Александр Абрамов Сегодня завершает свою работу Общее собрание Российской академии образования. Так совпало, что проблемы, тема реформирования системы образования в стране буквально накануне Общего собрания РАО стала предметом обсуждения на самом высоком государственном уровне. Я уж не говорю о том, что проблемы нашей системы общего среднего образования относительно регулярно и живо обсуждаются в СМИ, поскольку в жизни постоянно возникают острые информационные поводы. Не секрет и то, что превалируют критические оценки состояния дел. Убежден, однако, что пришло время сформулировать явно общий вывод: школа переживает кризис, и кризис очень серьезный. Разумеется, этот тезис нуждается в обосновании.
Школа как важнейший человекообразующий и народообразующий институт способна решать свою задачу лишь тогда, когда общество и государство осознают ее значение и создают необходимые предпосылки. Очевидно, что решающие факторы, определяющие успех дела, следующие.
1. Высокий моральный и материальный статус учителя, стимулирующий его к постоянному совершенствованию профессионального мастерства. 2. Содержание образования, стимулирующее ученика к «учению с увлечением», к постоянному труду, развитию, самосовершенствованию. 3. Состояние материальной базы школ. 4. Атмосфера уважения в государстве и обществе к науке, культуре, просвещению вообще и к школе в частности.
Есть ли у нас достижения по этой части? Вопрос риторический.
С 2000 года реализуется и активно рекламируется программа так называемой модернизации образования. Тот факт, что за 10 лет «модернизации» мы так и не приступили к решению выделенных выше фундаментальных проблем школы, означает одно: решались не подлинные, а мнимые, надуманные задачи. На фоне постоянных разговоров о приоритетности образования шла бурная имитация деятельности. Есть, впрочем, два примера неимитационных действий, увенчавшихся «результатом».
Один из них – ЕГЭ, идеи которого протащены вопреки массовым протестам. Итоги: развращение всех участников процесса, заинтересованных лишь в получении высокого результата любой ценой; превращение школы в институт натаскивания на ЕГЭ; воспитание поколения ленивых начетчиков.
Другой пример – школьные «Стандарты». Имеющийся проект – пример откровенной госхалтуры. Кратко содержание «Стандартов» можно охарактеризовать так: «Учащиеся должны хорошо учиться, учителя – хорошо учить, а школы должны быть хорошими». Для осознания этой глубокой мысли совсем необязательно было тратить 20 лет и десятки миллионов долларов. Похоже, что институт разработок для системы образования (включая Российскую академию образования) полностью разрушен.
Итак, там, где кончается имитация, торжествует профанация.
На мой взгляд, есть две ключевые причины кризиса российской школы. Одна из них имеет объективный характер. С распадом СССР резко проявились многие негативные факторы. Но этот объективный «исторический фактор» был дополнен субъективным – «человеческим фактором». Профессиональные сообщества практически отсутствуют и не способны отстаивать профессиональную честь, а следовательно, и исполнять в полной мере профессиональный долг.
Все это – следствие господствующей сегодня концепции так называемой вертикали власти. Странным образом эта концепция нигде не сформулирована. Но существо ее очевидно: страна остро нуждается в ручном управлении; доверить это можно лишь крайне ограниченному контингенту лиц. Приоритетное направление – контроль финансовых потоков под благородным лозунгом «Иначе разворуют!».
Сформулирую «Теорию четырех измов», объясняющую возникновение кризиса в отечественном образовании.
«Изм» первый – монополизм вертикали власти. Главная беда – монополия на принятие решений. Решения принимаются в весьма узком кругу неизвестных лиц (и идеологи, и разработчики практически всегда не известны). Экспертиза отсутствует. Мощный административный ресурс позволяет легко преодолевать сопротивление оппонентов и проводить решения сверху донизу.
«Изм» второй – зашкаливающий непрофессионализм. Ставка на «эффективных менеджеров» на деле привела к появлению когорты «непросвещенных менеджеров». Советская власть хотя бы признавала необходимость существования «спецов». Вертикали согласно знаменитому высказыванию нынешнего министра образования и науки РФ Андрея Фурсенко нужны не творцы, а грамотные потребители.
Третий «изм» – воинствующий экономизм. Результат – взгляд на систему образования как на производство образовательных продуктов и услуг. Взгляд, противоречащий и природе вещей, и историческому опыту. Милая деталь – резкое усиление «остаточного принципа» по отношению к образованию, науке, культуре.
Наконец, «изм» четвертый – безудержный формализм. Наши «реформаторы» от образования веруют (или прикидываются?) в то, что можно формализовать все, даже то, что формализовать нельзя в принципе. Как следствие – появляются предельно примитивные конструкции типа ЕГЭ, подушевого финансирования, система оплаты труда в зависимости от качества работы учителя (а судьи кто, каковы критерии?).
«Кризис» в медицинском смысле – это явление природное. Как повезет: больного ждет либо летальный исход, либо медленное выздоровление. Кризис в общественной жизни – это не стихийное бедствие, а явление рукотворное. Летальный исход не предопределен. Его можно и предотвратить. Для этого необходимы разум и политическая воля. И Государства, и Общества.
