Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии Константина Ремчукова, главного редактора и владельца «Независимой газеты». Здравствуйте, Константин Вадимович.
К.РЕМЧУКОВ: Добрый вечер.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И первый вопрос, который хочу вам задать, обратились ли вы уже в суд с жалобой на Николая Цискаридзе?
К.РЕМЧУКОВ: Сегодня встречался с адвокатами, получили заверенную копию DVD из «Дождя» с печатью – это требуется, что это, действительно, прямой эфир такого-то числа. И на этой неделе.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В чем суть вашей жалобы?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, эта жалоба касается его утверждения, что, якобы, я с кем-то встретился и кому-то что-то сказал, что, с моей точки зрения, является откровенной ложью. И я ему дал шанс, как бы, сказать: «Вы сможете это в суде доказать?» Он сказал: «Да». Поэтому пусть доказывает.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть с Николаем Цискаридзе в ближайшее время вы собираетесь встречаться исключительно в суде?
К.РЕМЧУКОВ: Я вообще не собираюсь с ним встречаться ни исключительно, ни исключительно. Может, адвокат мой будет, может быть, я буду. Я не знаю, я вообще ничего не собираюсь. Я сказал, что ложь в прямом эфире откровенная мне в лицо – она же не может так... Я же не могу? Какая реакция должна? Надо потупить глаза, признать ее? Это же невозможно. Значит, суд.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте тогда поподробнее по вашему конфликту. Я так понимаю, что все из-за Большого театра как-то разгорелось. Там были самые разные обвинения со стороны Николая Цискаридзе. Вы, ведь, были на вот этом открытии грандиозном?
К.РЕМЧУКОВ: Да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там ручки на дверях на месте?
К.РЕМЧУКОВ: На месте. На всех тех дверях, каких надо, с клеймами «Императорский завод». Другое дело, что там появилось 100 новых дверей по пожарной безопасности из зала (ну, новые стандарты). Вот на тех дверях, наверное, ручки... А те все, которые были до ремонта, все остались.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вообще слова Николая Цискаридзе о том, что и реставрация была не совсем так проведена как нужно, и что там и сусальное золото не то, которое должно было быть, а какая-то позолота и там вместо хрусталя – стекло. Вот, все эти слова – они как-то вас подвигли на то, чтобы там повнимательнее все посмотреть, как-то проверить, с кем-то поговорить? Все-таки, вы, ведь, в Наблюдательном совете при Большом театре.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, не Наблюдательный, а Попечительский – я в исполкоме Попечительского совета. Значит, хочу, отвечая на этот вопрос, несколько провести четких таких линий. Попечительский совет Большого театра не имеет никакого отношения к реконструкции Большого театра. Это государственная программа. Даже более того скажу (многие могут удивиться), даже администрация Большого театра не имеет отношения к этому, поскольку этот миллиард долларов на реконструкцию контролировали президент, премьер, Кудрин, Греф в свое время, потом Набиуллина. Это такой масштаб и такие организации, которые принимали решения, проводили конкурсы на архитектурные решения, подбирали контракторов, что у Иксанова (вот, как генерального директора Большого театра) просто нет такой компетенции провести такое масштабное мероприятие, тем более Попечительского совета.
Попечительский совет был создан в 2001 году людьми, которым очень дорог Большой театр, и в начале 2000-х он был в ужасном состоянии, не было денег, не было ничего и мы просто решали какие-то социальные вопросы. Например, есть травма – профинансировать операцию. Кстати, тот же Николай Цискаридзе... Я помню, ко мне пришел Иксанов (я был председателем исполкома Попечительского совета) и сказал, что нужна операция в Париже, по-моему, крестообразная связка. Мы выделили деньги, потому что иначе не было денег. Сейчас все артисты Большого театра попечителями застрахованы на очень приличные суммы, там финансируется школа оперного искусства молодая – это тоже попечители. Хор ветеранов – тоже попечители. Уникальное оборудование по работе со связками горла, на будущий год по восстановлению функциональному мышц будет закуплено. Вот это то, что решается... Это вообще наш фонд, у нас есть исполком Попечительского совета, в который практически целиком входит правление фонда, и мы принимаем решение, там, восстановить библиотеку, опубликовать книгу, помочь какому-то артисту. Вот это такая функция. То есть не имеет отношения. Значит, чтобы четко была линия.
Второе. Решение по реставрации принимала верховная власть. Различные альтернативные решения, которые... Вот, когда выяснилось, что тяжелое положение со всем зданием, которое разрушается, падает, тогда нужно было принимать принципиальное решение, вот его верховная власть приняла, что она будет реконструировать Большой театр с целью, чтобы он просуществовал еще 100 лет как минимум как операционный театр, как театр, который в состоянии делать совместные постановки самые современные и так далее. Потому что просто законсервировать Большой театр как музей, ну, не дать ему провалиться в Неглинку, развалиться стоило со всеми геологоразведочными работами 300-400 миллионов долларов. Было принято решение еще доплатить... Ну, надо было решать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но надо было превратить его в действующую площадку?
К.РЕМЧУКОВ: Да, если б действующая площадка, то вот это стоило вот этих денег. Там были сложности. У нас же из Попечительского совета вышел Юрий Михайлович Лужков, который вначале был председателем, был назначен Жуков, там были разногласия, были затруднения с выделением, я не знаю, пропусков в центр Москвы для того, чтобы кто-то делал. Но, в конце концов, уже... Это, опять же, решение верховной власти и Медведев принял решение, потому что даже должны были еще раньше открывать, используя факт года Италии в России, должны быть гастроли Ла Скала быть, но видели, что не успевают, и уже Медведев принял решение вот такое, волевое: «28 октября, гала-концерт, я буду и у меня будут гости». И, вот, все вот это сделали. Хотя, там, конечно, надо еще дорабатывать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть Большой театр уже... Ну, как? Он готов, но, все-таки, не до конца, работы там еще будут.
К.РЕМЧУКОВ: Я думаю, что там такая сложная технология, вот которая установлена, закуплена, там надо еще просто тренироваться людям, как пользоваться всеми люками. Там на сцене для балета 36 люков.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Которых нет как рассказал Николай Цискаридзе.
К.РЕМЧУКОВ: 36. Вот, раньше в Большом театре 4... Там есть разные сцены. В этом же и есть богатство: есть сцена наклонная, в ней нет люка, есть горизонтальная, в ней 36 люков, причем в любой точке площадки.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Главное – не провалиться в них. Сейчас мы делаем перерыв одну минуту и потом продолжим, оставайтесь с нами.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все-таки, я хотела уточнить один момент по Большому театру. Понятно, что Попечительский совет, как вы сейчас объяснили, не имеет прямого отношения к реставрации. Но вы, ведь, наблюдали за тем, как это происходило?
К.РЕМЧУКОВ: Как физически, как просто происходило?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Видели своими глазами, как это выглядело?
К.РЕМЧУКОВ: Да. Вот, реставрация, на мой взгляд (вот, я общался с людьми), выдающимся образом проведена научная реставрация, когда по всем книгам, по материалам добрались до исходных позиций. Например, в 1825 году, говорят, вот такой был цвет краски, первого слоя. Потом находят документы исторические, в которых Кавас (архитектор) говорит: «Да это отвратительный цвет. Давайте второй слой сделаем. Вот, второй будет настоящим у нас. То есть первый был неудачный, потому что это была безвкусица, соотношение плафонов и стен было совершенно ужасное по цвету – давайте сделаем туда». Фактически восстановлена русская реставрационная школа. 3 тысячи людей день и ночь реставрировали по самому точному эскизу, по самой точной информации, которая только могла быть добыта. Поэтому работа всех, кто будет в Большом театре, будут ходить, смотреть, любоваться и восхищаться, и восторгаться, и радоваться тому, что в России есть, благодаря вот этой реконструкции, появилась такая группа художников-реставраторов, которая работала и обрела навыки вот этой реставрации. Может, еще чего-то отреставрируют.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да. А также внимательно приглядываются в поисках каких-нибудь пластмассовых деталей и ковырять позолоту на ложе.
К.РЕМЧУКОВ: Пластмассы нет вообще (вот я спрашивал). То есть в зале используется акустическая ель, идеальный материал, папье-маше, который даже вместо гипса. Потому что гипс трескается от звука и потом происходит дефект. Ну, то есть я говорю, что все использование... Ни одной пластмассовой детали кроме проводов, которые в проводке там используются электрической, ничего нет. Даже венецианская плитка, которая использована, она была Кавасом тоже придумана. Кстати, Кавас в 1856 году просто надстроил один этаж над Большим театром – я могу представить эту историческую достоверность. А Сталин в 1937 году кабинет себе построил и кабинет для членов Политбюро, поскольку он любил там бывать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Популярное место.
К.РЕМЧУКОВ: Да, популярное место. После этого они там ужинали. Так вот, в данном случае Кавас боялся пожара, и эта плитка была как граница, чтобы не было пожара, и это тоже восстановлено сейчас здесь. Кстати, очень многие вещи, которые уже в той части, где репетиционные... Кстати, в каждой гримерной – туалет и душ.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А окна?
К.РЕМЧУКОВ: Окон нет, потому что в 2 с лишним раза стало гримерных, потому что решался вопрос, нужно было вписаться в существующее пространство. Если внешняя сторона, то там были бы окна, но гримерных было бы меньше. Но там не было бы душа и туалета. У них туалет был вообще один в конце коридора, они там в очереди стояли. Сейчас в каждой гримерной – туалет, душ. Ну да, это внутренняя сторона. И противопожарные требования такие жесткие, что вот сейчас решается... Там нельзя ковер постелить – это пожарные просто закроют большой театр, поэтому сейчас решается, какая-то новейшая нано-пленка, которая должна будет этот кафель накрыть, прозрачная она будет, но не будет скользкой и так далее. Я думаю, что за ближайшие месяцы доведут очень многое до ума. Тем более, что, еще раз говорю, Большой театр не мог определять, что будет строиться – это архитектурная структура, архитектурные службы. И когда Большой театр мог высказывать какие-то пожелания, часть они принимали во внимание, а на часть они просто жестко говорили Иксанову: «Мы не можем все ваши хотелки исполнить – у нас вот такой проект». Ну, это не то, что «Вы сами свою квартиру реставрируйте». Система организации архитектурного проекта, Архнадзора и принятия решений в стране другая – не подчиняется Большому театру.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Новость последних часов, которая вызвала массу комментариев разного свойства. Генеральная конференция ЮНЕСКО одобрила заявку Палестины на вступление в состав организации. В российской Госдуме уже заявили, что это очень правильное и важное решение, сигнал тем государствам, которые никак не определятся, как же им, признавать или не признавать Палестину. С другой стороны, Израиль говорит, что это ставит практически крест на попытке урегулирования палестино-израильского конфликта. Ну и я напомню, что в свое время США высказывались по этому поводу, говорили, что финансирование ЮНЕСКО прекратят, если будет принято подобное решение. Как вы оцените решение ЮНЕСКО? К чему это может привести?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, ЮНЕСКО отличается тем, что она принимает много решений, которые не нравятся США, а те финансируют там больше 20% бюджета этой организации и они все время грозятся прекратить финансирование. Но сам характер ЮНЕСКО, исторически он такой, антиамериканский в отличие от многих других институтов ООН. Поэтому ничего удивительного в таком решении нет. Но решение ЮНЕСКО – это совсем не равносильно решению ООН по этому вопросу.
Важно другое. Я не думаю, что это ставит крест какой-то на переговорах и так далее. Просто американцы, с моей точки зрения, недовольны тем, что отсутствовал какой-либо прогресс в урегулировании. А для Обамы это вопрос в том числе отчетности перед своим электоратом, что он указал линии 1967 года с взаимными компромиссами. Поэтому американцы, мне кажется, начали давить и на Израиль, и на Палестинцев, чтобы они прекратили бойкотировать друг друга. Вот этот обмен военнопленного на больше, чем тысячу палестинцев, это в рамках возобновления вот этих переговоров. И я более оптимистично отношусь: мне кажется, что будут переговариваться и будут договариваться. Вес США и Запада так велик, что альтернатив у палестинского руководства и израильского руководства проводить исключительно самостоятельную политику не так много, на мой взгляд.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну и среди тех, кто голосовал против, также Германия и Канада. То есть не сказать, что только США противятся. Ну, правда, Великобритания воздержалась.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, американцы заручились поддержкой вот этих стран европейских. Мы как-то даже говорили, что в Довиле это был принципиальный вопрос. До Довиля почти предрешенным казался вопрос, что на Генеральной ассамблее вопрос о создании независимого палестинского государства будет поставлен в повестку дня. И там Обама использовал свой вес, весь первый вечер в Довиле перед началом переговоров, он потратил весь политический вес договориться с европейскими лидерами о том, чтобы они не поддерживали вот эту идею сейчас, чтобы вопрос о создании палестинского государства решался без удовлетворяющих обе стороны, то есть Израиль и Палестину договоренностей. Это не вопрос того, что решит ООН – все-таки, там слишком глубокие противоречия, чтобы рассчитывать, что какое-либо любое международное решение в состоянии сдвинуть эту проблему с мертвой точки. Должны договариваться палестинская автономия и государство Израиль.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но только, вот, МИД уже израильский заявил, что Израиль должен рассмотреть возможность разрыва отношений с Палестиной за членство в ЮНЕСКО. Теперь США будут на Израиль давить?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, посмотрим. Я не буду пророком и не хочу. Слишком сложная тема. Мне кажется, что логика такая, что они должны договориться. И все ответственные международные крупные страны, игроки в международных отношениях, мне кажется, придерживаются одной точки зрения.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрю, просто тут постоянно приходят всевозможные комментарии по этой теме, и как раз по финансированию, возможности, невозможности его сокращения, по разрыву отношений между Израилем и Палестиной. Ну, тут разные пока мнения. Наши, конечно же, депутаты, сенаторы настроены оптимистично, считают, что это будет хорошим сигналом для других государств. Ну, уж не знаю, как там дальше пойдет. Еще срочные новости по каналам агентства Франс-пресс. Суха Арафат, вдова Ясира Арафата – выдан международный ордер на арест. Что так вдруг?
К.РЕМЧУКОВ: А где она? Я просто совсем... Какая-то неожиданная новость. В чем ее обвиняют?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, одна строчка по Франс-прессу. Просто удивительно, почему так вдруг? Уже и про Арафата-то, по-моему, никто особо не вспоминает – сейчас другие герои дня. Один Каддафи чего стоит.
К.РЕМЧУКОВ: Мы не должны увязывать это с ЮНЕСКО?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, кстати, можем увязать.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, просто я имею в виду, что 2 новости...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что? Давайте проведем конспирологическую версию.
К.РЕМЧУКОВ: ...2 новости в такой короткий временной промежуток, что, типа, вы идете напролом здесь через ЮНЕСКО, а мы тогда, давайте, начнем создавать проблемы для некоторых людей из Палестинской...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а почему нет?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, это на уровне гадания – у меня нет достоверной информации. Сегодня – нет. Только сейчас от вас узнал. Забыл уже. Я помню, она такая, красивая женщина была, по-моему. Вы видели ее когда-либо?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, к сожалению.
К.РЕМЧУКОВ: Очень модно одетая, безукоризненно красивая. Вот поэтому интересно даже, что ее хотят задержать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А нечего в ЮНЕСКО потому что вступать, действительно.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, давайте будем держаться ближайшие 15 минут этой гипотезы.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Еще одна интересная тема – давайте теперь уже ближе к нам. Ну вот тоже с не совсем признанными республиками будем разбираться. Кандидат в президенты Южной Осетии Анатолий Бибилов обнародовал свою программу, в которой очень интересные вещи написал. Партия у него называется «Единство» и говорит о том, что это еще единство с Россией. И о чем мечтается господину Бибилову? «Объединение Северной Осетии – наша давнишняя мечта, от которой мы не отказываемся. Однако, прежде нам нужно подняться до уровня Северной Осетии и России в целом». Ну и потом господин Бибилов предлагает уже всем вот так вот радостно объединиться. Это что такое вообще? И как такое возможно?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, вы знаете, многие в предвыборной кампании используют, как им кажется, популярный в народе лозунг объединения: то единое таможенное пространство, то Евразийский союз, то Северная Осетия и Южная, но не сейчас, а когда-то, когда мы поднимемся до их уровня, а сейчас использовать как политический лозунг. Может быть, жителям Южной Осетии понравится такая идея и они поддержат такого кандидата, который в будущем обещает в качестве политического обещания, политических обязательств определенных вести дело на объединение с Россией. Такое тоже возможно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, это очень странно, все-таки: так долго говорить о своей независимости для того, чтобы потом взять и объединиться с Россией? Несколько не логично.
К.РЕМЧУКОВ: Почему? Независимость от Грузии – одно, а объединение с Россией – другое может в головах людей быть.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но для Южной Осетии это был бы хороший сценарий?
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, я считаю, что вся эта история (вот, мое личное особое мнение), Южная Осетия, конечно, очень сложное образование. И мы видим, что деньги, которые выделяла Россия после войны 2008 года (кстати, очень большие деньги, там десятки миллиардов, наверное, рублей) не превратились ни в небоскребы, вот даже по аналогии с Грозным, ни в благоустроенные улицы, ни в восстановление жилья. И, конечно, когда ты смотришь через 3 с лишним года после войны, что эти деньги непонятно где и люди не стали лучше жить, то понимаешь, что, скорее всего (вот, с моей точки зрения) это решение о создании самостоятельного югоосетинского государства вот в тех реальных условиях не подтверждается способностью этого государства решать проблемы своих людей. Не подтверждается.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть проект «Южная Осетия» провалился?
К.РЕМЧУКОВ: В моих глазах да. Я просто не вижу, от чего они отбились, к чему они прибились. Паспорта-то у них российские, я так понимаю, да?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.
К.РЕМЧУКОВ: То есть они де-факто российские граждане, живут на обособленной территории, где свои законы, и вообще это квазигосударство, квазисуществование. То есть я понимаю желание в ответ на Косово чего-то показать, что мы можем. Но на самом деле, никакой разумной программы строительства государственности этой республики с прозрачными процедурами, институтами, ответственными политиками, финансовыми экономическими планами, я просто не вижу.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот Геннадий из Воркуты пишет: «Грузия живет на деньги Америки. Почему Осетия не может жить на наши деньги?» С геополитической точки зрения нам есть выгода от объединения?
К.РЕМЧУКОВ: Я считаю, что наша геополитическая ситуация очень надежная и никакие приращения земель не усилят. Любое приращение спорных территорий либо конфликтных территорий, с моей точки зрения, ослабляет Россию, потому что она теряет в международной репутации как гарант какой-то справедливости международно-правовой. Если бы это было не так, я думаю, количество стран и имена тех стран, которые бы признали Южную Осетию и Абхазию, за 3 года могло бы быть большим, достойным. Это должны быть основные европейские страны, должны быть мировые державы. И тогда ты демонстрируешь свою силу, показывая, что ты приращиваешь территорию и ты становишься сильнее. Когда ты приращиваешь конфликтную территорию, за которую тебе приходится все время отдуваться, слушать упреки, попреки, все время идти на какие-то сложные переговоры, объяснения... Ты, как бы, патронируешь огромное количество проблем в этих республиках. В конце концов, может наступить такой момент, когда предъявят иск и счет РФ, что именно при вашем попустительстве, при вашем политическом доминировании в этом регионе, при вашей поддержке тех или иных Кокойт получается кое-что не то, что нужно людям. Так что я считаю, что это... Я бы так не поступил.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У нас вообще, если этот проект провалился, сейчас-то у нас другие, ведь, проекты, да? Все-таки, там выборы есть, думские, президентские. У нас сейчас все внимание на эти проекты уделяется со стороны наших государей, скажем так? Потому что там бадминтон, комбайн – все-таки, ну, как-то... Такая активность бурная.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, мне кажется, что сейчас опробуются... Сегодня руководитель ВЦИОМ Федоров сделал ряд интересных заявлений, и эти заявления относились к тому, что представительная демократия себя все больше дискредитирует, раз. Что решению проблем больше соответствует большое правительство, идея большого правительства.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, вещь, мне совершенно непонятная, правда.
К.РЕМЧУКОВ: Да. В-третьих, что совсем не нужно бороться за явку избирателей – она никому не нужна, вот принуждать людей на явку, а нужно создавать такое большое правительство. Из чего я вижу, что сейчас власть через это большое правительство вот такую придумало форму решить проблему отсутствия обратной связи с обществом. То есть действующие по Конституции институты, которые, строго говоря, и должны олицетворять эту обратную связь... Ну, условно говоря, как наработал, так на выборы пришел, то и получил. На самом деле, поскольку они не работают, то называется «эта система себя дискредитирует – давайте создавать новые системы».
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это странно. Вот, об отсутствии институтов мы с вами говорим, ну, сколько? Года 3, наверное, мы с вами в этой студии встречаемся в «Особом мнении», примерно вот столько мы периодически говорим о том, что они не работают. Тогда почему вдруг заработает большое правительство?
К.РЕМЧУКОВ: Конечно. Нет, поэтому для меня непонятно. Я-то считаю, что существующие по конституции институты, нужно наполнять их конституционным смыслом. Вообще конституционный смысл всего, что у нас написано, если бы воплотился в жизнь, мы бы были довольно приличной в политическом плане страной. А у нас видят, что Дума, ну, не выполняет свои функции представителей людей. И начинают на нее раздражаться, говорят: «Нам не нужны такие депутаты, которые только бездумно штампуют предложенные правительством законы». Это говорят весьма высокие...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, но послушайте, так они же сами сделали депутатов такими.
К.РЕМЧУКОВ: Татьяна, я об этом и говорю, что сначала делают депутатов, делают весь политический процесс, потом говорят «Так, разочаровываемся. Представительная демократия не работает. Давай попробуем вот это». А там представлять будут другие люди, которых избирают.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все то же самое будет с большим правительством. Разве нет?
К.РЕМЧУКОВ: Посмотрим. Поживем – увидим. Опять, это не моя стилистика предсказывать, будет то же самое или будет другое. Я не согласен с самим методом. Парламент придуман не нами, хотя иногда, когда сильно полемизируют, говорят: «Да вы что? У нас Новгородское вече – такая демократия, что мы придумали раньше древних греков эту демократию».
Вопрос в другом. Понимает ли кто-то из руководителей реальную пользу от демократии как системы власти, в которой у тебя существует и легитимно является системой взаимодействия власти и общества, которая через равные промежутки времени задает принципиальный вопрос «Довольно ли общество этой властью?» и имеет легальную форму смены этой власти, легитимную в глазах всего общества? Вот вопрос.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Послушайте, Константин Вадимович, ну, вы, все-таки, человек, который близок людям, принимающим решения, и неплохо их знаете. Вот, у вас что, сложилось впечатление, что этим людям, действительно, важна легитимность, обратная связь?..
К.РЕМЧУКОВ: Очень важно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: ...Вот это все? Неужели, они, действительно, об этом заботятся? Что они, крепче спят от этого?
К.РЕМЧУКОВ: Значит, смотрите. Легитимность очень важна. Люди без легитимности нервничают, начинают придумывать всякие глупости. Она очень важна. Это мы, все-таки, живем не в изолированном мире и это важно. А, вот, как они эту легитимность, вот, почему они не доверяют тем институтам, которые в Конституции прописаны и не позволяют провести вот эти процедуры как свободные, здесь начинает закрадываться подозрение: а не заинтересованы еще больше, чем в легитимности, эти люди в сохранении власти, в удержании власти?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конфликт, однако.
К.РЕМЧУКОВ: Да, и тогда придумывается еще какая-то форма, которая говорит «Да она ж народная. Смотрите, у нас люди, у нас в Общенародный фронт входят такие толковые люди, такие энергичные. И вообще их в списке «Единой России» будет больше»...
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Туда вообще целые заводы входят.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Поэтому, вот, поиск такой, ручной перебор вот этих активных людей – практически никто не занимается этим, потому что это спонтанное развитие инициатив людей, которое на всем поле должно существовать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Отсюда и бадминтон, и комбайн. Константин Ремчуков в программе «Особое мнение». Еще одна очень важная тема, просто много приходило вопросов по ней. Роман Абрамович начал сегодня давать показания в суде.
К.РЕМЧУКОВ: Он разве не 1-го ноября должен?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, сегодня он начал, буквально несколько часов назад. Причем, довольно странно. На все вопрос он отвечает либо «Я не помню», «Я не уверен», «Тут вот я совсем не могу вам ничего сказать». Вы с Романом Абрамовичем знакомы – у него, действительно, такая плохая память? Что ж так?
К.РЕМЧУКОВ: А вы думаете, что он дает такие ответы, потому что у него память плохая или потому что стратегию защиты выработали лучшие юристы с британских островов? Вот, ваша гипотеза какая?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Даже боюсь подумать.
К.РЕМЧУКОВ: Нету гипотез, да? Моя гипотеза в том, что эту стратегию предложили юристы, лучшие юристы английского права.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вопрос от нашего слушателя – к сожалению, не могу сейчас найти его имя, но очень сформулирован замечательно: «Вы за Березовского или за Абрамовича в этом суде?»
К.РЕМЧУКОВ: Ни за кого. У меня нет материальных интересов.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вообще следите за этой историей?
К.РЕМЧУКОВ: Не очень. Я всю знаю эту историю, потому что я, как вы сами говорите, я знаю многих людей.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По имиджевой составляющей кто здесь в выигрыше, а кто в проигрыше? Все-таки, Роман Абрамович в Великобритании человек хорошо известный, но, правда, немножко по другому и, наверное, все-таки, с положительной стороны. А тут так, бац и суд.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, суды, кстати, на Западе не сильно влияют на репутацию. Потому что суды – это нормальная форма. В Америке вообще все судятся, на каждую семью по 3-4 судебных может приходиться слушания или иска. Это нормальная вещь. Если ты не можешь доказать по-иному, иди в суд и доказывай. То есть я сам судов не боюсь.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это я заметила по началу нашей программы.
К.РЕМЧУКОВ: Да. И считаю, что в Англии никто не боится. Другое дело, что, вот, многие отмечают, что в ходе этих слушаний кто-то узнает много нового и интересного. Но я пока нового и интересного для себя из прочитанных, по крайней мере, документов ничего не увидел – все известно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Для Бориса Березовского этот суд, он как-то тоже особый?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, тут мотив надо главный. Мне кажется, что для Бориса Березовского это, как бы... Ну, он реально борется за деньги. В случае, если он выигрывает, он реально выигрывает большие деньги. И других источников дохода, сопоставимых с возможной победой, в предстоящие годы жизни Бориса Абрамовича не предвидится. И моя гипотеза состоит в том, что он за очень большие гонорары, которые может обещать моя гипотеза, юристам «Если отсудите столько, возьмите столько». Потому что то, на что он претендует с финансовой точки зрения это абсолютно баснословные, астрономические суммы денег. Поэтому когда на кону возможно получить такие суммы, мне кажется, везде судятся за такие деньги.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. В программе «Особое мнение» сегодня выступал главный редактор и владелец «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Большое спасибо, Константин Вадимович. Всем счастливо.
К.РЕМЧУКОВ: Спасибо.
Владимир Полканов 
Дарья Гармоненко