорова, поскольку срочное такое, экстренное создание нового кандидата от правых сил, как бы, который, считают эксперты, может многих тех, кто пришел на Болотную площадь, удовлетворить как их кандидата, могут дать Прохорову весьма приличный результат с тем, чтобы Прохоров и Путин объединили свой электорат во втором туре против, скажем, Зюганова. И это очень важно, потому что сейчас вот если бы не было Прохорова, то Путин набирает, ну, будем считать, 42%. 58%, значит, получили люди, которые голосовали не за Путина. Во втором туре, если они объединяются...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все объединяются против Путина.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Поэтому Путину нужно иметь, скажем, 42% и, скажем, Прохорову 10-12%. И тогда будет считаться, что если Прохоров обратится к своему электорату поддержать Путина, то он во втором туре наберет 54%, а Зюганов, скажем, 46%.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вот сразу после думских выборов, когда было понятно, что «Единая Россия» неудачно выступила, очень многие эксперты сходились как раз таки во мнении, что Путин приложит все усилия, чтобы не допустить второго тура.
К.РЕМЧУКОВ: Вот я говорю, что то, что ВЦИОМ дал публикацию... Для меня Левада – все-таки, это Левада, он более объективен и менее так. Хотя, есть иногда претензии к нему. Но ВЦИОМ – это уж точно. Федоров – это человек системный, скажем так. Поэтому если уже Федоров говорит о том, что у Путина 42%, то, мне кажется, это серьезная информация, которую нужно учитывать. И вот тогда политтехнологически становится понятным, зачем нужен Прохоров в этой связке. И тогда, если вдруг такой сценарий будет и Прохоров, действительно, скажет своему электорату «Давайте поддержим Путина», а он не может, у него нет внутреннего противоречия, поскольку за день или за два до объявления, что он входит в президентскую гонку, он сказал, что единственный человек, кто может все дело в стране разруливать сейчас, - это Путин. То есть у него не будет внутреннего конфликта, когнитивного диссонанса не будет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, это понятно.
К.РЕМЧУКОВ: Мы не знаем – может быть, у электората его будет?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не очень понятно, зачем это Прохорову?
К.РЕМЧУКОВ: Премьер-министр. Тогда точно уже на легальном основании можно ему и объясняя всем: «Друзья мои, я стал президентом, благодаря Прохорову, поэтому Прохоров, конечно, может получать должность премьер-министра», и тогда кидают, как говорит молодежь...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, а куда здесь?.. Выпадает Дмитрий Анатольевич Медведев из схемы.
К.РЕМЧУКОВ: Да, а Медведев же голосов не принесет в это смысле.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так. И куда же его?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, это не моя забота. Чего мне думать на эту тему? Я говорю о том, как бывает в таких случаях. Когда человек так помог кому-то, то он может претендовать на очень серьезный пост.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, это звучит очень логично. Просто как-то так все были уверены, что, ну, вот, там, Дмитрию Анатольевичу уже все пообещали, уже 24-го числа мы услышали, всю эту рокировку обсудили, переобсудили. Но вероятны новые вызовы брошенные.
К.РЕМЧУКОВ: Дмитрий Анатольевич как умный человек на встрече с партиями сказал «Новая политическая реальность». Новая. Вот эта новая политическая реальность – ее не было 24-го сентября этого года. Эта новая реальность наступила в неделю, которая началась 5 декабря и закончилась митингом на Болотной площади.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимира Путина все характеризуют как очень консервативного человека. И как он будет в этой новой политической реальности существовать? У него свои правила игры.
К.РЕМЧУКОВ: Сложно. Но поэтому и рейтинг так падает. Это же, ну, все замечается, насколько он искренне вписывается в эту новую реальность. Это же игры становятся на выживание, потому что если ты не вписываешься, то ты не можешь защитить себя никаким по длительности президентским сроком. Просто общество выходит из-под контроля. Оно не удовлетворено идейным багажом, оно не чувствует драйва, оно не понимает динамизма, оно сомневается в целях, в ценностях, в процедурах. Когда сегодня я слушал, как он распекал энергетиков за то, что во многих регионах фактически энергетика монополизирована в руках семейных кланов. И ему подготовили эту бумагу, 169 там из 352-х энергетических компаний фактически принадлежат семьям конкретных людей. Вот у меня, конечно, первая мысль, если честно, он же не с Луны свалился. За 12 лет пребывания у власти вдруг сегодня в Саяногорске он это с таким возмущением зачитывает. Он что, не знал? Он же был премьером 4 года и 8 лет президентом, и реформа энергетики проходила в это время, когда как раз и происходила передача собственности. Кому она переходила? Тогда чем занимаются все эти органы безопасности? Только гонять демонстрантов на улице, что ли, надо? Вместо того, чтобы... Вот это и есть национальная безопасность, потому что если это принадлежит семейным кланам и это вместо одной монополии под названием РАО ЕЭС у нас образовалось 352 монополистических группки, которые снабжают энергетикой по своим тарифам, да? А потом он говорит о том, что переводят деньги на оффшоры, потом их окешивают и жируют на этом деле.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, с оффшорами жестко. Жестко с оффшорами.
К.РЕМЧУКОВ: Рост тарифов тогда – это же каждого гражданина. Вот это и есть безопасность, это и есть экономический рост, это и есть перенаправление части внутри совокупного спроса, которая связана с личным спросом людей на оплату вот этих монополистических тарифов. Поэтому я-то... Вот когда вот такие вещи, они должны быть еще более правдоподобны.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) Еще. Старайтесь. Старайтесь быть еще более правдоподобным.
К.РЕМЧУКОВ: Ну да. Потому что 12 лет человек, который на вершине власти, который курирует энергетику очень плотно, он все знает про энергетику. И вдруг сегодня он нам говорит о том, что «слушайте, какие вещи». А мы-то это все знали, у нас не было специального расследования проведенного, там, Следственным комитетом либо кем-то. А мы все равно все это знали, что такому-то человеку все тарифы принадлежат или другому.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Странно, непонятно. Какой-то загадочный Владимир Путин. Тут очень много сообщений приходит с комментариями по поводу вот этой истории с Прохоровым. Все прям активно делятся своими соображениями по этому поводу. И, например, Артур пишет: «Чушь! Путин никогда не назначит политического премьера, каковым станет Прохоров, если обеспечит победу Путину».
К.РЕМЧУКОВ: Я не очень понимаю, что такое «политический премьер».
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Путин сам политический.
К.РЕМЧУКОВ: А Дмитрий Медведев у нас технический, что ли?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Технический президент.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, это не смешно. Не, серьезно. Мне кажется, что именно поэтому... Я думаю, даже не случайно Путин во время своего эфира 2 итерации хороших слов о Прохорове сказал, показывая, что, в целом, он не против его, считает его интересным человеком. Мы знаем, как он может быть уничижителен по отношению к людям, которых он не любит.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте про другие перестановки поговорим, грядущие. Вот, например, у нас будет новый спикер Госдумы господин Нарышкин. Все, с Грызловым мы прощаемся, он в своем белом свитере победном уходит куда-то. Будет у нас Нарышкин в качестве председателя Нижней палаты, вице-спикер – Александр Жуков. Вот эти перестановки хороши ли? Или абсолютно никакие?
К.РЕМЧУКОВ: Не знаю. Просто объявляли все, что правительство будет поменено, и люди из исполнительной власти должны куда-то уходить. Я даже...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Такие просто технические перестановки?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, конечно, люди взяли, ушли.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Ну, мы же вам обещали, что, там, ну, фамилии поменяются. Вот, мы поменяли фамилии».
К.РЕМЧУКОВ: Ну, конечно. А что? Это политическая, что ли, перестановка?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, не знаю. Вообще Госдума – важная же штука, по идее, должна быть.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, вы сами все слова и сказали: «По идее должна быть». Но пока самый главный шлейф Госдумы последних 8 лет – то, что это не было местом для дискуссий. И это самое грустное. То есть фактически одна из ветвей власти была умерщвлена представлением о том, что Дума – это орган монопольного доминирования одной партии, все комитеты в ее ведении и она, де-факто, является продолжением воли администрации президента.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И продолжает такой оставаться.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Дума была инструментом поддержки всех намерений и целей правительства, и Владимира Путина, в частности. Поэтому тут даже вопроса нет. Нарышкин... Ну, я, если честно говоря, достаточно критически отношусь к Нарышкину. Я не помню ни одной должности, где бы он достиг больших результатов. Он был что-то с СНГ связан каким-то секретарем, курировал что-то, потом в администрации президента Медведева. На мой взгляд, глава администрации не был виден. Обычно глава администрации – это чрезвычайной силы и важности де-факто второй человек после президента. Ну, в наших условиях второй третий.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, тут немножко другой расклад.
К.РЕМЧУКОВ: И он буквально за все отвечает – он планирует встречи Медведева, он выстраивает его стратегию победную всю. Здесь мы не видели. У Медведева такое количество ляпов было, и намного больше другой человек в администрации, Владислав Сурков был заметен...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, как раз хотела спросить: а Сурков?
К.РЕМЧУКОВ: ...Первый заместитель. Но сам глава администрации – он абсолютно не был заметен, даже последнее время когда много было всяких избирательных, вообще просто он выпал из кадра. Поэтому такой хороший воспитанный, образованный, аристократичный, как о нем говорят, приятный человек будет руководить Думой.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про президентские выборы, все-таки. Как-то все уже, по-моему, сошлись на том, что парламентские, наверное, не очень важные и не очень интересные, хотя к любопытным последствиям привели. Вот, президентские – это да. И в связи с этим идет бесконечное обсуждение возможных кандидатур. Понятно, что, ну, вот, уже все там, как бы, и документы уже все отправили в ЦИК, особо ничего не сделаешь. Но в выходные все очень активно обсуждали вопрос, выдвигать ли Алексея Навального от «Яблока». И очень много вопросов про Алексея Навального, кстати, к нам пришло на сайт, насколько он вообще перспективный? Как-то мы немножко все подзабыли о нем. Он, все-таки, там сидит себе в спецприемнике и сидит.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, привет можно передать, да?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пользуясь случаем.
К.РЕМЧУКОВ: Пользуясь случаем. Чтобы выходил здоровый, не простудился, не сломленный и так далее. Но мне кажется, чисто технически он уже все пропустил. Правильно?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, это понятно, да.
К.РЕМЧУКОВ: У нас одна партия только никого не выдвигала – это «Союз правых сил», ну, то, что «Правое дело».
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Правое дело», да.
К.РЕМЧУКОВ: «Патриоты» сегодня влились в Общенародный фронт.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Полным составом.
К.РЕМЧУКОВ: Полным составом. Значит, остается одна партия, которая может по-партийному его предложить. Но, по-моему, они не собираются никого выдвигать. «Яблоко» выдвинуло Явлинского, а кандидаты индивидуальные – по-моему, уже у них нет возможностей.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, уже все.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, тогда, значит, чего обсуждать? То, что технически и технологически невозможно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Правы ли яблочники?
К.РЕМЧУКОВ: О, слушайте, моя дорогая, я не думаю, что...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там просто взорвали этот несчастный съезд «Яблока» со всех сторон.
К.РЕМЧУКОВ: 10...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Невозможно. Сколько можно Явлинского выдвигать?
К.РЕМЧУКОВ: 10 представителей «Яблока» имеет 10 точек зрения на этот вопрос.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) 2 юриста – 3 точки зрения.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, у них один в один. Нет. Я думаю, что все как есть, так и есть. И сейчас вот я ощутил, я даже сегодня статью писал в своей газете на это – что если первую неделю после выборов власть проморгала, она упустила повестку дня и повестка дня перешла к улице, нелегитимность выборов стала темой в жизни страны, то вторую неделю, вот, прошедшую неделю власть начала перегруппировываться, давая идеологический отпор противнику, и сейчас главной, на мой взгляд, темой становится интерпретация мотивов протестных выступлений.
Я выявил для себя главную суть новых попыток власти интерпретировать мотивы всех протестующих. Они протестуют с целью дискредитировать не столько выборы декабрьские, сколько выборы мартовские. Они хотят показать, что у нас нет Центральной избирательной комиссии, у нас нет доверия к способности этой комиссии все посчитать. Тем самым если Путин побеждает (он, скорее всего, побеждает) поставить под сомнения в глазах и общества, и мира вот этот подсчет результатов. Поэтому мне кажется, вот если возобладает вот эта точка зрения... Она близка к философии войны с оранжевыми революциями. И тогда власть сама впадает в логику оранжевых революций, когда она должна за каждым протестом граждан видеть, что это наймиты, которые за деньги идут туда. Это такая, агрессивная стратегия. Вот если возобладает эта стратегия...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вы Путина сейчас пересказываете просто. Он, ведь, и про оранжевые революции, и про наймитов, и про все-все-все про это говорил.
К.РЕМЧУКОВ: А я думал, я сам размышляю.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, вы просто интерпретируете Путина.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Но я, на самом деле, интерпретирую борьбу.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть ничем хорошим это не грозит для улицы.
К.РЕМЧУКОВ: Конечно. Может такое быть. Хотя, вот сейчас еще время есть, куда пойдет. Но вот главное, что сместился центр в этой дискуссии, и вполне возможно, то, с чего мы начали, деятели культуры когда говорят «Давайте улыбаться, давайте шутить», они тем самым могут показывать, что это не агрессивные ставленники, наймиты империализма, которые должны быть мрачными, с перекошенными лицами, с надвинутыми глубоко на глаза головными уборами.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А сейчас мячик на чьей половине поля? От кого ждем подачи?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, мне кажется, сейчас никто подачи не ждет – подача де-факто совершится 24-го числа. Ну, уже просто событие. До этого никакого события не будет. Вот, как пройдет митинг, как он будет оценен, соберется там 40 тысяч или 12 тысяч и начнется борьба за интерпретацию, сколько людей было на этом митинге, их была жалкая кучка или их было, действительно, много, еще больше, и кто выступал, и какие лозунги были, и как работал WiFi бесплатно усиленный, были ли трансляции на сайт. Ну, я думаю, это будет очень интересно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А потом наступит Новый год и все обо всем забудут.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, есть такая гипотеза, что люди... Сегодня я читал в «The New York Times» статью, в которой кто-то высказывал, что потом наступит Новый год. Но посмотрим. Я не думаю, что так просто может быть. Сейчас вопрос другой – он, как бы, обсуждается достаточно активно, в том числе на сайте вашего издания, что нужны ли лидеры протестного движения. Алик Кох написал пост, в котором говорит, что никакие лидеры не нужны. Типа, современные люди очень многие с политическими амбициями – заложники ленинских слов и фраз.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. С 5-го декабря мы обсуждаем, нужны ли лидеры. И вот тут это вот как в партии «Яблоко» 10 человек, 20 мнений. Нужны, но непонятно какие. Не нужны совсем. Да, нужны и они уже есть.
К.РЕМЧУКОВ: Да. А другие говорят «Давайте как партизанская борьба: не нужен никто, в FaceBook сообщили, где мы встречаемся». Флешмоб такой, постоянно действующий, да? Но тогда непонятно, за какие идеи люди идут, как они идут. И нужен хотя бы один трезвый человек, который может отнести заявку на регистрацию митинга, чтобы ее приняли. Нужен один такой действующий, от компа оторванный.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) Да. Человек, который будет действовать оффлайн. Ну, пока, вроде, такие люди находятся и их даже много разных. Но теперь важно, ведь, чтобы они приходили хоть к какому-то приблизительно единому мнению...
К.РЕМЧУКОВ: Пожелаем им успеха.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: ...и не собачились. Да, у нас сегодня и приветы, и пожелания успехов – все прозвучало в программе. Замечательно. Такой предновогодний эфир с Константином Ремчуковым. Большое спасибо всем, кто был с нами. Счастливо.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко