Виктора Литовкин Поручение премьер-министра не выполнено. Вице-премьер правительства Сергей Иванов и министр обороны Анатолий Сердюков так и не сумели доложить в последний летний день Владимиру Путину о завершении подписания контрактов по гособоронзаказу (ГОЗ) 2011 года до 31 августа. Три госкомпании – Объединенная судостроительная корпорация (ОСК), Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК) и Московский институт теплотехники (МИТ), – как сообщают информагентства, не сумели договориться с военведом о ценах, предложенных военными.
Конечно, какие-то подвижки произошли. К примеру, ОСК все-таки заключила контракты на строительство для отечественного ВМФ трех фрегатов проекта 11356 на Прибалтийском заводе «Янтарь». Тем не менее самые крупные и, пожалуй, принципиально главные соглашения на строительство ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (проект 955, класс «Борей») «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский», а также многоцелевых ракетных атомных подводных лодок типа «Североморск» (проект 885, класс «Ясень»), которые к концу нынешнего года должны были быть переданы Военно-морскому флоту России, так и остались незавизированными. Получается, что не проблемы с начавшей летать куда надо «Булавой», не технические недоработки на ракете и в прочном корпусе крейсеров стали тормозом для их принятия на вооружение, а невозможность прийти к разумному финансово-экономическому компромиссу двух государственных организаций – Минобороны и северодвинского «Севмашпредприятия», входящую в ОСК. То же самое можно сказать об аналогичных противоречиях между военными и ОАК, между МО и МИТом. В одном случае никак не договорятся о цене на 24 палубных МиГ-29К и 65 учебно-боевых Як-130, хотя подписание контракта на эти машины анонсировали даже во время МАКСа. В другом – о стоимости партии стратегических ракет «Тополь-М» и «Ярс», хотя тоже, как докладывал тот же Сердюков премьеру, с МИТом удалось договориться. Видимо, не до конца.
В чем причины такой «недоговороспособности»? В том, на мой взгляд, что невозможно поженить сугубо административные подходы к навязыванию военным ведомством конкретной цены оборонным предприятиям с теми во многом рыночными отношениями, в которых сегодня пребывает оборонка. С достижениями той степени рентабельности гособоронзаказа, при которой у предприятия остается возможность не только выживания, но и развития. Некоторые директора оборонных НИИ и заводов, наверное, по примеру генерального конструктора МИТа Юрия Соломонова, уже даже перестали «бояться» обнажать перед журналистами свои противоречия с Минобороны. Гендиректор НИИ приборостроения имени Тихомирова Юрий Белый говорил мне, что «в заказывающие структуры военного ведомства пришли люди, которые, мягко говоря, ничего не смыслят в производстве и ценообразовании» (это, кстати, признает и Анатолий Сердюков. – «НВО» № 25). «Тем не менее они все время требуют снижать накладные расходы, снижать прибыль, трудоемкость. И часто произвольно сбрасывают цены на конечную продукцию». Такое, по его словам, происходит во всей оборонке.
«Если бы у нас был один ГОЗ, предприятие уже давно умерло бы, – сказал мне Юрий Белый. – Средств на развитие после выполнения ГОЗ практически не остается. Зарплата берется непонятно по какому усредненному принципу. Накладные расходы – тоже. Идет практически удушение оборонки. В руководстве страны говорят, что рентабельность ОПК – локомотива промышленности – должна быть не меньше 15%, а по факту не получается больше 5–7%. И, главное, непонятно, с кем разговаривать в Минобороны. Приходят совсем некомпетентные люди. Их задача – не развитие промышленности, не повышение обороноспособности страны, их задача – любым путем сэкономить деньги».
Не собираюсь и не могу быть адвокатом одной из сторон конфликта. Минобороны тоже понять можно. Бюджетные деньги на гособоронзаказ ему отпущены в строго определенном размере. На нынешний год это 750 миллиардов рублей. Но и потребности у него не только в «Бореях», «Ясенях», «Тополях» и АФАР – 20 с лишним лет без новой боевой техники и без новых систем обеспечения боя так обескровили армию, что даже победу в пятидневной войне в августе 2008-го можно в какой-то мере считать чудом. Она была достигнута в первую очередь за счет мужества и стойкости российского солдата и офицера, а не благодаря преимуществу в вооружении. Как выделить средства на все, что крайне необходимо, а «Долгорукий», «Булава» и МиГ-29К в их числе, – настоящая головная боль. И ему сейчас без разницы, рентабельно это производству или нет. И эта сиюминутность заботы особенно раздражает оборонку.
Предприятие, производящее финальную продукцию, тот же «Долгорукий», которое приобретает металлы, ядерные реакторы, прочие комплектующие по рыночным ценам у монополистов этой продукции, не может отдавать созданный своими работниками товар ниже или чуть, на процент-два, выше его себестоимости или ниже планки рентабельности. Оно не сможет покупать новые станки, технологии, перевооружать производство, обучать и набирать новые высококвалифицированные кадры, предоставлять им жилье┘ Не может не думать о завтрашнем дне. Вот Минобороны уже вынуждено отправлять свои корабли на ремонт в страны НАТО, собственные предприятия не справляются – не хватает специалистов. А с другой стороны, если за нужные или ненужные нам «Мистрали» можно заплатить французам полтора миллиарда евро, то почему «Севмаш» должен отдавать крайне необходимый ВМФ и России стратегический подводный крейсер за бесценок?!
Проблема, конечно, не только во взаимоотношениях МО и ОПК. В стране не созданы финансово-экономические рычаги, льготы и преференции, при которых и ОСК, и ОАК, и МИТу, да и другим оборонным предприятиям и концернам, было бы выгодно заниматься гособоронзаказом, как это выгодно Boeing, EADS, BAe Systems, Raytheon и сотням таких же фирм Запада и Востока. Пока этого не случится, всякие начальственные окрики, предупреждения и нагоняи ни к чему хорошему не приведут. Армия и флот будут оставаться без современных и крайне необходимых им вооружений.
