Н.АСАДОВА: 19 часов и 8 минут в Москве, это передача «Особое мнение», у микрофона Наргиз Асадова и мой сегодняшний гость – это главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Здравствуйте.
К.РЕМЧУКОВ: Здравствуйте, Наргиз.
Н.АСАДОВА. Начнем сегодняшний разговор вот с чего. Освободили вчера сына Евгения Касперского. Громкая была история, мальчику 20 лет (Ване), его украли 19 апреля, если мне не изменяет память, и вот несколько дней он находился в заточении. И сейчас всплывают подробности очень интересные, кто его похитил. Похитили его люди, которые взяли кредиты огромные. В частности, я напомню, что похищение происходило на автомобилях Мерседес и Лексус, вот такими автомобилями пользовались похитители. Так вот, и для того, чтобы расплатиться со своими большими долгами, они решили заняться киднэппингом. В связи с этим огромное количество рекомендаций последовало, в частности, от известных людей. Вот, в частности, психиатр-криминалист Михаил Виноградов посоветовал богатым родителям вывозить своих детей из России, что опасно здесь жить. Вы как человек богатый, очень состоятельный, у вас двое детей примерно того же возраста, что и Ваня Касперский. Вот, почему вы не вывозите своих детей за границу? А я знаю очень многих людей, которые так именно и поступают.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, во-первых, у меня трое детей – вы просто одного...
Н.АСАДОВА: Двоих, которых я знаю, скажем.
К.РЕМЧУКОВ: Да, старшенького, Максима не знаете. Моя позиция такая. Я, во-первых, не боюсь.
Н.АСАДОВА: Почему вы не боитесь?
К.РЕМЧУКОВ: Я не боюсь по следующим обстоятельствам. Я же, ну, как бы, достаточно успешный человек в этой жизни, я же успешность в этой сложной жизни добывал. И люди, которые воруют, скорее всего, менее успешные, чем я, менее умные. И, вот, есть такая поговорка (я ее люблю, кстати, в ряду нескольких поговорок): «Идешь на войну – готовь 2 гроба, один противнику, один, на всякий случай, себе». Я не милиция, я не буду там... Сейчас, слава богу, очень быстро все нашли. Но, вот, вообще когда не могут раскрыть преступление месяцами, я – не милиция, я за 3 дня, за 4 всех подниму, найдем и голову оторвем. То есть в этом смысле, как бы, все люди соизмерять должны риски. Что такое посягнуть на детей? Это значит, у них есть расчет остаться безнаказанными? Это как так? Это из чего люди должны исходить? Поэтому я живу вот с этим ощущением, что атака меня или моих детей будет встречена очень жестко и, еще раз говорю, не как милиция, не как бюрократия – без всякой бюрократии.
Н.АСАДОВА: Ну, в частности, почему, например, похитители остановили свой выбор на Ване Касперском? Потому что он ходил без охраны. Вот, как вы считаете, многие родители, действительно, богатые – они своим детям выделяют охрану. Правильно это или не правильно?
К.РЕМЧУКОВ: Наргиз, у каждой семьи свои, видимо, подходы к этим вопросам, своя философия. Вот, я могу отвечать за себя, как бы. Мы сознательно и осознанно живем в России, видя все недостатки, в том числе и в области безопасности. Но мы принимаем решение, что мы здесь живем, никого не боимся и делаем то, что мы считаем нужным делать. Поэтому как мы обеспечиваем безопасность, это уже наше дело и в прямом эфире я не хотел бы об этом говорить. Но если мы будем бояться бандитов и куда-то сваливать отсюда, то и чего здесь будет? Интересный эпизод был некоторое время назад, мой сын Коля рассказывает про своего друга по институту Мишу. Говорит: «Миша ехал в метро сегодня». Я говорю: «А чего Миша ехал в метро? Он же на машине ездит» - «Ну, машину чинили» - «И что случилось?» - «И там сидит какой-то здоровый мужик и не уступает место женщине. Миша говорит этому здоровому мужику, похожему на борца со сломанными ушами: «Уступите место вот этой пожилой женщине». А он говорит: «Я – инвалид, у меня сердце болит». Он говорит: «Ну, тут же написано «Места для инвалидов», - говорит, - уступите, у нас надо уступать». Он говорит: «Ты что, не слышишь? Я – инвалид». А Миша – здоровый парень, это метр 98. Он его скрутил, тот начал говорить: «Извини, брат, извини, я, действительно, больной». Уступили это место и все. Я подумал на секунду, что огромное количество людей, нормальных, физически сильных, успешных – они не ездят в метро, и в метро начинают устанавливаться свои нравы, не такие, какие были тогда, когда мы все ездили в метро.
Н.АСАДОВА: А вдруг он правда был больной?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, вполне возможно. Но тем не менее, отлично постоял и сказал: «Извини, больше не буду. Я просто не знал, что так строго в Москве надо уступать женщинам место». Но я вдруг подумал, что какое количество людей купило машины за эти годы, ну, которые энергично там зарабатывали и все, то есть пассионарным каким-то драйвом, да? И они вышли оттуда, и там установились правила, которые диктуют приезжие, дикие люди иногда, некультурные и так далее. Вот то же самое из страны: если мы все уедем из страны, то тогда воровать начнут детей не очень богатых, а просто начнут воровать детей, потому что знают, что родители будут давать выкуп. Поэтому на шантаж идти нельзя – нужно обеспечивать защиту. Ну и все воры, и потенциальные похитители детей должны знать, что они столкнутся с серьезным сопротивлением. Это вообще всех касается, кто считает, что в каких-то уличных баталиях, гражданской войне и прочем бандитизме они обязательно будут доминировать. Начнем думать на эту тему и... Ну, в общем, я живу спокойно в этом смысле.
Н.АСАДОВА: Вот, вам смска пришла от Дмитрия из Екатеринбурга: «Константин, прокомментируйте, пожалуйста, последние скандалы, падение рейтингов Медведева и Путина. Что, ситуация может выйти из-под контроля и пойти по египетскому сценарию?» А я бы хотела дальше развить этот вопрос. И, вот, например, сегодня в журнале «The New Times» была такая статья, где предположили, что, действительно, Медведев с Путиным столкнутся на выборах в 2012 году, и, вот, один из вариантов, что партия «Справедливая Россия» может выдвинуть кандидатом в президенты Дмитрия Медведева. Как вам кажется, это возможно?
К.РЕМЧУКОВ: Меня неделю назад спрашивали про «Справедливую Россию» - там Левичев возбудился очень, их нынешний лидер. Я по-прежнему могу повторить только, что Медведев, с моей точки зрения, не может быть кандидатом от «Справедливой России», потому что Медведев – это буржуазный деятельно современного типа. «Справедливая Россия» - это социал-демократическая организация с большим креном в социально-перераспределительные отношения, поэтому это будет, как бы, подлогом для избирателя, что Медведев, для того чтобы быть, ну, как бы, представлять такую партию, должен скорректировать огромное количество своих взглядов, что с моей точки зрения невозможно. Напряженность в тандеме, по-моему, имеет место и она прорывается. Последний случай напряженности был связан с интервью Медведева китайскому телевидению, где он прямым текстом сказал о том, что в самой короткой перспективе будет сделан выбор, кто идет на выборы. При этом мы увидели буквально тут же заявление Путина о том, что сейчас не время думать о президентских выборах, сейчас нужно сосредоточиться на парламентских выборах. А те выборы – аж в следующем году, сказал он. Да. Выборы-то в следующем году, но определиться надо в этом, поэтому вот это 2 разных стратегии. С моей точки зрения, разные стратегии определяются разными интересами. Для Путина сохранение статус-кво и дольше неопределенности – это его преимущество, поскольку его партия получит много голосов на думских выборах, которые будут признаны как более демократичные, более свободные, с доступом к федеральным СМИ представителей оппозиции. И тем не менее, результат будет высокий. Да, он, вполне возможно, не будет давать им конституционное большинство, но это, безусловно, будет результат выше 50%. Медведев же в условиях неопределенности не прибавляет очков, поскольку он не занимается созданием институтов, он не занимается созданием политических организаций, он не формирует команду, поскольку раз решение не принято, то было бы, как бы, неестественно, если бы последовало объявление: «Руководителем избирательного штаба Медведева будет такой-то человек», да? Какой руководитель избирательного штаба Медведева, если еще не принято решение, кто идет? Вот поэтому Медведев как политически вкусивший уже радости быть на вершине, конечно, хочет более ранней определенности. И отсюда такая бешеная активность и Путина, и Медведева, каждый по своим сегментам. И вот эти отчеты Путина в Думе на прошлой неделе.
Н.АСАДОВА: Выступление Медведева в Сколково.
К.РЕМЧУКОВ: В Сколково, да. Это все части вот этого.
Н.АСАДОВА: Кстати, как, вы следили за этим походом Медведева в Сколков?
К.РЕМЧУКОВ: Да, естественно.
Н.АСАДОВА: Расскажите, ваши впечатления?
К.РЕМЧУКОВ: Ну...
Н.АСАДОВА: Прибавит это ему рейтинга?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, Медведев должен зафиксировать свои достижения, поскольку это одно из таких визуальных достижений (Сколково), и слово такое – он хочет популярности этого бренда. Единственное, для меня, вот, для моего типа ума не хватает конкретности. Я, все-таки, понимаю, что требование, чтобы бренд «Сколково» был известен или общеизвестен, оно – хорошее требование. Но бренд, мы видим, в мире становится известным бренд iPhone или iPad, когда это потребительная стоимость. Вот, создали бы они что-то лучше, чем iPhone или iPad, да? Или, там, телевизор какой-нибудь невиданный, или пылесос, который сам пылесосит и борщ готовит, русский борщ со свеклой. И вся б называлась эта машина «Сколково» (пароварка, скороварка). Вот. Тогда бы это бренд стал. А, вот, если ты никакого продукта не производишь, а желание президента – чтобы бренд стал общеизвестным, оно, конечно, для меня не совсем понятно, с каким продуктом ты хочешь прийти и стать известным брендом. Вот. Поэтому Медведев ходит. Ну, ему надо там как-то двигать дальше дела, там сейчас какой-то суд по авторским правам – инициатива сегодня прозвучала, вполне возможно, что это важно. Но, в целом, мне кажется, организация всего этого Сколково чуть медленнее, чем надо. Вот именно организационно. Вот, раньше в советское время был такой термин «крупные организаторы промышленности». Вот эти крупные организаторы промышленности разворачивали проекты невиданные по масштабу и сложности, и как-то успешно. Видимо, там требуется именно организационный талант, который немножко утрачен в нашей стране.
Н.АСАДОВА: Вот, еще одна такая тема. Партия «Правое дело» возобновила поиски лидера. Даже ходят слухи, что предложат Михаилу Прохорову, хотя он опроверг это в интервью. Как вы думаете, кто может быть лидером этой партии? То есть, есть ли у вас какие-то варианты? И вообще, эта партия имеет шансы победить на предстоящих выборах в Думу?
К.РЕМЧУКОВ: Поздно.
Н.АСАДОВА: Пройти вообще в Думу.
К.РЕМЧУКОВ: Поздно, Рита, пить Боржоми, когда почки отвалились. Поздно! Надо было раньше начинать на год.
Н.АСАДОВА: Нет такой партии?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, партия есть – она формальна. Но электорально то, что сейчас отбрыкиваются от нее все мало-мальски известные люди, то, что опять, судя по сообщениям СМИ, Волошин за это берется, проводит какие-то встречи, кого-то созывает, кому-то предлагают. А потом тот, кому предлагают, говорит: «Нет, пошли вы в баню». Это, конечно, не прибавляет авторитета. Поразительно то, что тот состав «Правого дела», который там был, демонстрирует такую, низкую способность бороться за электорат. Либо надо осознать, что вы дискредитировали себя и просто вы не электоральны. Вы – хорошие, умные, компетентные, эрудированные люди, но, скорее всего, ассоциируетесь с чем-то неприятным для электората и отскочите в сторону. Но никто не хочет отскакивать, потому что эту делянку держат цепкими руками уже в течение многих лет. Поэтому я думаю, что сейчас уже поздно. Единственный человек, который может возглавить ее и иметь электоральный шанс, это Дмитрий Медведев.
Н.АСАДОВА: Это вариант?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, единственный. Вот, кто бы по масштабу личности и по позиции, которую он занимает, это мог бы быть Медведев. Вот тогда бы в оставшееся очень короткое время... Потому что лето впереди. Уже все, сейчас майские, потом вступаем июнь-июль-август. А выбор... Социология показывает: в 99% случаев люди делают свой электоральный выбор до последнего месяца выборов. То есть выборы фиксируют предпочтение, которое сформировалось в предыдущие месяцы. Вот, в предыдущие месяцы до выборов никакого предпочтения в пользу «Правого дела» не сформировалось. Поэтому, вот, кто революционно может (вот, видимо, вот этот 1% случаев) – это когда фигура с рейтингом Медведева вдруг входит в избирательную кампанию и начинает рвать сложившиеся стереотипы, переманивая на свою сторону колеблющихся или людей, которым интересна схватка с кем-то и так далее. Все остальное – не имеет шансов.
Н.АСАДОВА: Так. Еще одна тема экономическая. Вот, я очень люблю, когда вы комментируете экономику нам. Сложившаяся ситуация на Алтае. Бензиновый кризис, то есть с пятницы там половина бензозаправок была закрыта, сейчас только постоянным клиентам продают по 20 литров бензина, остальным вообще не продают. Почему это происходит в стране, где добывают нефть в таких количествах?
К.РЕМЧУКОВ: Проявление вот этого монополизма, всевластия монополий, как раньше говорили.
Н.АСАДОВА: Ну, можете поподробнее, все-таки, объяснить?
К.РЕМЧУКОВ: Поподробнее я могу сказать следующее. Что, насколько я понимаю, бензин добыватели нефти (компании) стали поставлять только на автозаправочные станции своего бренда. Всем остальным они перестали его поставлять. Вот результат. Есть какие-то компании, которые торгуют бензином, но они не являются нефтедобывающими компаниями. Они перестали получать бензин, случился дефицит. Всего 2 компании крупных представлены в этом регионе – это не монополии, оно называется, термин такой «олигополия», то есть они поделили рынок на двоих. Вот и все. То есть все, что мы говорили в течение этих лет, что ключом к развитию России является не создание государственных корпораций, монополий, олигополий и так далее, а развитие конкурентности рынков как магистральный путь, который ведет, с одной стороны, к инновациям, к изменениям, к конкуренции, к снижению себестоимости, к удешевлению стоимости товаров и услуг для населения, правительство этим не занималось в течение последних 10 лет. Вот результатом является, что когда ручное управление дает сбой, тогда просыпаются инстинкты монополистов: «А давай-ка мы сделаем вот так как мы сделаем». Поэтому как говорят сейчас в популярной молодежной передаче: «Прыскорбно».
Н.АСАДОВА: А то есть для того, чтобы наладить поставку бензина на бензозаправки в Алтайском крае нужно ручное управление со стороны кого? Со стороны первых лиц?
К.РЕМЧУКОВ: Конечно. Только первые лица, которые должны вызвать сейчас всех, сказать: «Так. Что это вы там?»
Н.АСАДОВА: Привезти канистры. (смеется)
К.РЕМЧУКОВ: Нет-нет-нет. Просто сказать: «Ну-ка прекратите свою эту деятельность. Что это такое? Ваша нефтекомпания поставляет бензин только на свои. Ну-ка давайте всем, как было». А те говорят: «У нас же бизнес! У нас же бизнес!» - «Нет. Вот, делайте так, как вам сказали». Ну, вот это такая экономика этого типа. И они согласятся, скорее всего, потому что платой за такое послушание является право быть в такой прибыльной отрасли экономики как нефтедобыча.
Н.АСАДОВА: А возможно ли распространение такой ситуации как сейчас сложилась на Алтае, в других регионах России?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, теоретически, конечно да. Потому что мы увидели, как в Алтае это случилось. Ну, надеюсь, что сейчас люди поймут, что выстроенная система не работает или может дать сбой в любой момент, и большое количество людей огорчится. И это большое количество людей рассматривается как потенциальные избиратели. И огорченные избиратели могут совсем по-другому голосовать. Поэтому я думаю, сейчас в срочном порядке наведет порядок Владимир Владимирович Путин.
Н.АСАДОВА: То есть этой ситуации не произойдет, по крайней мере, до выборов?
К.РЕМЧУКОВ: Не должно.
Н.АСАДОВА: А в других отраслях? Вот, мы затронули топливную энергетику. А в других отраслях такое может произойти? Если да, то в каких? Просто я хочу понять, где тоже сложилась ситуация, где монополисты или, вот, олигополия?
К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, Наргиз, вот у нас статья вышла. Посчитали, что за 10 лет в 10 раз выросли тарифы на услуги ЖКХ. Ну, как это в 10 раз? Это же с ума сойти.
Н.АСАДОВА: Да, это касается тоже абсолютно всех.
К.РЕМЧУКОВ: И привели таблицу, сколько горячая вода, сколько мусор, сколько все. Ну, в 10 раз! А по каким-то показателям даже больше. Ну, это в среднем в 10 раз. Ну, это же куда годится? И там везде монополия государства, там везде вот то самое государство, за которое так любит выступать народ, понимаешь? Он только частных капиталистов не любит, а вот этих вот любит. Вот, в 10 раз. Но пока люди почему-то не выступают, до них это слабо доходит, такие очаги сопротивления росту тарифов ЖКХ. Сейчас даже озаботился и Путин уже, велит, чтобы тарифы на ЖКХ росли темпом ниже, чем рост инфляции в текущем году. Ну, дай бог, как говорится. А до этого тарифы ЖКХ в 2, в 3 раза опережали темп инфляции. Спрашивается, почему? Ну, это же проявление. Каждый раз в карман людям залезают. Такая очевидная вещь как нефть – конечно, не так много отраслей такого уровня монополизации, но есть.
Н.АСАДОВА: Нам уже объясняют это тем, что, ну вот смотрите, за электричество в других странах сколько платят? А мы все равно не так много платим как, не знаю, в той же Америке.
К.РЕМЧУКОВ: Для меня вопрос тарифов (повторюсь, может быть, но я не ленив в этом смысле), я высказываю гипотезу, что все тарифы на электроэнергию нужно было бы снижать, на самом деле, а не повышать вот этими темпами ниже инфляции. Поскольку я считаю, что издержки на производство электроэнергии в последние 3 года упали. А если издержки падают, то тарифы должны тоже сокращаться.
Н.АСАДОВА: Мы продолжаем разговор, и я хочу, чтобы вы прокомментировали визит главы МИДа РФ в Южную Осетию. Напомню, что президент Южной Осетии Эдуард Кокойты сегодня вручил высшую государственную награду Южной Осетии Сергею Лаврову. Но также напомню, что по международным всем правилам, по международным законам и, в общем-то, практически все страны в мире признают, что Южная Осетия – это территория Грузии. Ваш комментарий?
К.РЕМЧУКОВ: Ваш последний пассаж насчет того, что все страны мира признают.
Н.АСАДОВА: Практически все, да, безусловно.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, в данном случае это не важно для международно-правовых отношений. Россия – мы признали?
Н.АСАДОВА: Да, мы признали.
К.РЕМЧУКОВ: И это будет как Северный Кипр: турки признали Северный Кипр, точка. Все будут считаться. Я думаю, что визит Лаврова в Южную Осетию и получение им награды – это один из танцев вокруг наших отношений с Грузией, и в том числе по поводу переговоров о вступлении в ВТО, поскольку американцы на прошлой неделе заявили, что они умышленно не участвуют посредниками между Россией и Грузией при том, что Америка и Европейский Союз заявили о том, что они поддержат наше вступление в ВТО. Но вступить в ВТО можно, только если страна договорилась с каждой из тех стран, которые изъявили желание вести переговоры с Россией. Вот, двусторонних договоренностей между Россией и Грузией нет, поскольку Грузия, считая, что Южная Осетия и Абхазия, являются территорией Грузии, должна иметь право контролировать таможенную границу этих стран, то есть пункты ввоза и вывоза продукции. Тогда Грузия говорит: «Я смогу...»
Н.АСАДОВА: То есть на границе между Южной Осетией и Россией Грузия должна быть?
К.РЕМЧУКОВ: Это Грузия. Потому что они говорят: «Это наша территория, а по законам ВТО каждая страна несет ответственность и обязательства за то, что будет порядок». Если Россия признает такое право, тем самым она признает, что эти территории принадлежат Грузии. Россия этого не может признать, и визит Лаврова – как фиксация нашей позиции политической, что мы ради ВТО не сдаем эти интересы, и, кстати, Владимир Путин тоже дней 10 назад как-то резко высказался по поводу ВТО, заявив о том, какой смысл им (то есть ВТО) нас принимать, если мы и так тарифы все понижаем и понижаем на добровольной основе. Тем самым в этой войне или в этих танцах вокруг ВТО он показал ВТО, что мы не стремимся любой ценой туда, мы не будем договариваться с Грузией на грузинских условиях. Если вы считаете нужным, чтобы мы вошли, то будет так, как мы хотим. Кстати, вчера Обама (сегодня стало известно) выступил по поводу защиты американских потребителей на рынке бензина, заявив, что многие энергетические компании пользуются государственными субсидиями. Это впервые, потому что наши энергоносители, и газ, и нефть поставлялись без всякого ВТО, никто не смотрел на субсидии. Хотя, по другим группам товаров всегда смотрят, есть ли государственные субсидии или нет, и тогда антидемпинговые расследования начинались в Женеве. Так вот, я впервые... Вот, я этой проблемой занимаюсь многие десятилетия, я впервые услышал, что Обама заинтересовался госсубсидиями производителей энергоресурсов на предмет того, как на это надо реагировать. И то, что Россия не является членом ВТО, сейчас в данном случае в нашу пользу, поскольку нельзя их затащить в Женеву и начать судить по антидемпингам. Так что я думаю, это все вокруг этой темы.
Н.АСАДОВА: Дело в том, что я просто напомню, что у нас в субботу был митинг, где протестовали против того, чтобы из российского бюджета такие огромные деньги расходовались на Кавказ. И в связи с этим как вы прокомментируете эту ситуацию? Ведь, мы и на Южную Осетию, которая, Ну, формально не является частью России, мы на нее огромные деньги тратим. На кавказский регион вообще мы тратим огромные деньги. Вот, к чему может привести такая политика, если мы уже сейчас видим, что люди начинают выходить на улицу, протестовать?
К.РЕМЧУКОВ: Да, у нас был там корреспондент. Он сказал, что на него произвело впечатление, что митингующие на этом митинге не выступали против Кавказа – они выступали против Кремля с позиции против Кавказа. Да, это просто было сообщение в конце прошлой неделе о том, что до 2025 года хотят полтриллиона рублей, 500 миллиардов рублей – там Чечня. И, конечно, такие сообщения возбудили народ. А потом последовало еще одно сообщение, которое никто не опроверг, что, якобы, для полиции Чечни заказывается парк за баснословные деньги машин, включая Порше для кого-то из полицейских чинов. Это, конечно, несправедливо, потому что вопросы перераспределения бюджета – это политические вопросы. Я думаю, что эта тема... Ну и, конечно, цена. И Южная Осетия – она же цена, там у нас и армия есть, содержится. Я помню, первым своим решением Путин выделял 10 миллиардов рублей.
Н.АСАДОВА: Это огромные деньги.
К.РЕМЧУКОВ: Это огромные деньги. То есть цена вопроса: что мы имеем за те деньги, которые мы туда вкладываем? Любовь этого народа к нам? Стратегические какие-то позиции мы решаем? Это до конца мне так и не ясно. Но политика такая есть, я думаю, что она все больше и больше будет становиться предметом общественного обсуждения. Как-то, вот, с 2008 года это тихо все шло. А сейчас по мере высвобождения духа российского общества, мне кажется, все эти вопросы будут ставиться.
Н.АСАДОВА: Поговорим про высвобождающийся дух других народов. В частности, на Ближнем Востоке. Сегодня идут одно за другим сообщения по поводу того, что сирийские военные подавляют восстание оппозиции в городе Дера, находится на юге страны. Мы помним, что уже несколько месяцев там происходят волнения, восстания и так далее. И, вот, сегодня там уже с помощью танков подавляют выступления. Продолжается история в Ливии, продолжается история в Йемене. Это когда-нибудь закончится? И чем?
К.РЕМЧУКОВ: Я думаю, что никто не знает, потому что я вижу, что на Западе нету единого подхода, нет единого мнения. Никто не хочет. Все думали, что легче отскочит, отскочит примерно так, как в Тунисе и Египте – пошумели, почти бескровно побузили, и власти ушли, Запад нашел хорошую замену тем диктаторам, с ними договорились и начали как-то урегулировать. В Ливии все пошло не так, в Йемене все пошло не так, в Сирии идет совсем не так. Поэтому перед Западом альтернативы очень жесткие, да? Либо полномасштабно, включая сухопутную операцию, вмешиваться в эти дела с возможными жертвами собственных солдат.
Н.АСАДОВА: Возможно ли это?
К.РЕМЧУКОВ: Ну, альтернативы какие? Альтернатив не так много. Первое, научить этих людей. Научить – это долго, требуется время. Второе, самим вмешаться. Или так разбомбить все в борьбе за мир, чтобы там ничего не осталось.
Н.АСАДОВА: Так и от них ничего не останется.
К.РЕМЧУКОВ: Сирия – традиционно наш союзник на Ближнем Востоке. Такое давление на Асада сейчас идет, что он должен уйти, он защищается как положено диктаторам, включая танки. Ну, Тяньаньмэнь в Китае же был – и ничего, Китай как-то выжил. Вот сейчас сможет ли он выжить, хватит ли у него этого ресурса? Но уступать, мы видим, что никто не хочет так легко. Салех в Йемене сообщил, что он уйдет через 30 дней. Ну, Йемен – это Аль-Каида, там огромное количество ячеек. Чего будут делать эти люди, насколько они контролируют приход к власти новых людей не понятно, равно как и правительство Бенгази не совсем понятно. Французы уже хотят НАТО, Англия и Франция разочарованы пассивностью других членов НАТО в этих операциях. Так что вы адресуете вопрос мне, а я могу перечислить имена премьер-министров европейских стран, которые не знают, что там делать.
Н.АСАДОВА: А какую позицию, на ваш взгляд, правильно было бы занять России? Потому что, например, в Ливии мы, все-таки, молча, но, в общем, не стали... Ну, то есть мы не поддержали, но и не протестовали против этой резолюции.
К.РЕМЧУКОВ: Потом ощутили себя обманутыми.
Н.АСАДОВА: Да, я помню.
К.РЕМЧУКОВ: Дух и буква резолюции искажены.
Н.АСАДОВА: Но тем не менее, а вот что делать сейчас Сирии? Там ввели танки, там утюжат опять-таки население.
К.РЕМЧУКОВ: Наргиз, это не такой эмоциональный вопрос, «утюжат население». Там надо смотреть. Вот, у нас есть в стратегии внешней политики строчка, в которой написано «Сирия»? Вот, если есть, то нужно понимать: вот, в соответствии с этой стратегией мы что, мы сохраняем этот режим, мы боремся за сохранение? Или мы сдаем его, потому что нам не интересно? У нас вообще Ближний Восток есть в стратегии внешней политики России? Зачем он нам нужен?
Н.АСАДОВА: Как вам кажется, есть? Мне кажется, есть.
К.РЕМЧУКОВ: Зачем он нужен американцам, я понимаю – они нефть. Американцы говорят, что оттуда поставки нефти и все время они там присутствуют активно, подключают арабские страны. Наша позиция – на словах, вроде бы, у нас есть там интерес, на деле очень слабо проявляется этот интерес.
Н.АСАДОВА: Ну что ж, посмотрим, как будет вести себя российское руководство. Напоминаю, что в студии «Эха Москвы» был Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты» и Наргиз Асадова. Всего доброго, до свидания.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко