Легкая дорога к тяжелой смерти

В который раз пошла волна по легализации легких наркотиков. Теперь уже на международном уровне какая-то глобальная комиссия (таких комиссий существует великое множество, и по большей части о них никто никогда не вспоминает) пришла к выводу, что «война с наркомафией проиграна», пора сдаваться. Ну сдавайтесь. Только сами. Весь мир-то за собой зачем тянуть?

Напомню читателям, что термин «легкие наркотики» – не медицинский термин. Все наркотики являются наркотиками, а делить их на легкие и тяжелые решили те же самые наркодельцы, чтобы успокоить общественное мнение. В Голландии, на которую так любят ссылаться наши нарколоббисты, абсолютно все наркотики перечислены в знаменитом Опиумном законе 1928 года, изданном королевой Вилхелминой. Он действует и сейчас. Правда, лет через пятьдесят после его подписания там стала проводиться очень странная «политика допущения недопустимого» (по-русски это звучит как «если нельзя, но очень хочется, то можно»): некоторые наркотики стали называть легкими, понаоткрывали кафешопов, перестали преследовать наркоманов.

Дало ли это результаты? Еще какие: количество потребляющих наркотики стало расти, оборот тяжелых наркотиков резко подскочил, общество (налогоплательщики!) вынуждены в большем количестве содержать на своей шее наркоманов. Далеко не всем это нравится. С 2006–2007 годов кафешопы стали закрывать, свободное потребление наркотиков, скажем так, перестало приветствоваться. Правда, голландцы, которых на самом деле осталось не так уж и много, каким-то образом сумели отгородиться от наркотиков. Весь бизнес – в руках суринамцев – выходцев из бывшей голландской колонии. Потребляют же наркотики (точнее, потребляли) заезжие европейцы, ехавшие туда именно с этой целью и совсем не пользовавшиеся ни любовью, ни уважением коренных жителей страны.

Никакая война не проиграна, пока есть хоть один воин. Это прописная истина. И тем более не может быть проиграна война за выживание человечества. А это именно так.

Что такое наркотическая зависимость? У нас многие думают, что это что-то вроде дурной привычки, от которой при желании можно избавиться. Это совсем не так. При потреблении наркотиков они входят в процесс обмена веществ, и человеческий организм просто не может функционировать без определенной дозы наркотика. Причем эта доза постоянно возрастает. Поскольку изначально этот организм не был рассчитан на включение наркотиков в процесс обмена веществ, он очень быстро изнашивается – иногда достаточно двух-трех лет – и прекращает существование. Вылечить это нельзя, можно только купировать зависимость, снять абстинентный синдром. Но сделать это можно исключительно при наличии желания больного. Искреннего желания. Такое желание появляется, как ни странно, крайне редко. Люди во что бы то ни стало стремятся себя уничтожить.

К чему приведет легализация потребления наркотиков? К резкому росту числа наркоманов на первом этапе. Как следствие – общий рост преступности. Наркотики требуют денег! 90% тех, кто подсядет на легкие наркотики, в течение очень короткого времени будут вынуждены перейти на более сильные препараты. Тут нет злого умысла – простая физиология. Никак по-другому не получится. Значит, начнет возрастать весь наркооборот. Но именно это и является целью наркомафии!

Напомню: у нас в период Советского Союза одно время существовала уголовная ответственность за немедицинское потребление наркотиков. В 1991 году, по инициативе Комитета Конституционного надзора СССР, с подачи лично его председателя Сергея Алексеева, она была признана неконституционной. Гробить себя и страну – конституционно, а защищать – неконституционно? Объяснить никто не мог, да и не старался. Криминологи предупреждали о пагубности такого решения, но нас никто не хотел слушать. Сегодня мы пожинаем плоды того решения.

Последнее. Зачем останавливаться на наркотиках? Давайте отменим уголовное преследование за легкий вред здоровью, а затем и за легкое убийство (неосторожное причинение смерти – по нынешней терминологии). А когда уголовная юстиция перестанет вновь справляться с растущими объемами преступлений, убийством начнем называть лишение жизни как минимум трех человек. Или пяти. Согласны?