Борис Подопригора Не только о духовных пастырях – православных священниках идет речь. Хотя именно один из них задал теме, давно искавшей общероссийского выхода, далеко не академический уклон. Есть, правда, одно «но»: назовешь своих полемических антиподов по имени – тебя же обвинят в доносе через газету. Поэтому ограничимся персонажем, который сам ищет известности. Остальные, даст бог, себя узнают и прислушаются. Как и те, к кому обращен заголовок.
На протяжении нескольких лет церковный историк, профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов придает анафеме все, чем жило поколение победителей во Второй мировой. Заметьте, победителей, а не жертв, кои о двух сторонах┘ А заодно и исключает полемику, ибо если ты не согласен, то «не прячь рога и копыта». Поэтому не обойтись без «непрофессорских» рассуждений-деталей. В них, как известно, действительно таится «диавол». Дело не в нравственной реабилитации лично генерала Власова, а в том, что является лейтмотивом выступлений церковного историка. «Наше общество состоит из людей, в подавляющем большинстве живших во лжи, служивших злу и сейчас упорно делающих вид, что вся их жизнь прошла в служении правде, – говорит он. – Они «служили России» – называлась ли она Советским Союзом, называется ли она Российской Федерацией, – а на самом деле эти люди, не способные вот так честно и последовательно, как генерал Власов и его сподвижники, перечеркнуть свою прошлую жизнь, служили не России и служат не России, а служат только себе». Это цитата из недавнего публичного выступления церковного историка.
Таким образом, символизируемый предателем коллаборационизм предстает, по Митрофанову, единственно праведным путем служения России, по меньшей мере во время Великой Отечественной. Но тогда получается, что «придавленное» советское «меньшинство» пребывало во лжи и оставило столь же неправедное наследие. Но из других, если не считать Митрофанова и его единоверцев, нынешняя Россия просто не состоит.
Поэтому проблема не в митрофановской «пастве», а в странном молчании на этот счет самой РПЦ. Что это – солидарность с непререкаемым научным авторитетом? Но тогда почему этот «непререкаемый» столь бдительно подбирает оппонентов, по крайней мере перед телеэфиром?.. Опасения несогласных навлечь на себя его «праведный» гнев? Но это означает поддержку Митрофанова с «самого верху», на который он по меньшей мере намекает. Тогда почему страна не знает всего списка своих «героев»? А может, это канал поддержания связей с единомышленниками Митрофанова из РПЦЗ?
Но при любом отношении к сталинскому прошлому самой Церкви ее духовно-консолидирующая роль в современной России не может приноситься в жертву межцерковной интеграции. Среди священнослужителей моральных авторитетов должно быть все же больше, чем дипломатов – даже от Бога. Или мы преувеличиваем наставническую роль церковного историка? Но вот уже несколько авторов, внемля «слову Пастыря», спешат в митрофановский строй.
В любом случае молчание Церкви означает ее согласие. Даже в объемном известинском интервью архимандрита Тихона Шевкунова, осуждающем коллаборационизм, он не назвал Митрофанова по имени. А профессорским суждениям о Власове дана весьма «пластилиновая» характеристика. РПЦ как будто не замечает, что «Божья милость» в отношении предателя ставит в неудобное положение саму Церковь. Не нашедшую две с лишним тысячи лет назад оправданий для Иуды Искариота.
В этом же не завершившемся году 65-летия Победы профессор от РПЦ дает уже новую публичную оценку. На этот раз псковской духовной миссии, созданной оккупантами из числа православных священников-коллаборационистов. 16 ноября, в День, кстати, толерантности, при обсуждении художественного фильма «Поп» Митрофанов свел свою устную рецензию к очередному источению «ненависти к красному флагу» (цитата). Но если Вы, господин историк, гордитесь своей осведомленностью, сколько оккупанты открыли церквей на занятой ими территории (их, по вашей оценке, больше, чем Москва – на неоккупированной), может, вы уточните, сколько таких же церквей они сожгли вместе с прихожанами? Доводящимися вам, профессор, вроде как соотечественниками.
Речь ведь не о том, что это признание представителя РПЦ озвучено в Петербургском государственном музее истории (заметьте!) религии. Там, где кадры гитлеровской пропагандистской хроники предпосланы аналогичной дискуссии, проведенной на следующий день – знаете где?.. в Александро-Невской лавре – когда-то одном из главных святилищ государства Российского. Это я об интерпретации прошлого как предпосылки к единению или расколу общества. В данном контексте вопрос ставится так: кем себя видит Церковь, по крайней мере кому дозволено выступать от ее имени? Пастырем этого единения или провокатором расколов по любому историческому поводу? Какие последствия ждут общество, если церковное благословение распространится на антикоммунистическое самоедство? Кто в конечном счете «победит» и где «побежденные» будут искать утешение? Видит ли РПЦ свою миссию во «врачевании» ожесточенности и «исцелении» непримиримых? Или она строго по «науке» продолжит делить на своих и чужих не только здравствующих, но и давно ушедших? Их-то не спросишь, кем они себя считали в первый час послевоенной тишины – спасителями Отечества или «невразумленными марионетками сталинского режима»? Не считает ли РПЦ, что сама идея коллаборационизма разрушительна для страны? Тем более что наше «прошедшее время» при политизированном столкновении с «настоящим» приобретает дополнительную силу разрушения нашего же духовного самосознания.
