Н.АСАДОВА: У микрофона Наргиз Асадова, и мой сегодняшний гость – это Константин Ремчуков...
К.РЕМЧУКОВ: «Рем».
Н.АСАДОВА: Ремчуков, да. Именно. Константин Вадимович Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Здравствуйте.
К.РЕМЧУКОВ: Здравствуй, Наргиз.
Н.АСАДОВА: Рада вас видеть. Сегодня первым делом хочу обсудить с вами визит премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона. Действительно, важное событие: 6 лет не было руководства Великобритании в России, много было скандалов. В частности, один из них – это дело Литвиненко. Напомню то, что Литвиненко был убит по версии британского правосудия, он был отравлен Полонием-210. Обвиняют в этом гражданина России Лугового и требуют его выдачи. Мы не выдаем. Вот, ваше мнение: нам выгодно выдать Лугового или нет? России выгодно это? Надо ли?
К.РЕМЧУКОВ: Мой ответ такой. Что если Конституция не позволяет нам выдавать, то ниоткуда не вытекает, что мы должны по требованию какого-либо государства. Никто так в мире не делает. Израиль никого не выдает. Там мы обвиняем кого-то в преступлениях, Израиль не выдает. Америка никого своих не выдает. Мне кажется, что очень важно, что если мы, ну, как бы, люди одного типа ценностей, то не зависит от того, какой национальности, какой расы, какой веры. Если кто-то совершает преступление или есть основания считать, что кто-то совершил преступление, то мы также заинтересованы в расследовании этого преступления как Англия, Америка, Израиль или Китай.
Потому что если мы с вами люди разных национальностей, судя по всему, предположим, и у вас какие-то есть свои ценности, там которые что-то там говорят... Но если у нас ценности цивилизационные общие и какой-то хулиган нападает на вас, то я буду вас защищать, независимо от ваших происхождения и каких-то постулатов, может быть, что нельзя там вмешиваться чужим мужчинам в это, потому что мы – люди одного типа ценностей.
Вот, моя позиция проста в отношении преступников. Если люди – преступники, то мы заинтересованы в выведении этих преступников на чистую воду не меньше, чем та страна, в которой эти люди совершили преступления, а потом скрылись у нас на территории.
Н.АСАДОВА: Но, наверное, и в ценностях России и в ценностях Великобритании... То есть, по крайней мере, я думаю, мы одинаково оцениваем ту ситуацию, что нехорошо травить радиоактивными материалами людей в центре столицы Великобритании и параллельно подвергать опасности жизни еще многих граждан. Что мешает этому расследованию, на ваш взгляд?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, я не знаю, они передали все документы в нашу Генпрокуратуру, чтобы мы здесь рассмотрели, чтобы мы дали оценку?
Н.АСАДОВА: Нет, не все.
К.РЕМЧУКОВ: Не все. Ну вот здесь, может быть, начинаются какие-то проблемы. И, скорее всего, нормализация отношений... Трудно было решать эти проблемы, когда отношения межгосударственные между Россией и Британией были плохими (а они были плохими). Нынешний посол Великобритании в России вообще незаметно свой срок провела, и я слышал, что ее уже будут менять, так и ничего не сделав, вроде как в подводной лодке просидела, да? Но, скорее всего, это не соответствует потребностям как Великобритании, так и России, потому что еще 10 лет назад у нас были лучшие отношения из западных стран именно с Великобританией.
Что касается ценностей, то здесь очень много мы сталкиваемся в последнее время с проявлением того, что Россия, будучи страной «большой восьмерки», не во всем по ценностям совпадает с остальной семеркой. Это вопрос серьезный и политический. Если мы хотим быть страной, ну, входить в этот избраннейший клуб «большая восьмерка», то, скорее всего, надо удивиться тому, что очень часто есть семерка и есть мы в оценке тех или иных ситуаций.
Н.АСАДОВА: А вот еще один такой вопрос в связи с визитом Дэвида Кэмерона. Он приехал не один, а с группой бизнесменов, и, вот, ожидается, что будут подписаны контракты на сумму в 250 миллионов фунтов стерлингов. Он вообще считает, что экономика может стать локомотивом, который вытащит наши отношения между Москвой и Лондоном в более позитивное русло, скажем так.
К.РЕМЧУКОВ: Во время официальных визитов люди часто так говорят. И сумма смешная 250 миллионов долларов.
Н.АСАДОВА: Фунтов стерлингов.
К.РЕМЧУКОВ: 500 миллионов долларов. И надежды, что экономика вытащит наши отношения на новый уровень, смешны. Потому что достаточно какого-нибудь обыска в британской компании, чтобы все эти отношения опять были отброшены, потому что у этих людей есть язык, они дают интервью британским СМИ и создают определенное восприятие британской общественностью нравов, царящих в нашей экономике.
Н.АСАДОВА: У меня вопрос к вам по поводу трагедии в Ярославле. Сейчас уже подводят какие-то итоги, делают выводы. В частности, вот сегодня Владимир Путин проводил совещание по вопросам авиационной безопасности. И, как бы, прозвучала такая мысль, что (это я цитирую просто) «уже не важно, большая компания или маленькая, но она должна иметь возможность безусловно исполнять требования безопасности. Если исполняют эти требования, то могут летать. А не исполняют, значит, такие авиакомпании нужно закрыть». И президент Медведев тоже говорил о том, что нужно закрыть маленькие компании-авиаперевозчики. И, вот, 15 сентября будет собираться комиссия Росавиации, которая, насколько я поняла, будет пересматривать лицензии.
Как вы думаете, к чему это может привести? Потому что, вот, одни говорят о том, что будет тогда монополизирован рынок, значит, будут расти цены. Другие говорят о том, что «нет, все правильно, нужно оставить такие, хорошие, проверенные 5-6 компаний, и тогда мы будем спокойны за свою жизнь». Вы какого мнения придерживаетесь?
К.РЕМЧУКОВ: А вам хочется по низкой цене, вот, но без гарантий долететь до места назначения?
Н.АСАДОВА: Мне хочется и с гарантией, и по низкой цене, вы не поверите. (смеется)
К.РЕМЧУКОВ: Наверное, долго ищете. Значит, в очередной раз в этой студии после трагедии приходится говорить, что реакция нашего правительства и чиновников реактивная. То есть случилось событие, после этого начинаются проверки. Случилось затопление корабля, начинают проверять флот. Случился пожар, начинают проверять пожарную безопасность в клубах и количество людей, которые туда входят. Случилась авария, говорят «Давайте уменьшим количество компаний».
Сегодняшнее уточнение Путина, скорее, верное, что нам не размер компании, а стандарт безопасности важнее здесь. Потому что когда иногда летаешь на небольших самолетах и обращаешься к небольшим компаниям, которые тебе дают эти самолеты, то абсолютно никакого значения не имеет размер компании, потому что знаешь, что и самолет, и вся инфраструктура обеспечения полета находится на самом лучшем мировом уровне. Поэтому здесь не размер – размер не имеет значения, имеют значение стандарты безопасности как самих средств полета, так и всей инфраструктуры, которая обеспечивает этот полет, то есть аэродром, навигационная система, где на этих аэродромах мачты стоят, прямо по курсу взлета – что если ты не набрал высоту, ты крылом обязательно об эту мачту ударишься, либо сбоку.
Поэтому, в целом, надо признать, что катастрофы последнего времени выявили, скорее всего, очень грустный факт: мы – очень отсталая еще страна. Мы мыслим себя, вот, как люди, как граждане в терминах современных, что мы такие же как и все в этом мире. Но по сравнению с развитыми странами Запада мы – очень отсталая страна, с отсталой инфраструктурой, с отсталыми основными фондами, то есть фиксированные активы то что называется иногда. Это все допотопное, процедуры все допотопные, все решают настроения людей, чинопочитание. Безопасность большого количества людей может приноситься в жертву холуйскому обеспечению полета либо проезда какого-то одного чиновника.
И это так глубоко инкорпорировано в психологию общества и социального, политического, гражданского протеста на эти случаи так мало и он так фрагментарен, что мне кажется... Я не удивлюсь, если, к сожалению, такого рода трагедии будут повторяться.
Н.АСАДОВА: Ну, вот, эта комиссия, вы думаете... Вот, как много компаний-то закроется после 15-го сентября? Вообще, часто летаете по России?
К.РЕМЧУКОВ: Я не знаю, не могу сказать. Просто не в теме.
Н.АСАДОВА: Давайте тогда поговорим про выборы. Очень много вопросов и в интернете у нас было, и вот сейчас тоже нам смски приходят. Вот, выдвижение кандидатуры в президенты России Ивана Охлобыстина всколыхнуло общественность, вся блогосфера только об этом и говорит, о его Доктрине-77. Вы вообще как относитесь к Ивану Охлобыстину и к его выдвижению в президенты России?
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, неделю назад в этой студии только поступила новость, что он выдвинул себя – еще я не видел никакой ни Доктрины, не слышал ничего из его уст. И я прокомментировал это тем, что это довольно странное явление, мне непонятное.
К сегодняшнему эфиру я ознакомился с Доктриной-77, прочитал этот набор слов. Должен сказать, что, на мой взгляд, никакой доктрины нет – есть, как бы, такая прелюдия к доктрине, к ожиданиям. В какие-то моменты это весело, это напоминает, там, 16-летнего мальчишку, который начитался и сыпет какими-то умными словами.
Н.АСАДОВА: Вопрос, что он начитался?
К.РЕМЧУКОВ: Всего. Чувствуется. Вы знаете, когда у людей нет систематического такого хорошего образования, а есть начитанность, то при определенном настроении они выглядят как пророки или хотят выглядеть как пророки. Поэтому пришло какое-то количество тысяч человек на стадион к нему. Иван – очень популярный актер сериала «Интерны». Я допускаю, что, скорее всего, пришли поклонники этого сериала, молодые люди, которым нравится Иван Охлобыстин в роли доктора Быкова. И, вот, он им говорит. В своей Доктрине как и в его тексте есть: «Хотите вы этого или нет, своим присутствием здесь вы получили это право быть учителями. Всю оставшуюся жизнь вы не простите себе, если отмените эту великую честь, эту великую ответственность». То есть он наделил как мессия, как я не знаю кто. Он говорит: «Вот вы все, кто здесь стоите на стадионе, вы будете нести вот это знание, вы – учителя теперь, потому что вы, скорее всего, задумались». Ну что там 15-16-летние ребята? Они задумались о тех вещах, которые связаны с русским народом?
И вот эта его... В конечном итоге он пишет, что славяне и мирная жизнь – это несовместимые вещи. «Мы, славяне – это люди воинственные, мы можем только воевать, поэтому мы, в общем-то, обречены на некое исчезновение. Но лучше нам это оружие свое точить, потому что ничего другого мы делать не умеем». И он рассуждает о том, что «смотрите, японцы делают электронику, германцы делают машины», забывая, что японцы машины делают лучше, чем германцы по качеству, а еще там 70 лет назад японцы не умели делать машин. А сейчас уже и все производства из Японии перемещаются в Корею, а уже и китайцы делают техникоемкую продукцию, как бы, в результате каких-то нормальных изменений. А вот у него, оказывается, есть некое всемирное разделение труда, и нам нечего рыпаться, мы ничего делать не умеем кроме того, что воевать. И он называет это все «аристократический национал-патриотизм».
Вот у нас новая аристократия во главе с Иваном Охлобыстиным. А еще я видел кусок, где он сказал «А вооружить нужно титульную нацию, и она должна ходить с оружием».
Н.АСАДОВА: А это что вообще? Это клоунада? Или, вот, вы считаете, что он, действительно, выдвинулся в президенты и это, действительно, его программа и он может рассчитывать на поддержку?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, на поддержку может человек, потому что у него же есть зрители сериала «Интерны».
Н.АСАДОВА: 2 миллиона подписей надо для начала собрать.
К.РЕМЧУКОВ: Да ничего, соберет. Это не проблема. Для Ивана это не проблема. Вопрос в том, что мне кажется, что это постмодернистский стёб, большой перформанс, большой прикол с большим количеством умных или умненьких слов. Безответственных вполне. Потому что когда он говорит, что титульную нацию надо вооружить, то это провокационное заявление. Потому что а не титульную нацию не надо вооружать? А в Татарии у нас титульная нация кто? Татары? А в Башкирии у нас башкиры – титульная нация? А если по переписи вдруг выяснится, что башкиров в Башкирии меньше, чем татар и русских, кого надо вооружать?
Моя-то концепция, что нужно всех вооружать в стране, если мы не можем навести порядок, и я за то, чтобы было огнестрельное оружие у всех – это будет важным сдерживающим фактором. А у него, вот, есть элементы такого «Давайте титульную нацию». И все это в условиях конкретной России, все это нежизнеспособно и очень, мне кажется, провокационно. Но если смотреть на это как элемент какой-то избирательной стратегии, то я бы, все-таки, хотел выявить такую закономерность, что, скорее всего, вот этот аристократический национал-патриотизм Охлобыстина соответствует одной из тем, которая будет в избирательной кампании предстоящего времени. То есть мягкий национализм – об этом будет говорить и Жириновский (он уже об этом говорил), об этом могут говорить и правые, об этом будут говорить и коммунисты, об этом будет говорить «Единая Россия». И именно поэтому, мне кажется, Ивана и не снимают с пробега, даже несмотря на такое эпатажное заявление. Попробовал бы кто-нибудь там, Касьянов или Немцов заявить, что они идут в президенты и в Лужниках хотят собрать 60 тысяч человек. Да? Им бы не дали, потому что пожарники бы не разрешили. Если дали, скорее всего, ознакомились с его доктриной и решили, что это льет на мельницу той темы избирательной кампании, которую в Кремле считают одной из лучших тем предстоящих месяцев.
Н.АСАДОВА: Вот еще по «Правому делу» вас хотела спросить. Ну, как бы, предложили Никите Белых вступить в «Правое дело», вы знаете, и вот он обещал там через пару дней дать ответ. А как вы думаете, вот его вступление в «Правое дело», это добавило бы очков этой партии или нет?
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, Никита Белых – он популярный человек в «Правом деле». Просто популярный человек. Поэтому, скорее всего, добавило бы, я думаю. Но нужно ли это Никите Белых, идти...
Н.АСАДОВА: Но это уже его вопрос.
К.РЕМЧУКОВ: Да. Потому что здесь расклад более сложный. Они же ушли, проиграв те выборы, поэтому сейчас это проект Михаила Прохорова. Михаил Прохоров лично сказал несет ответственность за результаты, за прохождение партии в Думу. Поэтому то, что, вот, я был в июне на съезде «Правого дела», там изменили устав серьезным образом под единоначалие Михаила Прохорова, по крайней мере, на период избирательной кампании. Поэтому Белых – в какой роли он туда должен прийти? Ну, это надо смотреть конкретно.
Н.АСАДОВА: А вот Алла Борисовна Пугачева тоже, вроде как, ведет переговоры о вступлении в партию. Ее присутствие в «Правом деле» прибавит очков Михаилу Прохорову и его партии или нет?
К.РЕМЧУКОВ: Затрудняюсь сказать. Мне кажется, народ к артистам стал относиться со скепсисом как политическим деятелям. Прошло то время. Вот, волна была такая, когда фигурист, конькобежец или певец представляли ценность для электората. А так, послушать – послушают, но... Электорат «Правого дела», с моей точки зрения, это содержательные люди, это работники, это люди, которые ответственные люди, прежде всего.
Н.АСАДОВА: Работники или работодатели?
К.РЕМЧУКОВ: И работники, и работодатели. Серьезные люди. Это средний класс. Мне кажется, это люди, которые своим трудом обеспечивают благополучие свое, своей семьи и относятся к капитализму как к нормальной фазе развития общества. А Пугачева – это элемент шоу, это элемент «Нравится песня», паромщик. «Вот, буду голосовать». Это элемент бессознательного. Но, может быть, они хотят сознательное с бессознательным совместить и расширить?
Н.АСАДОВА: Почему бы нет? А, вот, кстати, вы по-прежнему считаете, что «Правое дело» имеет шансы пройти в Думу? Если да, то изменит ли это ситуацию в нашей Думе?
К.РЕМЧУКОВ: Я считаю, что шанс по-прежнему есть. Я считаю, что объективно потребность в такого рода блюде в политическом меню есть. Вот. когда меню предлагают, есть люди, которым меню под названием «Правое дело» нравится. Это знаете, как говядина с кровью. Каких-то блюд нет, например, суп из черепахи. Назовем Парнас супом из черепахи – его в меню нет. А, вот, бифштекс с кровью есть. Поэтому он будет куплен.
Н.АСАДОВА: Так. Изменит ли это ситуацию в Думе?
К.РЕМЧУКОВ: Чуть-чуть. С нормальными партиями в Думе живее происходит законодательный процесс. Есть люди, которые в состоянии артикулировать реформаторские законы.
Н.АСАДОВА: А вот тоже вас спрашивают: «Верите ли вы в то, что партия «Яблоко» пройдет в Думу?» Они там сами говорят, что до 10-12% вполне могут набрать.
К.РЕМЧУКОВ: Включение отдохнувшего Григория Алексеевича Явлинского, мне кажется, тоже создает новые возможности для партии. Это очень серьезный, умный политик, по нему соскучились, он несколько лет был в тени. И сейчас, когда мы услышим его умные речи убедительные, мне кажется, что многие люди сочтут, что он как раз является очень вменяемым и достойным представителем их интересов.
Н.АСАДОВА: Вот здесь Дмитрий прислал утверждение: «Яблоко» - это конкурент «Справедливой России». Так ли это, на ваш взгляд?
К.РЕМЧУКОВ: «Яблоко» – конкурент «Справедливой России»? Так.
Н.АСАДОВА: А тогда у меня вопрос. «Яблоко» может ли конкурировать с «Правым делом»? Потому что тоже, в общем-то, либеральные ценности.
К.РЕМЧУКОВ: Нет. Мне кажется, что нет.
Н.АСАДОВА: Почему?
К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, что на заре капиталистической антисоветской власти они конкурировали, потому что Явлинский ассоциировался с программой «500 дней», был в российском правительстве еще в советский период и он, как бы, ассоциировался с реформаторами, хотя уже тогда произошло очень четкое разделение. Мне кажется, это тоже приходилось уже говорить на эту тему, но я в университете читал курс «Экономика России переходного периода» и вынужден был штудировать многие первоисточники, в частности, программу «500 дней». И, вот, я прекрасно помню фундаментальное различие подходов Явлинского и Гайдара в тот период на последовательность реформ.
Явлинский утверждал, что нужно контролировать цены, несмотря на то, что собственность становится частной. Гайдар же утверждал, что в чем тогда проявляется собственность, если не в праве самому назначать цену на свой товар или свою услугу? Контролируя цены, вы определяете уровень рентабельности и фактически это может привести к закрытию этого предприятия.
И вот здесь было принципиальное разногласие. Гайдар сказал «Мы проводим приватизацию и цены отпускаем». Явлинский с этим не был согласен, поскольку он считал, что монопольная структура нашей экономики не позволяет отпускать цену, потому что на месте одной монополии появится 28 монополий, каждое звено вот этой производственно-технологической цепочки. И это было методологическое принципиальное различие этих 2-х лидеров, поэтому они, собственно, никогда не могли и потом примириться, поскольку разногласия были принципиальные.
Изначально за «Яблоком» шла советская интеллигенция типа учителей, библиотекарей. Сейчас в последнее время больше правозащитный аспект стал. Тем более после фильма «Бубен-барабан» мы видим, что библиотекарь может воровать фильмы и продавать, чтобы выжить, тем самым, как бы, демистифицируется этот идеальный образ тихой спокойной женщины в условиях реформирующейся России.
Поэтому я думаю, что «Правое дело» будет конкурировать с «Единой Россией», поскольку в «Единой России» есть правый фланг. И более того, вытеснив все либеральные партии из Думы, «Единая Россия» вынуждена была проводить реформы, то есть принимать непопулярные законы и при этом заниматься популизмом с тем, чтобы поддерживать свою популярность. Собственно, поэтому нужно Путину, нужно Медведеву, чтобы была «Правая партия», которая на знамени на своем написала бы «Реформы», и с этими реформами будоражила парламент и потом какое-то количество единороссов будет это поддерживать, и эти реформы будут осуществляться.
«Яблоко» же со своей правозащитной, экологической деятельностью (это вот их ниша, да?), оно уделяет большее значение социальным аспектам, аспектам, связанным со справедливостью. Не случайно Митрохин все время кричит на Прохорова, что он обворовал, он отнял, он жирует на народном. Поэтому здесь, конечно, прямой конкурент справедливороссам.
Н.АСАДОВА: У меня вопрос, вернее, как бы, тут читаю много смсок и то, что на сайт нам уже приходило. Половина наших слушателей считает, что вы в партии «Яблоко», а половина считает, что вы в СПС. Вы где?
К.РЕМЧУКОВ: Честно скажу, что я ни в какой партии не состою и не состоял. Я не был даже в партии СПС, хотя я был во фракции СПС, поскольку «Голос России» - одна из тех партий, которая составляла потом Союз Правых Сил, я по ее списку прошел в Думу. Но членом партии СПС я не был. Я был, естественно, и сейчас... Ну, конечно, мне глупо вступать в какую-либо партию, потому что я занимаюсь газетой, и газете лучше, все-таки, сохранять отстраненность, чтобы я мог писать в равной степени приятные и неприятные вещи про всех игроков на политическом поле, и никто не мог меня призвать к дисциплине партийной.
Н.АСАДОВА: Тогда ответьте на вопрос Льва: «Уважаемый Константин, почему вы не идете в реальную политику? На мой взгляд, вы могли бы сыграть позитивную роль в нашей политической жизни, то есть отказаться от главредства газеты и пойти потрудиться на благо страны в политике именно».
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, если бы я занялся реальной политикой, то... Я более жесткий, на самом деле. И мне кажется, как я понимаю проблемы, стоящие перед страной, мне пришлось бы года на 3 такую диктатуру здесь учинить для того, чтобы штыком и гранатой выкорчевывать всякую мразь, которая опутала своими кровососущими щупальцами нашу повседневную жизнь...
Н.АСАДОВА: Все главные редакторы – авторитарные лидеры. Я в этом убеждена.
К.РЕМЧУКОВ: Нет-нет, тут нет. Я бы, вот, просто реально. Поэтому это было бы разочарование очень многих людей, того же Льва, который думал бы, что я буду мягкий либеральный умный правитель. Я был бы умным, но очень жестким, потому что... Одно могу гарантировать, что я был бы бескорыстным, но жестким как Иван Охлобыстин хочет за идею. За идею, потому что мне кажется, страна наша может процветать и развиваться так, как никто в мире, если одно условие только будет сделано – сюда должен приходить любой капитал и разворачивать свою деятельность. Потому что вся философия развития России последних лет – это философия Путина. Это главная моя претензия, что ресурс развития России обусловлен размером государственного бюджета: вот, сколько денег есть в бюджете, столько Путин может и поделить (или Медведев). А денег в мире в миллиард раз больше, чем есть в бюджете России. И создать условия, чтобы эти в миллиард раз большие суммы приземлились в России и начали производить, создавать рабочие места, товары и услуги, вот это задача власти. А для того, чтобы это случилось, нужно выкорчевать бюрократию, коррупционеров и преступников. Просто выкорчевать – не вести никаких ни бесед, ничего. Зачистить это поле и сказать «Вот, кто помешает... Вот, открыл завтра лавку. Если к тебе хоть один пришел сказать «дань плати или то-то», сразу исчезновение». Поэтому с такими мыслями в политику лучше не идти, и лучше комментировать здесь. (все смеются)
Н.АСАДОВА: Вот так вот, Лев. Не знаю, удовлетворены ли вы этим ответом. Вот, еще несколько вопросов сразу тоже пришло на тему 11 сентября. Вчера отмечали 10-ю годовщину уже этой трагедии. И такой общий вопрос: «11 сентября – это теракт или заговор спецслужб?» Вы какого мнения придерживаетесь?
К.РЕМЧУКОВ: Теракт, безусловно.
Н.АСАДОВА: А почему не заговор спецслужб?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, у нас же есть много людей, которые считают, что заговор.
Н.АСАДОВА: Да, почти 32% на «Эхе», то есть либеральной общественности просвещенной эховской считают, что это был, все-таки, заговор.
К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, у меня есть все расследования этих терактов, которые проводились. И доклады, и допросы, и опросы. Один раз я даже в студию приносил 2 тома (но у меня 4 тома есть).
Я все внимательнейшим образом прочитал, все эти комиссии, все эти допросы, все эти рекомендации, которые они сделали. И у меня никаких сомнений нет, что по результатам этих расследований как была организована эта операция, кто принимал участие, каким образом это все было сделано, никаких сомнений нет. Но для этого надо прочитать 4 тысячи страниц.
Н.АСАДОВА: Ну, я думаю, что вряд ли кто-то из наших слушателей.
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, можно по настроениям: очень хочется какого-то заговора, очень хочется рассказать, что это сами американцы для того, чтобы захватить нефтяные, чтобы переделать власть на Ближнем Востоке, чтобы свергнуть Ирак, чтобы свергнуть потом Иран, чтобы окружить Китай. Ну вы послушайте, у вас же есть гости в студии, которые вам эту версию расскажут.
Н.АСАДОВА: У нас разные гости бывают. И вот смотрите, по поводу Ирана, кстати. У нас буквально 1,5 минуты до конца остается. Сегодня торжественно открыли АЭС в Бушере, и многие высокопоставленные чиновники российские там присутствовали. Хотя режим Ахмадинеджада – такая персона нон-грата, и сам Ахмадинеджад, и многие его приспешники в западных странах. Выгодно ли России дружить с Ираном?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, бизнес надо делать. И через бизнес, если есть возможность. Вы же мне вопрос задавали, что англичане считают, что через бизнес выправим отношения.
Н.АСАДОВА: Да.
К.РЕМЧУКОВ: Через бизнес с Ираном давайте попытаемся выправить Иран. Это бизнес. И если не будет России... Вот, как только Россия закачалась с выполнением своих ядерных обязательств, тут же активизировались представители Аррива – это французская фирма по созданию атомных электростанций, крупнейший в мире создатель атомных станций. Ревностно-ревностно следит. Вот, откуда Россия выйдет или Америка, там ту же будут французы и вот эти многомиллиардные контракты будут у них. Есть бизнес, есть политика – давайте отделять политику от бизнеса. Мы видим, как наше место быстро и удачно и в Ираке, и в Ливии заняли другие поставщики, которые будут на восстановление этих экономик работать.
Н.АСАДОВА: То есть это нерешительность нашей внешней политики? То есть неумение сказать там и занять четкую позицию – считаете, в этом проблема?
К.РЕМЧУКОВ: Я считаю, что эта проблема в том, что мы никак не определимся с ценностями в рамках «большой восьмерки».
Н.АСАДОВА: Спасибо. Это было особое мнение Константина Ремчукова.
Анастасия Башкатова 
