Иммунитета много не бывает

Александр Бастрыкин играет по новым правилам.
Фото РИА Новости

«Группа стран против коррупции» (ГРЕКО) нынешней осенью ждет от России, как от партнера, выполнения одной из важнейших своих рекомендаций: упрощения процедуры снятия иммунитета с проштрафившихся парламентариев. В Совете Европы считают, что сегодня она слишком непрозрачна и объемна. Есть и другая претензия к России: слишком большое число лиц, обладающих статусом неприкосновенности. Между тем, как стало известно «НГ», в Государственной Думе готовы рассмотреть инициативу по распространению статуса неприкосновенности на парламентариев-отставников.

Напомним: в составе ГРЕКО – европейские страны, ратифицировавшие Конвенцию Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию. Россия ратифицировала этот документ еще в 1999 году, а соответствующий закон был подписан президентом Владимиром Путиным в 2006-м. С тех пор наша страна приступила к выполнению из 28 рекомендаций, полученных от партнеров по международной антикоррупционной коалиции.

Совет Федерации озаботился вчера вопросами парламентского иммунитета не только потому, что надо выполнять рекомендации европейцев. Дискуссию сильно оживил недавний сюжет из жизни обитателей Охотного Ряда – со снятием статуса неприкосновенности с депутата от фракции ЛДПР Ашота Егиазаряна. Председатель комитета СФ по правовым и судебным вопросам Анатолий Лысков был искренне уверен, что глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин нарушил закон, обратившись к депутатам вместо генерального прокурора Юрия Чайки.

Однако в интервью «НГ» глава антикоррупционного отдела Главного управления процессуального контроля СК РФ Владимир Макаров объяснил, что нарушений никаких не было: «Ранее, до создания Следственного комитета, с представлением к парламентариям обращался генеральный прокурор. Тогда он был высшим лицом в стране, имеющим право на возбуждение уголовного дела. Когда СК был выделен из прокуратуры, у последней остался в распоряжении только надзор – она лишилась права возбуждать уголовные дела. Высшим должностным лицом, получившим это право, стал председатель Следственного комитета». В результате процедура отъема статуса неприкосновенности стала более длительной, указывает Макаров: «Сначала председатель СК обращается к парламентариям за согласием на возбуждение уголовного дела. Потом, в случае положительного решения, комитет просит генпрокурора обратиться к депутатам или сенаторам. Получив добро, Следственный комитет приступает к расследованию».

Таким образом, конфликт в Думе по поводу Егиазаряна не имеет под собой почвы, считают в СК РФ, – все получилось из-за непонимания парламентариями особенностей новой процедуры. Между тем сенаторы и сегодня уверены, что правы: они предлагают даже устраивать голосования по снятию иммунитета по фракциям, чтобы громче звучали голоса недовольных.

Впрочем, создавалось впечатление, что история Ашота Егиазаряна волновала сенаторов меньше, чем планомерные усилия ГРЕКО по упрощению снятия статуса неприкосновенности. Владимиру Макарову рекомендации европейцев понятны. Он напомнил сенаторам, что еще в 2008 году эта процедура была значительно упрощена: «У нас уже полностью упразднена одна из стадий – дача заключения судом о наличии признаков преступления. Чего не хватает ГРЕКО? Я думаю, что речь идет о трудностях перевода. Там считают, что нужно еще немного разъяснить эту норму...» Представитель Следственного комитета заметил, что упрощение процедуры – в интересах самих парламентариев: «Люди не должны думать, что выносить подобные решения депутатам и сенаторам мешает корпоративная солидарность. ГРЕКО как раз этого от нас и требует – прозрачности процедуры».

Между тем в Государственной Думе вполне удовлетворены нынешним состоянием дел в области депутатского иммунитета. Как сообщил «НГ» заместитель председателя комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Андрей Назаров, особая процедура для привлечения к ответственности парламентариев придумана для того, чтобы на них не оказывалось давления.

Более того – депутат рассказал «НГ» о том, что в Думе разрабатываются поправки в законодательство, частично сохраняющие статус неприкосновенности и после того, как у парламентария закончится срок полномочий: «Если к нему будут претензии на тот период, когда он был депутатом, процедура должна быть такой же, как и у действующего депутата. Потому что потом с ним могут попытаться сводить счеты те, чьи интересы он задевал, находясь на посту депутата или сенатора».

В предвыборный год эта непопулярная инициатива обречена, считает член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров: «Скорее, этого можно ожидать после парламентских выборов». Что же касается рекомендаций ГРЕКО, то здесь, указывает эксперт, ситуация более сложная: «Это – как мясорубка для России. Мы постоянно должны отчитываться перед Советом Европы, если не хотим, чтобы наши дела обсуждались в разных международных форматах». Тактикой, единственно возможной для власти, Петров считает максимальное затягивание вопросов, а в последний момент делать минимально обязывающие шаги: «Из 28 замечаний мы только по 16 смогли хоть как-то отчитаться. Как только будет ясно, что из-за невыполнения каких-то пунктов мы окажемся под увеличительным стеклом и нас ждет публичная порка, мы сделаем еще какие-то шаги». В этой связи эксперту кажется важной недавняя концептуальная статья председателя Конституционного суда Валерия Зорькина: «Там сказано, что национальные судебные органы суверенны, а международные должны иметь приоритет только в ситуации, когда есть некая лакуна, а пересматривать решения высшей судебной инстанции страны международные суды не имеют права. Это квинтэссенция позиции нашей элиты. И дальше все будет зависеть от баланса итогов: если нам надо будет вступать в ВТО, мы будем идти на уступки».