Отечественная Фемида под следствием

Внешние признаки правосудия не обязательно отражают его суть.
Фото ИТАР-ТАСС

Квалификационная коллегия судей Новосибирской области на днях дала согласие Следственному комитету РФ на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Кировского районного суда Ирины Глебовой. Поводом для обращения главы СКР Александра Бастрыкина стало решение Глебовой в пользу отца-наркомана, который после восстановления его в родительских правах убил свою двухлетнюю дочь. Эксперты, не оправдывая судьи, ставят под сомнение избирательную практику российского правосудия, охотно откликающегося на жалобы следователей и пренебрегающего обращениями граждан.

Положение «О квалификационных коллегиях судей РФ» (ККС) дает возможность обратиться в эти органы каждому россиянину, недовольному решением того или иного судьи.

Таких ходатайств – море. Однако, сообщил «НГ» депутат Государственной Думы юрист Вадим Соловьев, только 5% таких обращений судейское сообщество удовлетворяет. В эти 5%, утверждает парламентарий, и входят правоохранительные органы. В остальные 95 – обычные граждане, пытающиеся оспорить то или иное судебное решение. Обращения граждан в квалификационную коллегию, подчеркивает Соловьев, словно падают в бездонную бочку: «Людям пишут отписки».

Судейское сообщество особенно внимательно прислушивается именно к следствию, прикидывая последствия своих ответов, утверждает судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова: «Кто может возразить следствию? Никто! Против мнения гражданина работает многое. Ведь Следственный комитет – орган, который и против судьи может начать рассматривать дело. Представьте, СК обращается в судейское сообщество с ходатайством о начале преследования судьи: тому по-настоящему страшно. А что такого страшного может сделать гражданин – из того, на что отреагировало бы судейское сообщество? Ничего».

Судейское сообщество, уверена эксперт, не выполняет возложенную на него функцию: «Когда его создавали в начале 90-х, стояла задача защиты судьи от необоснованных преследований со стороны правоохранительных органов». Тогда случались перекосы в деятельности квалификационных коллегий, напоминает собеседница «НГ»: «Как говорится, они «защищали своих негодяев». С этим давно покончено, потому что теперь судьи боятся, что сами попадут под дамоклов меч правоохранителей».

По мнению доцента Московской государственной юридической академии Александра Ермоленко, следует учесть отечественную правоохранительную практику: «Наши судьи охотно соглашаются со следствием. Они становятся орудием исполнительной власти. Это негативный момент – судьи отчетливо понимают, какими могут оказаться для них последствия несогласия. Таким образом, демократический принцип разделения властей подменяется принципом разделения функций».

Председатель комиссии ОП по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированию судебно-правовой системы Анатолий Кучерена уверен: разница между гражданами и представителями властей, обращающимися в коллегии судей, существует: «Следственный комитет и граждане не равны в правах. Люди, обращающиеся к нам в Общественную палату, получают отписки из коллегии судей».

Как правило, отмечает собеседник «НГ», гражданам отвечают, что нарушение, допущенное судьей, несущественно или его не было вовсе: «Человек остается один со своей бедой. Отсюда растет недовольство граждан в целом к работе судебной системы».

Для того чтобы уравнять права граждан и органов государственной власти в этой области, очень важно понимать – если судья нарушает закон, необходимо добиться его увольнения, говорит Кучерена: «И квалификационные коллегии должны уделять жалобам граждан такое же внимание, как и представлениям госорганов».

Думается, именно здесь слабое звено российской власти: судебная власть перестает быть отдельной веткой – она прорастает на краю власти исполнительной. И самым естественным образом на том ее фланге, где сосредоточены силовые органы. Такого рода манипулятор, однако, хоть и удобен в обращении, но никогда не заменит живой «руки». И уж тем более – отдельного механизма, призванного контролировать действие остальных институтов.

Тенденция срастания ветвей власти – болезнь, свойственная не только суду и госорганам. Достаточно вспомнить второстепенную роль парламента, который так и не стал в России местом для дискуссий. Всеобъемлющее влияние исполнительной власти мешает и ей самой: лишаясь контроля со стороны независимого суда, госорганы отказываются от тормозов, вызывая в обществе глухое сопротивление. А также и от обратной связи, которую не могут заменить искусственные образования типа Народного фронта.